Строптивые фавориты - Наталия Сотникова

Эта новая благосклонность была сильно связана с тем, что Анна чрезвычайно привязалась к жене герцога. Ранний период жизни этой рыжеволосой дамы с ослепительно белой кожей определенно заслуживает отдельного рассказа, ибо она стала одной из героинь невероятно авантюрной истории, коими был столь богат XVII век. Элизабет Перси (1667–1722) была единственной дочерью лорда Перси, графа Нортумберлендского, чрезвычайно богатого обладателя многочисленных поместий. Уже в возрасте трех лет малышка стала хозяйкой всего этого великолепия, еще через три года ее овдовевшая мать вышла замуж за герцога Монтегю и доверила воспитание девочки ее бабке по отцу. Та больше всего почитала сохранение древности рода и, как только Элизабет достигла возраста 12 лет, выдала ее замуж за 20-летнего лорда Огла. Неизвестно, как протекала супружеская жизнь этой странной четы, но через год глава семьи скончался от оспы.

Юную вдову тотчас же окружила толпа претендентов на ее огромное состояние, включая одного из побочных сыновей короля Карла II, Джорджа Фицроя. К тому времени бабка-аристократка умерла, и Элизабет перешла под опеку своей двоюродной сестры, жены незначительного политика Ричарда Бретта. Он был закадычным другом несметно богатого Томаса Тинна (1648–1682), гуляки и распутника. За свой бездонный кошелек он был известен в кругу друзой под кличкой «Том – десять тысяч». Ему чрезвычайно приглянулось одно из поместий девушки, и, как выразилась сама Элизабет, родня с готовностью продала ее за десять тысяч фунтов. После бракосочетания, не без помощи матери и ее второго мужа, герцога Монтегю, Элизабет сбежала в Нидерланды, где нашла приют при дворе штатгальтера, уже известного нам Вильгельма Оранского и его супруги Марии, будущей королевы Англии. После побега новобрачной Том Тинн не стал предаваться горю и посыпать главу пеплом, а спокойно подал в суд, требуя перевести все состояние беглянки на его имя, как безвинно пострадавшей стороны. Родня Элизабет упускать фамильное достояние не собиралась, и в течение года лучшие адвокаты королевства отчаянно сражались в суде. Однако же Том Тинн добился своего, и все имущество Элизабет было присуждено ему.

Тем временем сбежавшая жена познакомилась с известным воителем, не лишенным авантюрной жилки, Карлом-Йоганном фон Кёнигсмарком (1659–1686). Хотя жестокая лихорадка оборвала его жизнь в Греции в возрасте всего 27 лет, он успел прожить ее столь ярко, что его приключений хватило бы на нескольких человек.

Мать запретила ему вступать в армию, но в возрасте 16 лет он сбежал на Мальту, где, будучи протестантом, столь героически сражался за интересы католического Мальтийского ордена, что по личному решению Великого магистра был посвящен в рыцари ордена. Далее последовала служба при различных дворах Европы, причем особенно заманчивые перспективы открывались перед ним у Людовика XIV, но фон Кёнигсмарк отказался перейти в католичество и воевать против гугенотов. Далее он переместился под знамена английского короля Карла II и отправился сражаться с маврами, осадившими Танжер[76] в Марокко. Карл-Йоханн героически сокрушил мавров, подтвердив свою репутацию неустрашимого воина. Трудно сказать, что руководило им в решении оказать помощь прелестной рыжеволосой барышне. Была ли то бескорыстная помощь или надежда взять богатую женщину в жены? Во всяком случае, его финансовое положение было более чем незавидным.

