Строптивые фавориты - Наталия Сотникова

После целого ряда ухищрений политиков, временами весьма сомнительного свойства, Голландия 10 ноября согласилась на проведение в последующем году мирной конференции в Утрехте. Мальборо отказался посещать заседания кабинета, во всеуслышание разглагольствуя, что «не будет делать сего и тем счастлив, ибо вся нация увидит, что он не внес свой вклад в такой мир, каковой заключается».

В парламенте шла самая настоящая битва вокруг получения одобрения на подписание мира. Для того чтобы положительно решить этот вопрос, кабинету министров требовалось большинство голосов в палате лордов. С этой целью королева приняла решение пожаловать титулы пэров двенадцати особам, на которых можно было положиться. Харли[78] включил в этот список мужа Абигайль, Сэмюэля Мэшема, что, впрочем, не пришлось по вкусу Анне. По ее собственным словам, она никогда не желала сделать из Абигайль знатную даму, опасаясь, что потеряет подле себя «полезную служанку». Памятуя, сколь часто Абигайль спала на раскладной кровати в ее опочивальне подобно ночной сиделке, королева была обеспокоена, что «представится оскорблением, ежели супруга пэра будет спать на полу и исполнять прочие низкие обязанности». Она согласилась на пожалование Мэшему титула пэра лишь при условии, что его супруга «останется в должности камер-фрау и будет выполнять те обязанности, которые обыкновенно выполняла». Абигайль же была чрезвычайно довольна, отчасти потому, что пэрство давало ей надежду на «некоторую защиту в случае любого поворота событий». Когда кто-то из окружения королевы усомнился в законности возведения в звание двенадцати персон одновременно, та возразила:

– Я сделала лордами менее особ, нежели любой из моих предшественников; поскольку герцог Мальборо и виги полны решимости терзать меня как только возможно в их силах, мне надлежит сделать все, что я могу, дабы помочь себе.

31 декабря королева объявила на заседании кабинета, что герцог Мальборо должен быть лишен своих должностей, дабы «дело сие имело беспристрастное расследование». Мальборо уведомили об этом письмом, «настолько оскорбительным, что герцог швырнул его в огонь». В январе 1712 года в Англию прибыл принц Евгений Савойский, исключительно с целью убедить Анну снарядить еще более войск, тогда как королева как раз стремилась сократить свои обязательства. По прибытии принца в Англию его предупредили, что «чем меньше он будет видеться с герцогом Мальборо, тем лучше», но тот демонстративно игнорировал это предупреждение и «ежедневно строил козни с вигами в чрезвычайно неприличной манере, подстрекая их поддерживать оппозицию заключению мира». Анна же во время краткой аудиенции заявила, что обо всем касательно мира речь может идти только на Утрехтской конференции.

Герцог Мальборо считал, что отставка сделала его более популярным, утверждая, будто и шагу не может вступить без восторженных одобрительных воплей толпы и на его утренних приемах собирается больше визитеров, чем когда-либо. 24 января его дело было вынесено на слушания в палате общин. Сторонники герцога с пеной у рта защищали его, но большинство сочло, что мзда, принятая им от иностранных правителей, поставлявших войска, была «неоправданной и незаконной» и эти суммы, подобно деньгам, взятым из контрактов по поставке хлеба в армию, являлись «общественными средствами и подлежали отчетности». Эти разоблачения подпортили популярность полководца, были даже сообщения, что, когда портшез Мальборо появился в парке, толпа бросилась за ним с криками: «Держи вора!»

Как было уже сказано выше, в прошлом Харли черпал свою силу из союза с Абигайль, но, утвердившись, стал смотреть на нее как ресурс меньшей ценности. Влияние Абигайль начало падать, частично потому, что королева была твердо намерена не позволять ей слишком утвердиться. Лорд Дартмут говорил о подозрениях Анны, что либо Абигайль, либо ее сестра Элис все время подслушивают под дверью, и это вкупе с некоторым неуважением, высказанным герцогине Сомерсет, привело повелительницу к мысли поменьше общаться с Абигайль. По свидетельству Свифта, когда бы леди Мэшем ни призывала королеву отлучить от двора некоторых особ, «противодействующих ее величеству с великой злобой», Анна постоянно отказывалась и одновременно упрекала ее «за выказывание слишком большой партийной приверженности». Герцогиня Сомерсет в свою очередь поддерживала вигов, но, в отличие от своей предшественницы Сары, она делала это в более тонкой манере, беседуя с королевой «с учтивым спокойствием, подходящим к нраву ее величества». В январе 1713 года, когда Людовик XIV прислал в Англию несколько дорогих подарков, Анна написала Харли:

В октябре 1712 года голландский дипломат сообщил о некоторой холодности между королевой и леди Мэшем. Но всего лишь парой недель ранее Анна дала поразительное доказательство привязанности к своей камер-фрау. Будучи на последнем месяце беременности, Абигайль упала во дворе Виндзорского замка, отчего получила синяк под глазом, сильно поранилась, и возникла опасность, что она потеряет ребенка. Анна «столь обеспокоилась…, что снизошла просидеть подле нее три часа поздно ночью у ее изголовья».

В конце 1712 года герцог Мальборо решил покинуть Англию, к чему его постоянно понуждал кабинет министров. В прессе беспрестанно публиковались статьи о его мошеннических проделках. Они оказали такое воздействие на общественное мнение, что на представлении пьесы Д. Фаркера «Офицер-вербовщик» в июле публика с восторгом рукоплескала, когда была пропета песенка о жадности Мальборо. Присутствовавшая там дочь Мальборо, герцогиня Монтегю, «залилась алой краской». В августе казначейство начало предпринимать действия, дабы вынудить герцога возвратить присвоенные им суммы. Все строительство в Бленгейме было прекращено, и даже пошли толки, как бы заставить герцога возместить некоторые затраты на дворец. Вполне вероятно, Харли достиг соглашения с герцогом, что против него не будет возбуждено судопроизводство, если он убудет за границу.

Анна осталась чрезвычайно довольна отъездом Мальборо за границу, назвав его «само по себе разумным», но отказала ему в возможности нанести ей прощальный визит. Сара присоединилась к мужу на континенте в начале следующего года. На самом деле герцога было еще рано списывать со счетов. Он отправил своего квартирмейстера Кэдогана в Гаагу, дабы попытаться организовать международное вторжение в Англию. Там генерал встретился с представителями Голландии, Ганновера и посланником императора Священной Римской империи, проинформировав их, что только осуществление «революции» в Англии может предотвратить реставрацию Стюартов на троне. Мальборо дал заверения в том, что «как только соединенные силы голландцев и Ганновера произведут вторжение, зять герцога, граф Сандерленд, и Джеймс Стэнхоуп будут координировать события в Англии».