Ангелы Черчилля - Руби Джексон

– Дейзи! – позвала ее вернувшаяся Роуз. – Здорово, что ты дома! Сколько месяцев не виделись! Как мне жаль твоего друга!

Она не могла разговаривать даже с Роуз, сестрой, знавшей все тайны ее жизни, ее второй половинкой. У нее было чувство, что стоит начать, стоит заговорить, разрыдаться – и этому не будет конца. Она села и стала смотреть, как Роуз расчесывает свои прекрасные волосы, и улыбнулась собственным воспоминаниям: как она завидовала в детстве золотым локонам сестры!

– Мама говорит, что у тебя есть новости. Я решила, что ты выходишь замуж.

– Замуж? Что за жуткая мысль! Нет, я наконец написала заявление о поступлении во Вспомогательный территориальный корпус. Мы – настоящая армия с массой разных занятий, начиная с готовки и уборки и кончая вождением грузовых и штабных машин – ну, со старшими офицерами и так далее. Представляешь, Дейзи, вдруг мне выпадет везти самого Черчилля? Отец подпрыгнет до потолка и там останется!

– Да, он будет тогда самым гордым отцом во всей Англии. Звучит заманчиво. – Она вспомнила водителя Томаша, мужчину в форме ВВС, но промолчала. В конце концов, в разных родах войск могут быть разные правила.

– Мне требовалось родительское разрешение, и мама не хотела, чтобы отец его подписывал, но я говорю: не отпустите – убегу в Лондон или еще куда-нибудь и найду работу в каком-нибудь гараже, пока мне не исполнится больше лет. – Видя на лице сестры недоумение, Роуз засмеялась. – Да, в гараже, Дейзи, потому что у меня золотые руки и я вовсе не нежный цветочек. И потом, теперь совсем не то, что раньше. Два года назад было еще полно мужчин, а теперь их осталось кот наплакал, так что… – Она замолчала, потому что Дейзи не выдержала и залилась слезами.

Подсев к сестре, Роуз обняла ее, и они надолго застыли. Оцепенение прошло только тогда, когда раздался голос матери: Флора звала дочерей ужинать.

Из Халтона переслали письмо Грейс. Отвечая на него, Дейзи писала, что не знает, куда ее определят теперь, после успешного завершения учебы. Грейс просила сообщить ей о Сэме, но об этом писать было нечего, разве что дать Грейс адрес Красного Креста в Женеве и заверить, что ее будут держать в курсе всех новостей. Кроме своего волнения за Сэма, Грейс признавалась только в том, что ей нравится находиться на воздухе, при хорошей погоде, и радоваться произрастанию такой нужной всем съедобной растительности.

Письмо было вполне счастливое, Дейзи оно понравилось.

Отец рассказал ей о встрече с Альфом Хамблом на рынке.

– Он надеется, что ты съездишь к ним на велосипеде, дочка. Надо бы подбодрить Нэнси, она любила этого парня как родного.

– Не могу, папа, еще рано. – Она промолчала о своей уверенности, что в поездке в Старое Поместье ее будет сопровождать призрак. Он всюду будет следовать за ней по пятам, присядет вместе с ней в тени большого дерева, станет смеяться вместе с ней… Нет! Она передала Хамблам привет и обещание приехать в следующий раз. Она знала, что призрак никуда не денется, потому что он находился при ней неотступно. Сидя в обнимку с сестрой, она чувствовала блаженный покой, но, подняв глаза, видела улыбающихся Чарли и Эдейра. Она уже понимала, что любимые не умирают, они навсегда остаются живыми в сердце. В квартире над лавкой не жили воспоминания об Эдейре, но на ферме… Нет, пока еще это было бы для нее слишком тяжело.

Каждый день своего отпуска она помогала матери по дому и на кухне, дожидаясь почтальона Берни. Говорить она, впрочем, не могла даже с ним, поэтому ждала на верхних ступеньках лестницы, не постучится ли он. Правда, она заставила себя спуститься к мисс Патридж и показать ей чудесным образом возвратившееся платье.

Говорить с мисс Патридж оказалось на удивление легко, Дейзи даже пожалела, что раньше не ценила ее по достоинству.

– Очаровательно, Дейзи, моя милая! Разве не чудо, что в нашем грустном мире еще осталась честность! Ты ведь его еще поносишь, наденешь по какому-нибудь приятному случаю на своей следующей базе? Я восхищена! – Она вздохнула. – Как бы мне хотелось увидеть его на тебе!

Чтобы устроить для мисс Патридж великолепный выход, Дейзи пришлось бежать наверх и натягивать платье. Она чуть не забыла надеть серебряные туфельки, якобы натиравшие Чарли ноги.

По этому случаю она извлекла из ящика фотографию Чарли в серебряной рамке и водрузила ее на узкую полочку у себя в спальне. Она видела Чарли внутренним взором; пусть другие посмотрят на нее своими собственными глазами.

День ото дня жизнь делалась ярче. Не хватало только письма с ее новым назначением.

Через несколько дней, возясь с утра в лавке, Флора и мисс Патридж с удивлением увидели на улице католического священника, искавшего, похоже, определенный адрес.

– Впервые его вижу! – сказала мисс Патридж. – Раньше я думала, что знаю всех священников в округе. Кого он, интересно, ищет? Будем надеяться, что Джордж ничего не натворил…

Джордж и Джейк Престоны, к удовольствию Дейзи, превратились в бакалейной лавке Петри в незаменимых помощников, и Флора предвкушала по утрам, как днем станет их кормить.

Заметив интерес двух женщин в лавке к своей персоне, священник, остановившись на тротуаре, приподнял шляпу, а потом, к их удивлению, вошел.

Флора не знала, как обращаться к католическому священнику. Полагая, что мисс Патридж, прихожанка Высокой церкви [11] , лучше нее разбирается в таких делах, она вытолкнула ее вперед.

– Доброе утро, святой отец, чем вам помочь?

– Доброе утро. Я ищу миссис Петри, миссис Флору Петри.

– Это я, – сказала Флора. – Я вас слушаю. – Она не смогла заставить себя назвать человека, годящегося ей в сыновья, «отцом». У гостя был иностранный акцент – пока что она не определила какой.

Священник достал из кармана сильно помятый конверт и с улыбкой протянул его Флоре.

– Оно долго до вас добиралось, миссис Петри, за что я приношу вам извинения. Прошу вас, прочтите, а потом поговорим.

– Может быть, отведешь отца?.. – Мисс Патридж вопросительно посмотрела на священника.

– Петрунджеро, Алессандро Петрунджеро.

– Флора, почему бы вам не подняться вдвоем наверх? Не волнуйся, я покараулю лавку.

– Будьте любезны, поднимемся наверх, в квартиру. Я согрею чай.

Она повела гостя наверх, в гостиную, теперь чаще всего пустовавшую.

– Не обращайте на меня внимания, миссис Петри. Я посижу, а вы прочтите письмо. После этого можете задать мне любые вопросы.

Отец Петрунджеро опустился в одно из двух кресел, Флора села на краешек дивана. Она сверлила взглядом конверт, который не говорил ей ровным счетом ничего. Она посмотрела на священника, как будто не смела верить в свое счастье.

– Читайте, миссис Петри. Я получил это от хорошего друга из Швейцарии.

Флора открыла конверт, стараясь не порвать ни его, ни письмо внутри. Сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди: она узнала почерк.