Русский фронтир - Алексей Волков

– Попробуем, – но в голосе Кастебана явно прозвучал скепсис. – Хорошо, дон Николай, отдохните немного, а там будет готов обед. Я же, с вашего разрешения, пойду отдам все необходимые приказания и отошлю извещения комендантам ближайших фортов.

– Отдыхать некогда. Дорога впереди дальняя. – Муравьев поднялся с некоторым трудом и немалым сожалением.

– Час особой роли не сыграет. Отдых тоже необходим. Как раз жара немного спадет. Да и коням будет веселее. Нагоните это время. Все будет приготовлено быстро. И с собой вам кое-что соберем. Хотите, провожатого дам?

– Провожатый без надобности, – произнес Николай.

– Тогда Родригес вас проводит в комнату, где сможете умыться и привести себя в порядок.

Умыться было необходимо. Пылью был переполнен рот, ею же пропиталась одежда. В самом деле, что даст один час?

Муравьев не мог знать, что радушный хозяин по его уходу прошел отнюдь не к письменному столу.

Нет, он, разумеется, распорядился насчет срочного обеда, равно как и об отпуске припасов, однако вслед за тем немедленно проследовал в одну из комнат своего дома.

Там его ждали. Все тот же Гомес явился в форт еще по утренней прохладе. С собой эмиссар самозваного правительства привез кипу официальных бумаг, наполненных обещаниями и призывами. Помимо бумаг, Гомес сообщил, что немедленно по выступлении гарнизона к нему присоединится минимум две сотни повстанцев, готовых огнем и кровью установить на территории Мексики святую свободу. И это только начало!

Многие офицеры – Гомес, к сожалению, не имеет права называть имена – недовольны нынешним положением и готовы присоединиться к восстанию. Более того, после первых успехов и освобождения хотя бы части территории правительство само наконец-то переберется в собственное государство, и тогда победа будет обеспечена. Главное – начало. Сам факт того, что восстание возглавит один из недавних победителей Миньи, послужит для всех сигналом, что времена наступают. Кто и когда мог устоять против всеобщего народного гнева?

Главное – не медлить. Пока нынешние властители не прислали полки из-за океана, им даже не на кого опереться в новых владениях. Не зря же они под предлогом обучения отправили в далекий Петербург детей благородных землевладельцев! Не иначе как хотят использовать сыновей в качестве заложников и гарантов хорошего поведения отцов. Зато какие почести будут тому, кто первый поднимет меч против захватчиков и тиранов!

И вот теперь Кастебан поспешил к гостю и искусителю, дабы сообщить последние известия.

– Муравьев переслал мне письмо генерала Сысоева с просьбой по возможности быстро выступить к границе и присоединиться к нему, – закончил краткий перечень событий комендант.

– И что вы? – поинтересовался Гомес.

– Видите ли, угроза вторжения – это всегда угроза. Сил у казаков немного. Если они будут разбиты, то североамериканцам откроется прямая дорога в глубь Мексики. Не знаю, как глубинные штаты, однако Тешас мы рискуем потерять.

Капитан мог соглашаться с правительством или выступать против него, однако, как офицер, он в первую очередь заботился о безопасности всего государства.

– Напротив. Схватка на границе пойдет только на благо нашему делу, – возразил посланец республиканцев. – Никогда свободные люди не нападут на других свободных людей. Они лишь могут обрушить мощь оружия на тиранов, чтобы по всему миру установился республиканский строй власти. Вы же сами сказали – наши северные соседи злы исключительно на казаков, которые не позволили их отрядам возвратить назад беглых рабов. Но ведь владельцы были абсолютно правы по закону и совести. Кроме того, нас поддержат те из североамериканцев, которые уже поселились на наших землях. Пусть их пока не слишком много, но затем, после обретения нами свободы, сюда хлынут из Северной Америки сотни, а то и тысячи поселенцев.

– Которые затем с течением времени обязательно выступят против нас, – угрюмо прокомментировал Кастебан.

В отличие от собеседника он не обольщался предложениями зарубежной помощи. Особенно – исходящими из любого штата северного соседа. Больно уж загребущими были руки у потомков англосаксов, и очень уж они стремились завладеть всем, до чего дотянутся. Равно как – в обязательной степени навязать там собственные порядки, которые испанскому идальго абсолютно не нравились.

– Зачем им это? – даже удивился Гомес.

Как истинный профессиональный революционер, он верил лишь в то, во что считал необходимым верить. Все же прочее, не вписывающееся в теории и догмы, отметал как ложь и обман.

– Земель тут много, – пояснил капитан. – Как же не завладеть ими? Вначале – поселиться, а затем – установить собственную власть. Не забывайте, наши соседи пользуются рабским трудом, который у нас запрещен. Сомневаюсь, будто они из одного уважения к новой республике откажутся от привычного образа жизни.

– Бросьте. Мы всегда сумеем договориться с теми, кто захочет жить в грядущем независимом государстве, – отмахнулся Гомес. – Сейчас главное для нас – победить. Хотя, думаю, наши планы стоит изменить. Будет лучше, если мы дождемся нападения на линию. Когда же казаки будут уничтожены и рассеяны, дружно выступим вначале здесь, а затем – по всей Мексике. И заодно немедленно заключим мир с соседями.

В отличие от Гомеса капитан колебался. Ему было трудно предать недавних товарищей и в то же время хотелось добиться чего-то большего, чем пост коменданта заброшенного форта.

– Вам даже не надо пока ничего делать, – между тем продолжал убеждать его Гомес. – Лишь чуточку промедлить с выступлением и не очень торопиться с походом. Надо беречь солдат, а не гонять их по всей степи. А там – пока вы дойдете – все будет кончено. Уничтожение казачьих станиц равносильно падению нынешней власти в Мексике. Что останется в распоряжении наместника? Только наши же части, которые не слишком заинтересованы в нынешнем положении дел. Один толчок – и все. Вы объявите, что раз нынешняя власть не в состоянии защитить страну, остается самим взять в руки оружие. Вот увидите: ваш поход вначале на Сан-Антонио, а затем на столицу будет триумфальным. Пока наместник осознает случившееся, предпринимать что-либо станет поздно.

Он задумался и после некоторой паузы спросил:

– Этот капитан… Других гонцов от казаков не было?

– По-моему, нет.

Кастебан действительно не знал о том, что Сысоев отрядил людей к графу сразу после случившегося. Муравьев же сказать об этом просто забыл.

– Хорошо, – протянул повстанец. – Так даже лучше.

– Вы предлагаете его задержать? – В тоне коменданта поневоле прозвучало возмущение.

– Нет. Пусть едет. Задержат его мои люди. – Гомес внимательно всмотрелся в собеседника и добавил: – На некоторое время, достаточное для наших планов. Лишние три-четыре дня, думается, окажутся более чем достаточными. А там любые распоряжения наместника будут запоздалыми.

Кто хочет верить, обязательно уверует. Комендант хотел – и поверил.