Звездный Пилот - Роман Афанасьев

– Николай, – раздался громкий голос Левченко, обратившегося к шефу по общему каналу. – Что с кораблем?

В общем эфире стало тихо – все, кто был подключен к общей волне, затаили дыхание. Павлов помолчал. Теоретически оценку ситуации положено сообщать только ответственным лицам, а не вываливать в общий эфир, провоцируя панику. Но… Но сейчас это касается всех.

– «Ефремов» получил тяжелые повреждения, – медленно произнес Павлов и тут же повысил голос, заглушая хор голосов: – Вероятно, взрыв двигателя. Всем пилотам! Всем пилотам! Убрать из эфира все лишнее! Отключить все каналы связи, кроме аварийных! Слушать приказ – покинуть орбиту, прекратить текущее задание. Возвращайтесь на исходные позиции, к кораблю. Необходимо… Необходимо разыскать и собрать спасательные капсулы «Ефремова». Левченко! Приказываю взять управление группой малых судов на орбите планеты на себя. Организовать спасательный отряд по протоколу «добровольцы». Оставаться на связи.

– Так точно, – севшим голосом откликнулся Левченко. – Максим… Максима не видно?

– Нет, – кратко отозвался Павлов. – Приступить к выполнению!

Тихий треск прервал шум канала, отбросил назад далекие голоса. И глубокий бас, с нарастающей громкостью, словно его обладатель поднимался из морских глубин, растекся по общему каналу:

– Говорит Архипов, заместитель директора экспедиции. Всем сохранять тишину на канале. Внимание. Управление экспедицией временно осуществляется с посадочного модуля, блок один. Всем внести соответствующие поправки в очередность вызовов.

Павлов прикрыл глаза и выдохнул – медленно и тяжело. Жив, старый конь. Жив, непотопляемый.

– Подтверждаю введение режима чрезвычайной ситуации, – пробасил невидимый человек-гора. – Даю корректировку предыдущего указания. Всем пилотам, имеющим на борту посторонних лиц, не являющихся членами команды, – оставаться на своих местах. Приближаться к поврежденному звездолету запрещено. Всем пилотам, находящимся на пути к планете, – замедлить ход. Собраться у модуля «баржа». Продолжать движение к планете. Всем свободным пилотам, не имеющим на борту команды ученых, немедленно выдвинуться к «Ефремову» для проведения спасательной операции. Держать связь по общему аварийному каналу, докладывать о готовности. Лидерам звеньев взять управление на себя. Давайте, ребята. Не спим.

Павлов, выслушавший эту уверенную и четкую речь, так разительно отличавшуюся от его панических причитаний, щелкнул каналом, но опоздал – Архипов первым активировал прямую связь между модулями.

– Коля, – хрипло позвал замдиректора, – ты как?

– В норме, – отозвался тот.

– Как машина?

– В полном порядке. Я был довольно далеко, когда…

– Вот что, – устало сказал Архипов. – Сейчас меня раздирают на тысячу частей. Пока мы запустили передатчик посадочного модуля, и его хватает для работы с ближайшим пространством. Надо быстро разобраться, что к чему. Коля, я знаю, у тебя сейчас руки чешутся схватиться за штурвал и броситься всех спасать. Но есть другая работа. Срочная. И ее можешь сделать только ты.

– Что надо делать? – быстро спросил Павлов.

– Ты самый опытный пилот из тех, что сейчас на связи, – сказал Архипов. – Ты должен облететь «Ефремов». Сделать полный круг. Собрать информацию.

Любые подключения к передатчикам на борту, визуальная запись, личная оценка. Мне нужно знать, что происходит с кораблем. Центральная система связи разрушена, все каналы забиты мусором, нет связи с центром управления, машинами, энергетиками. Нужна информация. Срочно.

– Я готов, – быстро сказал Павлов. – Это не сложнее облета астероида.

