Смерть на кончике хвоста - Виктория Платова

Из состояния глубокой задумчивости его вывел голос Бадер:

— Я готова. Идемте?

Скромное длинное пальто, легкий шарф, непокрытая голова: вРегине не было ничего от вызывающей роскоши Ксении Никольской. И все же, всеже… Безжалостно забытая Никольская по сравнению с Региной показаласьследователю деревенской выскочкой.

В Бадер было главное — стиль и ничего не знающая о себеестественная красота. Должно быть, подобная естественность приходит с долгимигодами работы над собой. От Бадер за версту несло другой жизнью — не настоящей,но и не рекламной тоже. Она занимала свою собственную нишу.

Леля поднялся.

Если привстать на цыпочки или подложить несколько пар стелекв ботинки… Если самой Регине сойти, как с пьедестала, со своих каблуков…Возможно, тогда они уравняются в росте. Но это не имеет никакого значения.Рядом с такой девушкой ничто не имеет значения. И пока он будет пастисьнеподалеку от манекенщицы, на него никто и внимания не обратит.

Он последовал за Бадер к выходу, осторожно шурша рукой вовнутреннем кармане пальто. Три сотенные бумажки и мелочь. На кофе — даже самыйдорогой — хватит.

Леля был готов к тому, что на улице их встретит какая-нибудьнавороченная иномарка, в крайнем случае — средней руки внедорожник. Но Регинаоказалась владелицей красного двухдверного «Фольксвагена» спортивной модели.Весьма скромно, если судить по тому, с какими агентствами она сотрудничает икакие деньги зарабатывает.

— Это машина Виолетты, — пояснила Бадер. —Пользуюсь, когда приезжаю в Питер.

— У вас, я смотрю, очень доверительные отношения.

— Очень. Куда мы поедем?

Скромница Бадер сама предлагала ему выбрать забегаловку, вотличие от Ксении Никольской. И, в отличие от Ксении Никольской, она тактична,черт возьми. Понимает, что какую-нибудь мексиканскую кухню и марьячинизкооплачиваемому следователю-бюджетнику не потянуть.

— Есть здесь одно местечко. Недалеко от Пяти Углов…

— Тогда вперед.

— Вперед.

Леле стало неожиданно легко. Мертвый Радзивилл, мертвымгрузом висевший на нем, Саня Гусалов, придурки-угонщики Маклак и Рябоконь идаже любимая племянница Симочка — все это отошло на второй план. Впрочем,Симочке он все же отсалютовал: у Пяти Углов находилась ее любимая кафешка «ДокторВатсон», знаменитая тем, что там иногда выступала суперпопулярная шоу-группа стем же названием и изредка собиралась секция детектива местного Союзаписателей. Симочка, несмотря на юный возраст, таскалась в «Доктор Ватсон»регулярно, особенно в те дни, когда там заседала пресловутая секция. Она святоверила, что рано или поздно секцию почтит своим вниманием САМ ВОРОНОВ. Она былаубеждена, что Воронов проживает в Питере: иначе и быть не может, все его книгисвязаны именно с Санкт-Петербургом.

Но Воронов так ни разу и не объявился, а кофе в «ДоктореВатсоне» готовили весьма приличный.

— Это здесь, — сказал Леля, когда в лобовом стеклепоявилась вывеска кафе.

Регина лихо припарковалась у самого входа. Через несколькомгновений они уже входили в двери заведения.

В «Докторе Ватсоне» стоял дымный полумрак, а над столикамистолбом взвивался неясный гул голосов. Но как только Леля и его спутница вошлив кафе, гул моментально смолк и головы посетителей повернулись в сторону вновьприбывших.

Даже приезд английской королевы в сопровождении звездэкрана, шоу-бизнеса и австралийских аборигенов произвел бы на них меньшеевпечатление.

Черт возьми, девушка была слишком хороша. Слишком хороша дляэтого кафе, этого города и этой страны. Да и всех других стран тоже. Леля с сожалениемподумал: ничто рядом с ней не выдерживает никакой критики. Попытаться добитьсяблагосклонности у такой девушки все равно что попытаться добитьсяблагосклонности у камней Стоунхенджа, а переспать с ней (и какие толькокрамольные мысли не лезут к нему в голову!)… Переспать с ней — все равно чтопереспать с мелким морским песком лагуны: все равно уйдет сквозь пальцы.

Леля усадил девушку за единственный свободный столик инаправился к стойке.

— Два кофе.

— А даме? — спросил бармен, вытягивая шею в сторонуРегины.

— И даме.

— Может быть, что-нибудь еще?

— Больше ничего не надо.

— Я подам.

Это было что-то новенькое. Леля неоднократно бывал в«Докторе Ватсоне», и до сих пор здесь процветало кондовое социалистическоесамообслуживание.

Он вернулся к столику и присел напротив Регины.

— Ну, — сказала она, — а где же обещанныйкофе?

— Сейчас принесут.

— Очень хорошо. Ну что, расскажете мне, чтопроизошло?.. — Она вопросительно посмотрела на Лелю.

— Леонид.

— Леонид. Очень хорошо. А меня зовут Регина. — Онас удовольствием рассмеялась. — Впрочем, это вы уже знаете.

К столику подскочил бармен. Но, кроме двух чашек кофе, наподносе у него стояли две рюмки коньяка. Очевидно, коньяк шел сверх программы.

— От нашего заведения, — придушенным голосомсообщил бармен. — Приятно, что такая красивая девушка… Мы польщены.

— Спасибо, — Регина была самадоброжелательность. — Я тронута.

Бармен, казалось, даже не думал уходить. Он отирался рядомсо столиком, безуспешно пожирая манекенщицу глазами. Ситуация явно выходилаиз-под контроля, и это не понравилось Леле.

— Вы разве не слышали? Девушка поблагодарила.Что-нибудь еще?

— Ничего…

— Вы свободны. Если что-нибудь понадобится, мы васпозовем.

Бармен нехотя пошел к стойке, а Регина снова засмеялась.

— Ловко у вас получилось, Леонид.

— Я вам сочувствую…

— Мне? — Она положила локти на стол и пристальнопосмотрела на Лелю. — Интересно.

— Постоянное внимание, иногда такое вот… навязчивое…Глупые реплики, сальные глаза. Не устаете?

— Устаю. Но пока я не устала и не свалилась с ногокончательно, давайте вашу историю, Леонид.

— При одном условии.

— Каком?

— Вы расскажете мне все, что знаете о Литвиновой.Девушка нахмурилась, и между бровей у нее залегла трогательная беззащитнаяморщинка.

— Какого рода информации вы от меня ждете?

— Понятия не имею, — честно признался Леля. —Я вообще не знаю, стоит ли связывать имена Литвиновой и покойного банкира.

— Покойного банкира? — Морщинка между бровямиБадер стала глубже.

— Радзивилл, Герман Юлианович… Банк «Ирбис».