Страх. Трамп в Белом доме - Боб Вудворд

Словами «со всех сторон» Трамп задел за живое, фактически поставив знак равенства между неонацистами и теми, кто выступает против идеологии превосходства белых. Это вызвало лавину резкой критики по всему политическому спектру, в том числе и со стороны многих лидеров Республиканской партии.

«Для нации очень важно услышать, как @potus [президент Соединенных Штатов] назовет события в #Шарлотсвилле тем, чем они являются на самом деле: террористической атакой #белых шовинистов», — написал в Twitter сенатор Марко Рубио.

«Господин президент, мы должны называть зло его именем, — отреагировал в Twitter сенатор-республиканец от Колорадо Кори Гарднер. — Это были белые шовинисты, и это был акт внутреннего терроризма».

Их поддержал сенатор Оррин Хэтч, обычно верный союзник Трампа: «Мой брат погиб, сражаясь с Гитлером, не для того, чтобы нацистские идеи безнаказанно процветали у нас дома».

Сенатор Джон Маккейн назвал события в Шарлотсвилле «конфронтацией наших лучших ангелов и наших худших демонов. Белые шовинисты и неонацисты по определению выступают против американского патриотизма и идеалов, которые определяют нас как народ».

Спикер палаты представителей Пол Райан написал в Twitter: «Идеология превосходства белых — это скверна. Нам следует противостоять порождаемой ею ненависти и терроризму и искоренять их». Не промолчал также Митт Ромни: «Расовые предрассудки, затем ненависть, затем примитивные речи, затем агрессивные шествия, затем убийства; это не превосходство, а варварство».

Сенатор-республиканец Линдси Грэм, выступая на ток-шоу Fox News Sunday, заявил, что президенту следует «скорректировать свои слова. Похоже, эти группы считают, что в Белом доме у них есть друг в лице Дональда Трампа. Я бы настоятельно рекомендовал президенту разубедить эти группы в том, что он их друг».

Вице-президент Пенс добавил: «Мы не собираемся проявлять снисхождение к ненависти и насилию со стороны белых шовинистов, неонацистов и ККК[21]. Этим опасным маргинальным группам нет места в жизни американского общества и американском политическом диалоге, мы осуждаем их самым решительным образом».

СМИ обрушились на явное нежелание Трампа осуждать белых шовинистов. Некоторые отмечали, что президент упустил возможность рассеять существовавшие подозрения в том, что он питает симпатии к расистам.

Келли назначил телеконференцию старших сотрудников Белого дома на 8:00 в понедельник 14 августа. Он с несколькими сотрудниками аппарата находился в Бедминстере, остальные в Вашингтоне. Но из-за проблем со звуком, пока настраивали оборудование, начало телеконференции пришлось задержать.

«Твою мать! — взорвался Келли буквально через 30 секунд. — Мы никогда не начнем!» — и выбежал из комнаты, вызвав среди персонала немало пересудов по поводу своего вспыльчивого и неуравновешенного нрава.

На следующий день снова произошел сбой.

«Пошло все в жопу! — опять вспылил Келли. — Отключите людей от конференц-связи. Проведем совещание с теми, кто есть».

Роб Портер находился в Бедминстере вместе с Трампом и присоединился к остальным в попытке исправить последствия субботней импровизации президента. Спичрайтеры написали новое заявление по Шарлотсвиллю — планировалось, что Трамп должен выступить с ним в Белом доме на следующий день, в понедельник 14 августа. Эта речь должна была представить президента как конструктивную, миротворческую силу.

Портер показал Трампу черновик, когда они возвращались в Вашингтон на «Борту номер один». Они вместе просмотрели речь. Президенту не понравился ее тон. Он не хотел создавать видимость капитуляции перед политкорректностью.

Портер и пресс-секретарь Сара Хакаби Сандерс договорились выступить единым фронтом, чтобы убедить президента сделать это заявление.

«Я считаю крайне важным, — сказала Сандерс президенту, — чтобы вы обратились к американскому народу напрямую, без посредничества СМИ, чтобы исключить любое недопонимание. Чтобы люди с CNN, MSNBC и т.п. не могли приписать вам то, чего вы не говорили и не имели в виду. Лучший способ избежать этого… сказать обо всем предельно четко и прямо. Тогда СМИ не смогут исказить ваши слова».

Трамп попытался защитить свою точку зрения: «Так не бывает, чтобы ненависть и фанатизм исходили только с одной стороны. Чтобы вся вина лежала только на одной группе. От этих СМИ не дождешься справедливости. Они будут вопить, что бы ты ни сказал и ни сделал».

«Вам нужно это исправить, — настаивал Портер. — Вы же не хотите, чтобы вас воспринимали так, как воспринимают сейчас. Вам нужно объединить страну». Это ваш моральный долг.

«Вы ничего не выиграете, если не подвергнете открытому осуждению неонацистов и всех остальных, кем движет расовая вражда», — Портер как мог играл на президентском тщеславии и желании быть в центре всего. Он заявил, что президент может выступить главным целителем и главным утешителем.

«Страна надеется на вас — на то, что своими словами вы поможете исцелить раны и укажете путь вперед», — продолжал Портер. Президент должен вдохновлять и воодушевлять. Он в буквальном смысле слова может стать спасителем нации.

Трамп не стал больше возражать. Но и «да» тоже не сказал.

Когда они вернулись в Белый дом, в Западном крыле вовсю шел ремонт. Трамп и Портер поднялись в резиденцию президента. Портер открыл свой ноутбук, и, поскольку принтера у Трампа не нашлось, они принялись переделывать речь на экране. Трамп, который не умел печатать на клавиатуре и никогда ею не пользовался, сидел за столом. Портер устроился рядом, прокручивал текст на экране, и они вместе решали, что удалить, что добавить.

В какой-то момент Трамп сказал: «Насчет этого я не уверен».

В речи говорилось о неприемлемости расизма и о необходимости любви и исцеления общества.

«Мне кажется, это произведет не то впечатление», — сказал президент. Это было не в его духе, слишком мягко. Он не хотел извиняться. «Не знаю, стоит ли это говорить».

Портер видел перед собой двух Дональдов Трампов, движимых противоречивыми импульсами. Президент явно не мог решить, как поступить. Он не хотел снисходить до политической корректности, но ему нужно было сплотить свой народ. В конце концов он принял решение.

«Окей, хорошо, — сказал он, когда Портер внес все одобренные им коррективы. — Мы это сделаем».

Портер видел эту внутреннюю борьбу. Поскольку Трамп был не из тех, кто привык скрывать эмоции и мысли, его явно не радовало предстоящее выступление. Но в то же время он не был откровенно недоволен или раздражен. Портер спустился в Дипломатическую приемную и загрузил окончательный вариант речи из 12 абзацев в «Телепромптер».

После 12:30 Трамп появился в приемной и подошел к трибуне, установленной между американским и президентским флагами. Он вцепился в нее обеими руками и выглядел напряженным и мрачным. Сообщив, что сегодня в Вашингтоне он встречается со своей экономической командой, чтобы обсудить вопросы торговой политики и налоговой реформы, он похвастался хорошими экономическими показателями, ростом фондового рынка и низким уровнем безработицы, после чего перешел к Шарлотсвиллю.