– Сложнее, – тихо заметил Архипов. – И не только из-за мусора… Коля… Прости. Как старший, я приказываю тебе не реагировать на сигналы о помощи. Что бы ты ни услышал, что бы ты ни увидел… Твое дело – собрать информацию. От этого зависит жизнь всех участников экспедиции, а не только тех… Кто прямо сейчас попал в беду.

– Понимаю, – сухо сказал Павлов, чувствуя, как к горлу подступает ком. – Я понимаю.

Архипов тяжело вздохнул, и Николай, как наяву, увидел его нахмуренные брови.

– Подключись к четвертому каналу модуля, – сказал он. – Прямая трансляция с датчиков катера пойдет сразу в банки данных. Если связи не будет, то сохраняй в банках катера, потом перепишем. Все. Приступайте к выполнению задачи, пилот.

– Приступаю, – сказал Павлов. – Валерий Леонидович…

– Что?

– Там в нашем доке… в «утюге»… Климов. Наш младший. Присмотрите за ним, а?

– Попробую связаться с ним, – сказал Архипов. – В «утюге» – это хорошо. Передатчик там хороший. Все, Павлов, давай! Шустрее!

Николай сжал зубы, надвинул шлем, загерметизировал летный скафандр. Положил тонкие холодные пальцы в управляющий гель. И дал.

* * *

Универсальный транспорт был далеко не самым маневренным катером. И «утюгом» эту модель прозвали не зря. Но зато Николай знал его как свои пять пальцев и мог с закрытыми глазами управлять железной махиной. Он провел столько часов в кабине «утюга», что, кажется, сроднился с противоперегрузочным креслом. И самое главное – он знал, чего можно ожидать от этой машины. Он мог предсказать ее реакцию на любое действие пилота или внешних сил, знал, какие у нее недостатки, какие достоинства, и был готов поклясться, что пережил за этим штурвалом все неожиданности, которые был способен преподнести «утюг».

Прежде всего, Павлов на малой скорости выбрался из облака осколков, медленно разлетавшихся от изуродованного борта звездолета. Получив первичное ускорение, они, конечно, двигались прочь от корабля, но периодически сталкивались друг с другом или с крупными обломками и непредсказуемо меняли траекторию. «Ефремов» тоже не стоял на месте – хоть двигатели и не работали, он продолжал медленно – по космическим меркам – двигаться в открытый космос. Соотнести скорости, вычислить траектории движения, соотнести мощность двигателей и необходимое ускорение – это отдельная работа. Да, все это делали компьютеры, но решение… Решение по-прежнему принимал человек.

Катер Павлова скользнул по дуге, огибая наиболее плотное ядро облака осколков. Чуть отошел в пространство, но потом снова приблизился к «Ефремову» и на малой скорости двинулся вдоль левого борта – к корме.

Автоматы послушно следовали указаниям пилота, на время превратившегося в вычислительную машину. Полностью сосредоточившись на управлении, Николай, на секунду замешкавшись, отключил сканер аварийных частот. С экранов тут же пропали сигналы спасательных капсул. Да, они разлетаются подальше от места возможного взрыва, но, может, это и к лучшему. Возможно, сейчас те, кто успел спрятаться в прочную и безопасную капсулу, находятся в более выгодном положении, чем все остальные.

На изображения с камер Николай даже не смотрел – разглядывать бугристую поверхность обшивки звездолета не было нужны. Бессмысленное занятие. Сбором данных занималась автоматика. И Павлов, поглядывая на экраны, лишь отмечал наиболее интересные моменты. Много аварийных сигналов от автоматических систем. Пожарная тревога, разгерметизация, перегрузка мощностей, отсутствие питания – все системы «Ефремова» слали сигналы SOS – беспорядочно и истерично. Информации поступало столько, что Павлову некогда было ее оценивать. Все, что успевали уловить сенсоры его катера, он автоматом перенаправлял по аварийному каналу на посадочный модуль, Архипову. Пусть повреждения оценивают другие, а он, Павлов, сейчас не более чем разведочный зонд, собирающий информацию. Он не должен думать, он должен лететь. Медленно, но без промедлений, собирая жизненно важные сведения.