В Лондоне граф фон Кёнигсмарк нанял трех авантюристов, которые 12 февраля 1682 года средь бела дня пристрелили Тома Тинна, когда тот ехал в своей карете по Пэлл-Мэлл. Убийц тут же арестовали, судили и быстрехонько казнили, но фон Кёнигсмарка признали лишь сообщником и всего-навсего вынудили покинуть Англию. Правда, поговаривали, что матери графа пришлось подкупить коллегию присяжных, дабы добиться столь мягкого приговора. Элизабет же 30 мая в третий раз вышла замуж за герцога Сомерсетского. Несмотря на огромное состояние, принесенное ему женой, Элизабет не получила взамен ни любви, ни благодарности.

Чета Сомерсет принадлежала к числу самых старых друзей королевы еще со времен ее бытности принцессой Датской. Элизабет называли «самой благовоспитанной и самой высокородной особой в Англии». Она обладала мягкой манерой общения, которая очень нравилась королеве. В отличие от Абигайль, которая вечно просила о милостях либо для себя, либо для своей семьи, у герцогини такой потребности не было, и она ходила в фаворитках до самой кончины Анны. Осенью 1709 года враждебность между Сарой и королевой не угасала. Все это привело к тому, что герцог Мальборо поставил перед королевой вопрос ребром: она увольняет либо его, либо Абигайль. Он думал, что его поддержат министры кабинета, но этого не произошло. В результате герцог ни с чем отправился на театр военных действий, Сара же хотела уйти в отставку лишь при условии, что ее должности будут распределены между дочерьми, но королева отказала ей.

В это время Анна начала тайно встречаться с Робертом Харли при содействии Абигайль. Политик усиленно внушал королеве, что она «должна постепенно ослаблять непомерную власть герцога и герцогини Мальборо и графа Годольфина». Мальборо тем временем пытался подорвать положение Абигайль и отказался повышать в ранге Джека Хилла и Сэмюэля Мэшема. Анна, в свою очередь, отказалась подписывать все списки офицеров на повышение, и Мальборо был вынужден сдаться. Однако следующим шагом королевы стало удаление из правительства государственного секретаря графа Сандерленда, женатого на любимой дочери Сары. Герцогиня тут же заявила о своем намерении шантажировать королеву, напомнив ей, что располагает «тысячью писем от нее, полных пылких заверений». Анна в ответ написала:

Невзирая на возражения герцога Мальборо, Сандерленд был уволен. В результате подрывной деятельности Харли 7 августа 1710 года лорд Годольфин был отправлен в отставку, а Харли назначен канцлером казначейства.

Все эти события происходили на фоне продолжавшейся Войны за испанское наследство, которая начала истощать человеческие и финансовые ресурсы всех ее участников. Поэтому неудивительно, что летом 1710 года французский агент в Лондоне, аббат Готье, получил от министра иностранных дел Франции, маркиза де Торси, задание найти подходы через английских политиков и Абигайль Мэшем к королеве с целью начать секретные неофициальные переговоры о мире. До Абигайль он не добрался, но подход к политикам-миротворцам нашел. Эти переговоры держались в тайне от Мальборо, ибо полководец был намерен довести войну до победного завершения. Возможно, ему было также понятно, что кабинет министров будет продолжать оплачивать строительство его дворца в Бленгейме, если он полностью подчинится его власти. Правительство также пыталось обуздать Мальборо, используя талант великого мастера сатиры Джонатана Свифта. 23 ноября 1710 года он в газете «Экземинер» пустился в настоящий крестовый поход против алчности четы Мальборо.

27 декабря Анна заявила, что не считает себя обязанной передавать должности Сары ее дочерям. Они все состояли на должностях ее фрейлин, и у королевы накопились к ним немалые претензии. Леди Сандерленд, крестная дочь Анны, подобно своему мужу ярая сторонница вигов, была «хитра и опасна для пребывания при дворе». Старшая, Генриэтта Риэлтон, отличалась глупостью, дерзостью и запятнала себя любовной связью с драматургом Уильямом Конгривом[77]. Что же касается Мэри Монтегю, она приобрела дурную славу из-за многочисленных романов и скверным характером точно пошла в свою мать.