Голоса дрейфующих льдов - Ирина Молчанова

Анжелика подняла платье, прикрывая грудь, Лайонел потянулсяк ширинке, чтобы застегнуть штаны, но звонкий голос мальчика остановил его:

— Не утруждайся, я уже ухожу.

Оборотень бросил взгляд на Анжелику и покачал головой.

— Помнишь, ты хотела знать, что я скажу Кате, когда Лайонелбросит ее, в точности как тебя?

Девушка нахмурилась.

Йоро перевел взгляд на молодого человека и произнес:

— Я скажу ей, что этот слабак не стоит ее! Истинная любовьпри первых же сложностях не падает в объятия легкодоступных бывших подружек! Идля таких, как он — лучшая пара, это одиночество.

Он развернулся, чтобы выйти из комнаты, но Лайонел яростнорявкнул:

— Да что тебе известно о наших сложностях! Ты понятия о нихне имеешь, глупый мальчишка!

Йоро смотрел презрительно, и от его взгляда молодой человекчувствовал себя сквернее некуда. Хотелось оправдаться, но он пристыженномолчал, созерцая бледно-серое шелковое покрывало. И даже оно, казалось,смотрело на него дождливыми глазами обвиняюще и сердито.

— Вильям был прав, вселенная для тебя — это ты, —пробормотал мальчик.

Лайонел откинулся на постель и, заложив руки за голову,насмешливо сказал:

— Ну конечно! Мой ангельский брат всегда прав. И я просто невыдерживаю сравнения рядом с ним! Пожалуй, никто так не осчастливит Катю, какидеальный и во всем правильный Вильям!

Над ним склонилась Анжелика, щекоча кончиками волос щеку.

— Он ушел, расслабься.

Лайонел приподнялся на локте, посмотрел на оставленнуюприоткрытой дверь и сквозь зубы чертыхнулся.

От прикосновения нежных пальцев к плечу он содрогнулся. Акогда горячие губы прижались к его рту, грубо оттолкнул девушку и поднялся.

— О, Лайонел, вернись, — прошептала Анжелика, — ты ведьхотел меня, пока этот поганец все не испортил!

— Не будь идиоткой, — отдергивая штору и глядя в окно,взмолился молодой человек. Но, так и не увидев никого в ночи, посмотрел надевушку и, поморщившись, заметил: — Анжелика, тебя хотят все, понимаешь, все!Девяносто девять процентов мужчин планеты Земля.

Он прошелся по комнате и, поскольку девушка молчала, развилсвою мысль:

— Ты знаешь себе цену, ты до неприличия красива иобольстительна, мужчины пойдут ради тебя на любые безумства, но для меня тыничего не значишь. Не больше, чем любая другая женщина, коротавшая со мнойночи. И уже завтра я бы снова забыл о тебе.

Анжелика улыбнулась, и по этой вымученной улыбке он вдругпонял, как больно ей делает, как тяжело ей оставаться невозмутимой.

— Завтра будет завтра, а сегодня я хочу быть с тобой, —спокойно сказала она.

Он тоже этого хотел. Во всяком случае, был не противрасслабиться, забыться, получить удовольствие.

Но он сказал:

— Нет. Оставь меня.

Они некоторое время смотрели друг на друга, а когда онсделал шаг по направлению к двери, Анжелика проговорила:

— Я знаю, что Даймонд жив.

Лайонел едва заметно улыбнулся.

— И о чем это в очередной раз говорит? Георгий болтун!Страшную власть ты имеешь над мужчинами.

Девушка прижала к себе колени и попросила:

— Освободи его, Лайонел, он любит меня как ни одно существово всей вселенной. И мне нужна его любовь.

— С этого и стоило начинать, — молодой человек скептическиоглядел Анжелику — бесконечно играющую роль бесстрашной, прекрасной ихладнокровной, а сейчас впервые скинувшей опостылевшую маску. И то, что онувидел, заставило его изменить своему главному правилу — предателям нетснисхождения.

Недовольный собой и тем, что собирается сделать, Лайонелсердито отметил:

— Ночи с тобой получились непозволительно дорогостоящими.

Огромные глаза цвета фиалок смотрели испуганно и печально,бледное личико, казалось, стало совсем прозрачным, а белые волосы безвольноколыхались.

— Отвечай! — крикнула Катя, переставая трясти девочку.

В сводах пещеры эхо угрожающе повторило: «Отвечай!»«Отвечай!» «Отвечай!»

Кира молчала.

Вильям и Тане стояли чуть поодаль и вмешиваться не смели.

— Неужели так сложно? — разъярилась девушка, выпуская из рукплечи девочки и отступая. — Просто скажи, что ты видишь!

— Катя, это неправильно...

— Плевать, — топнула Катя. — Я хочу знать, и пусть этачертова судьба меняется потом сколько угодно, пусть хоть рухнет ко всем чертям!Мне все равно!

— От моих предсказаний одни беды. И если судьба уготовилатебе что-то, глупо спорить с ней и пытаться переиграть! Будет только хуже!

— Пусть будет, — упрямилась Катя.

А Тане негромко обратился к Вильяму:

— Так и будешь стоять и смотреть, как она выпытываетинформацию о ягуаре?

— А что я должен предпринять, по-твоему?

Атанасиос фыркнул.

— Я бы отлупил ее! — Юноша приблизился к Кире и, отпихнув всторону, заявил Кате: — Моему отцу не понравится твое поведение!

— Когда мне будет интересно мнение твоего отца, я дам знать,— отрезала девушка и потребовала: — Кира, я жду ответа! Не заставляй меняжалеть, что я вытащила тебя из того борделя!

Вильям при этих словах закрыл лицо руками, губы Кирызадрожали, и она бесцветным голосом промолвила:

— Он во Франции. Где-то загородом, в доме, полном скульптур.

Девушка удовлетворенно кивнула.

— У своего друга Моргана Нориша! — Катя улыбнулась. — Вотвидишь! Разве так сложно?

Кира опустила голову.

— Нет.

Девушка не заметила, как та поникла, раскрыла карту ипринялась ее изучать.

Далеко-далеко позади остался сияющий драгоценными камнямиТартарус, а впереди простирались пещеры под Тулузой. Париж был совсем близко.

В голове звучала композиция Роберта Шумана «Грезы», глубокаяи умиротворяющая, но девушка не чувствовала спокойствия. Внутри все клокотало,дрожало, в животе кружился огненный шар, и ей казалось, пламя готово вырватьсяу нее из носа, рта, как у сказочного дракона.

Она бесновалась и не могла ничего с собой поделать, неудавалось преодолеть раскол, который произошел внутри. Сердце точно разрубилина две части. И обе хотели лишь одного — вновь срастись ради любви к Лайонелу. Всеостальное капризное сердце не волновало.