Беременность не по плану - Елена Белильщикова

— Нет! — Губы Власова изогнулись в нервной улыбке. И мне захотелось стереть ее с его лица. Вместе с кожей. Выцарапать эти черные глаза дьявола. Уничтожить его природную красоту с той же легкостью, с которой он когда-то разрушил наши с Владом отношения.

— Ты же написал мне поддельное письмо в мессенджер! От его имени! Ты, мерзавец, ты тогда расстался со мной от его имени! Так это ты бросил меня! Ты, а не Влад! А я все это время винила его… Ты обманул меня, как ты мог, я ж всегда верила тебе! — Я кинулась на Егора, не помня себя от гнева, попытавшись вцепиться ему в лицо. Но, конечно, у меня ничего не получилось. Власов зашипел от боли, пропустив первый момент моей «атаки» и резко перехватил мои запястья одной рукой.

Сцепил их так крепко, что я задохнулась от боли, и, более не церемонясь со мной, второй рукой прижал меня к спинке сидения своего авто. Зафиксировал так жестко, что я не могла бы и пошевелиться, даже если бы хотела. Пелена ярости медленно спадала, а на смену ей приходил страх.

Егор никогда не вел себя так со мной. Так жестко, так собственнически. В моей памяти всплыли недавние его слова про поддельное отцовство: «я взорву твою золотую клетку детка, и заберу тебя себе. Тебя и ребенка…»

Глядя на него сейчас, в том состоянии холодного бешенства, в каком находился Егор, мне начинало казаться, что он так и поступит.

— Мое терпение лопнуло, Нелли. — Я затаила дыхание, когда Егор заговорил. Низким, опасно сдержанным тоном, в котором отчетливо прозвучали льдинки. — Я тебя предупреждал. Подведем итоги, детка? Мы с тобой один на один в лесу. Заперты в машине. Ты меня — уже ненавидишь. Я тебя — отчаянно желаю. И терять, как я уже сказал, мне больше нечего. Думаешь, ты справишься со мной? Если я решу взять тебя? — Он помолчал. — Ты — моя. И всегда была моей, пока не появился Влад. Настало время забрать то, что мне принадлежит.

— Отпусти. — Прошептала я, и попыталась пошевелиться. Но его крепкие руки не поддавались, я была словно перетянута стальными тросами.

— Нет. И не подумаю. — Снова эта издевательская улыбка. Казалось, Егор наслаждается моим страхом и беззащитностью. — Скажи, а ты сможешь потом врать Владу в глаза? После меня? Сможешь уйти и сделать вид, будто ничего и не было между нами?

— Егор… — Я едва шевелила губами, не в силах отвести глаз от Власова. В его черных глазах горело адское пламя желания. Господи, он не способен на такое… нет, нет, ни за что, никогда, только не он, не Егор!

— Видишь, в том углу маленькую камеру? — Неожиданно сказал он мне, и я послушно перевела взгляд на вебку, которая незаметно висела в углу салона, прямо напротив нас.

— Она включена и работает. Записывает все, что происходит здесь в машине. — Услужливо пояснил Власов. — Мне интересно, что скажет Влад, если увидит на видео, как мы с тобой, например, целуемся?

От его простых слов у меня словно взорвалось что-то внутри. Я снова дернулась, и снова — безрезультатно. Как бабочка, насаженная на иголку…

— А если не просто целуемся? — Голос Егора был деланно отстраненным, но с губ не сходила все та же лихорадочная улыбка. Я похолодела, вспомнив реакцию Влада на то, как я обманула его однажды. Сказала, что иду в кафе с подругой, а сама встретилась с Егором. Влад чуть не ушел от меня тогда, сгорая от ревности. А что же будет сейчас, если Власов осуществит свою угрозу?

— Нет… — Мой голос больше походил на стон. Но Егор сделал вид, будто не услышал.

— Ты же так доверяешь мне, детка. Думаешь, я не покажу ему такую запись? Настало время разрушить твои иллюзии насчет меня. — Я закрыла глаза, мечтая провалиться сквозь землю.

— Смотри на меня! — Мой мучитель не захотел половинчатой победы, резко дернув мои запястья, чтобы оказаться еще ближе ко мне. — Ты должна смотреть мне в глаза…

Мои ресницы медленно затрепетали и взметнулись вверх. Выхода не было. Безжалостная камера записывала все.

* * *

Егор, наконец, опустил руку, которой прижимал меня к сидению, почти накрыв меня своим сильным телом. Его пальцы бережно прошлись по моей щеке в непрошенной ласке. Томной, нежной… он убрал локон, упавший мне на глаза, расчетливо коснувшись моей шеи, там, где бешено билась голубая жилка пульса. Потом его пальцы скользнули по шее, чуть ниже, туда, где начинался воротник свитера. Но по настоящему я испугалась, когда Егор склонился надо мной, и горячие губы прочертили дорожку поцелуев по шее, вслед за пальцами. Я резко дернула головой, пытаясь увернуться, но моя «попытка побега» заранее была обречена на провал. Егор перехватил мой подбородок, жестоко зафиксировав его своими пальцами, и замер в нескольких миллиметрах от моих губ. Намеренно затягивая пытку…

— Смотри. Мне. В. Глаза. — Когда Егор говорил таким тоном, ему невозможно было не подчиниться.

— Ну, что, каково это? — Шепнул он мне. — Быть покорной чужой воле? Вспомни свои слова по телефону, когда ты обвиняла меня и Влада в том, что мы подавляем тебя. Заставляем делать то, что хотим сами. Видишь теперь разницу?

— Да. — О, как наглядно Власов преподал мне урок послушания! Вот только дело было совсем не в том телефонном разговоре, и мы оба понимали это…

— Ты дрожишь. Почему? — Я плотно сжала губы, поклявшись, что этот мерзавец не выжмет из меня ни слова. Егор не увидит мою слабость… даже перед ним. Хотя он уже чувствует ее. Как зверь — без слов, на запах. Егор словно прочитал мои мысли, ведь перебил мое молчание дерзким:

— А может, ты тоже испытываешь ко мне какие-то чувства? Но не признаешься в них даже себе?

— Нет… — Упрямо прошептала я. Егор безжалостно продолжил:

— Я знаю, чего ты боишься на самом деле, Нелли. Не того, что я поцелую тебя. А того, что ты сама ответишь на мой поцелуй.

Мой голос внезапно пропал. Я на секунду перестала дышать. В голове завертелась одна предательская мысль: «что, если он окажется прав?!»

А тем временем, Егор склонился надо мной, и его губы оказались слишком близко. На расстоянии вздоха…

Я, закрыв глаза, ожидала неизбежного… Но его не произошло! Губы Егора так и не коснулись моих губ. Я чуть не упала, когда через пару секунд мучительного ожидания Власов оттолкнул меня от себя. Резко, с отчаянием. И я неверяще сжала пальцами свои побелевшие запястья. Он держал меня очень крепко, а сейчас отпустил… И снова смотрел с таким непередаваемым выражением в черных глазах, что мне хотелось плакать.

— Свободна, Нелли. — Сейчас в улыбке Власова явственно сквозила горечь и отвращение. Ко мне? К самому себе? Как это могло быть! Он удержался, балансируя на самом краю! Он оттолкнул… не поцеловал меня, хотя жажда мести, и желание меня страстно пылало в его глазах. Я, наверное, и сама бы на его месте не удержалась, а он…

— Ч-что это было? — Кажется, я начала заикаться.