Вспомни меня. Книга 2 - Виктория Валентиновна Мальцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помолчав, со вздохом признаётся:
– И нас бы нашли раньше, если бы я оставил проспект там, где он лежал, но мне нужен был адрес, и я сунул его в карман. Позвонил матери, сказал, что мы собрались в путешествие, и связи, возможно, не будет. Если б только я прочитал твои документы, внимательно изучил их… ну или хотя бы не забрал проспект, нас нашли бы, наверное, на второй день… и всего бы этого не было.
Последнее он произносит с какой-то странной грустью, словно бы и жалеет, о том, что случилось, но в то же время и рад был пережить его.
- Мы так сильно изменились? – спрашиваю его.
- Да, очень сильно. Оба. Отец… точнее, наши отцы там затеяли разбирательство, разносят их по кирпичику, считают, вся эта система незаконна, потому что есть погибшие. Не из нашей группы, а из предыдущих. Но… я не знаю. Нас ведь никто не изучал, не наблюдал, мы оказались там по собственному выбору, и каждый осознавал риски в меру своей глупости или безалаберности. Бог знает, сколько ещё людей пошли на это, и у каждого, абсолютно у каждого были свои причины. Но все они – наша хрупкая, уязвимая психика. Скорее всего, мы никогда не узнаем, почему там оказались Леннон, Рэйчел, Цыпа-Альфия – кстати, это её настоящее имя, я видел у отца список участников… но знаю наверняка, у каждого была какая-нибудь причина, расстройство или разочарование, боль, о которой хотелось забыть, проучить кого-нибудь, заставить пожалеть или почувствовать себя виноватым. Кто-то в лагере упоминал о методе лечения депрессии реальными гробами и могилами, наше выживание оказалось методом из той же серии.
Arise – KAINA
Где-то вдали слышится заунывный гул – это лифт кого-то поднимает наверх. А может, спускает вниз.
– Когда ты заболела, я вспомнил не всё, но многое, точнее, достаточно. Мне, конечно, захотелось всё тебе рассказать, и, если бы ты была в сознании, скорее всего, этим бы и закончилось. Но ты долго не приходила в себя, и чем дольше, тем прочнее вставали на место мои мозги. Вначале я ещё немного злился на тебя за то, вот что мы попали, но потом вдруг понял, что повзрослел за эти месяцы лет на двадцать. И всё, абсолютно всё стало выглядеть другим, изменило ценность. Я решил оставить всё как есть. И не потому, что это ты захотела стереть свою память, а из эгоистических соображений. Мне просто очень нравилось то, какой ты стала. Ты очень изменилась. Тоже повзрослела, но больше… как-то раскрылась, что ли. Я не хотел это нарушить. И решил провести эксперимент, свой собственный.
– Какой?
– Полюбишь ли ты меня таким, какой есть, здесь и сейчас, ничего обо мне не зная, а главное… главное, будешь ли ты снова со мной такой ласковой, как в детстве.
– А что главное?
– Что главное?
– Ну, ты сказал, что наговорил много всяких вещей, но не сказал главного. Так что главное?
– А, нет, оно не главное, далеко не главное, совсем не главное. Но важное – я теперь только это понимаю. Оно важное для тебя. Да и для меня тоже… Та девушка, она потрогала мои волосы, а ты это увидела и разозлилась. Я тоже разозлился немножко, ну, потому что это совсем не про меня. Дело в том, что я не воспринимаю девушек. Может, это и не совсем нормально, но факт. Я не реагирую на них… никак. Точнее, их «особое» внимание вызывает у меня раздражение, а нагота отторжение… иногда, в некоторых особо наглых случаях даже отвращение. Это важно, потому что тебе не нужно меня ревновать! Никогда. Просто потому что в моей голове в принципе не начинается тот процесс, о котором тебе стоило бы беспокоиться. А я ведь раньше тоже тебя ревновал, хоть и не признавался, но недавно понял, что тоже не стоит! – улыбается. – С кем бы ты ни проводила время, в чьей палатке бы ни ночевала, смотришь-то всегда только в мою сторону. В общем, мы с тобой оба не про «это». Просто у нас есть… кое-что гораздо большее, и появилось оно так давно и так рано, что мы никогда до конца не осознавали его ценность.
– Теперь осознали.
– Теперь, да. А главное в том… мы такие хрупкие, уязвимые… и у нас так мало времени! Всё теперь кажется таким… малозначимым.
Внезапно он