Украсть ведьму - Валентина Гордова

Лица, лица, лица… вместе с демонессами и некоторыми ведьмами, оказавшимися готовыми помочь, мы успешно устраивали девочек в комнатах, успокаивали, залечивали раны, а таковых имелось пугающе много – как старых, уже затянувшихся, так и совсем свежих.

За временем не следили, счёт спасённым бедолагам уже тоже потеряли, об усталости ни одна из нас и не думала. Потом отдохнём. Сейчас нельзя.

А затем из порталов начали появляться новые ведьмы – их, то бессознательных, то бредящих, несли на руках демоны! Одна, пять, десять… больше и больше!

С их появлением как-то невольно смолкли голоса, дворец повелителя Кахехара погрузился в напряжённое молчание, нарушаемое лишь стонами и хрипами вносимых.

– Что происходит? – у меня у самой уже голос хрипел, но не спросить было нельзя.

Один из мужчин поднял голову, отыскал стоящую впереди столпившихся меня и явно узнал, потому что ответил:

– Вскрыли городскую лабораторию. На одной из ведьм был Эритмор, она тестировала на остальных новые проклятья. Не по своей воле, как вы понимаете, леди Алдраис.

В среде ведьм прозвучал слаженный удивлённый вздох, мигом сменившийся шепотками. Ведьмы переговаривались, удивлялись, ужасались и… осуждали, да. Злились, негодовали, ругали и откровенно презирали. Меня. За то, что оставила их в беде, что не разделила тяжёлую участь вместе с остальными.

И они были правы, без сомнений. Но всё это я выслушаю как-нибудь потом, сейчас нужно действовать.

– Ведьма жива? – спросила, приближаясь к демонам и жестом велев им положить проклятых прямо на пол.

– У нас приказ никого не убивать, – подтвердил тот, кто объяснил мне, что происходит. Уложив девушку на пол, он тут же повернулся ко мне и, не скрывая подозрения, с прищуром уточнил: – Мне предупредить повелителя?

О чём он предупреждать собрался, я не знаю, да и узнавать не хотелось совершенно.

– Как пожелаете, – бросила, на него не глядя.

Бегло осмотрела всех, кого на полу уложили. Шестнадцать.

Затем коснулась ведьм уже не взглядом – магией, и с ужасом поняла: проклятья на них разные. Разные! Значит, не получится собрать все одним махом и отправить создателю – не ведьме, а тому, кто на неё Эритмор надел и страшный приказ отдал. Мне придётся пропустить через себя шестнадцать разных проклятий…

– Да, – голос охрип окончательно, – вам совершенно точно следует предупредить повелителя.

Но сама я прихода Сагара дожидаться не стала. Пройдя к первой из лежащих на полу, поборола желание устроиться на коленях у её головы – после снятия проклятья я просто не смогу встать и перейти к следующей. А так стоять буду, значит, и силы на подъём тратить не придётся…

Вдох, выдох… начали.

* * *

– Держу, родная.

Поразительно, что терять сознание я начала только сейчас, закончив с двадцать третьей, последней ведьмой, но эти слова словно заставили вынырнуть из сна, в котором я находилась уже давно. Примерно после четвёртого проклятья.

– Сагар, – у меня не осталось сил даже глаза открыть.

– Я здесь, любимая, здесь, – заверил стремительно открывающий портал демон.

Быстрый решительный переход, плеск, приятно прохладная вода, в которую я оказалась погружена по самую шею.

Чувство облегчения и понимание: всё, всё сделала, теперь можно и поспать.

* * *

– Леся, – с нежностью и неожиданно виной звал кто-то сверху.

А я так устала, что даже от бессильного лежания было тяжело. Дышать тяжело.

– Лесенька, – настойчивый шепот, – девочка моя, мне нужно идти. Эльфийский Царь практически избавился от проклятий, которые ты ему отправила…

Я? Да, помню что-то такое… Ведьм помню. Обессиленных, раздавленных, беспомощных.

– Тебя семье отнесут, Леся, слышишь?

Слышу… При слове «семья» сердце сжалось до боли во всём теле, а затем зашлось в быстром неконтролируемом грохоте.

И Сагар почувствовал, только из-за этого, наверно, и рассказал:

– Твои все целы, мы вытащили всех до единой, ни одна ведьма не погибла. С той, которая проклятья новые изобретала, мы Эритмор сняли, она сейчас на остальных свои разработки уничтожает. Сейчас разберусь с Царём, затем найдём храны – твои все говорят, что камни-хранилища у эльфов, а дальше всё хорошо будет. Слышишь, Лесь? Всё хорошо будет!

Я слышала. И верила каждому слову, с облегчением понимая: настал конец всему этому ужасу. Если бы не Сагар… Он ведь сдержал слово, которое дал там, в лесу у реки, пустив собственную кровь. Поклялся, что поможет мне всех спасти, а в итоге не просто помог – именно он всех и спас.

Это услуга, за которую я никогда не смогу расплатиться.

Это поступок, от которого окончательно закрепилось понимание: я люблю его… Честного, благородного, доброго демона. Сильного, умного, решительного мужчину. Нежного, заботливого, любящего Сагара.

– Ну-ка, милая, давай-ка, – приговаривая, любимый одним движением поднялся на ноги, вытащив из воды нас обоих.

Плеск воды, пока демон выбирался на берег, затем шуршание камней, а после мне заботливо тихо сказали:

– Фезер отнесёт тебя родным, – и уже не мне, значительно холоднее и повелительнее: – Если с ней хоть что-то…

Договорить ему не позволили.

– Завязывай, друг, – грубо оборвал демон, – я лучше всех прочих знаю, как для тебя дорога эта девочка.

На этом с разговорами закончили, меня с превеликой осторожностью передали из родных любимых рук в чужие, грубые и непривычно твёрдые, хоть и попытавшиеся быть бережными.

На этом я отключилась, перестав воспринимать реальность.

* * *

Я проснулась внезапно, как по щелчку пальцев. Открыла глаза, устремила ничего не видящий взгляд в тёмный потолок, и просто лежала какое-то время, ни о чём не думая, ничего не вспоминая, ничего не делая.

Затем повернула голову. Это движение вышло само собой, словно и не я сама его делала, а кто-то невидимый обхватил мою голову руками и повернул.

Тёмную фигуру в кресле у кровати я увидела сразу, но вот узнала… на то, чтобы узнать этого человека, мне потребовалось куда больше времени. Сознание просто отказывалось принимать эту правду. Слишком много в жизни было плохого, слишком нереальным казалось всё происходящее.

Мама…

Исхудавшая, побледневшая, с впалыми щеками и бессильно прикрытыми глазами. Устроившись в кресле с поджатыми к груди коленками, укрытая чьей-то заботливой рукой, она просто тихонько спала, даже во сне хмурясь и вздрагивая ресничками.

Бедная моя. Сколько же ужасов ей пришлось натерпеться, сколько всего пришлось пережить. И сейчас, находясь в долгожданной безопасности, на свободе, она не отдыхала в своей комнате, на что имела полное право – она пришла ко мне и рядом сидела. Значит ли это… значит ли это, что она не злится на меня? Не винит? Не… ненавидит?