Голодное сердце - Ольга Гусейнова

На второй день, когда Нарн пришел в себя и уже не впадал каждые пять минут в забытье, лежа на не слишком мягком и удобном пьедестале, мужчина попытался провести самодиагностику, показавшую, однако, что он еще слишком слаб, чтобы обойтись без помощи медитека. Тирни принялся анализировать полученные от врача сведения о красноволосых женщинах и последних событиях на Рокшане. Он с трудом смог поверить, что во Вселенной нашлись женщины, которые не испытывают боли от соприкосновения с «белой смертью» Рокшана, как их называли на родине. Но видел собственными глазами две пары подобного союза и море счастья и любви в их глазах. А он… Он испытывал жгучую зависть и боль, что не имеет того же. Что его не любит никто. В семье Тирни уважали и принимали таким как есть, но, зная, что он никогда не принесет роду наследника, требовали больше, чем со старшего брата. Он должен был стать военным – и стал им, выполняя долг Нарна за двоих. Брат служил роду, а Тирни – империи, и до вчерашнего дня мужчина думал, что это правильный и единственно приемлемый для него путь.

Но вчера он встретил ее – богиню с мягким теплым именем Анита, и уже сегодня Нарн считал, что все сорок четыре года своей жизни ждал и искал именно эту женщину. Только ее! Его Аниту! Осталось только правильно разыграть партию и сделать верный ход, и она будет принадлежать ему одному. Надо выяснить, кто ее хранитель и в каких они отношениях, раз у нее уже есть ребенок.

Из разговоров с врачом и его женой Тирни узнал, что из трех красноволосых землянок лианорию прошла только лианэ второго наследника, а вторая женщина, Женевьева, которую Нарн видел лишь мельком – стоящей рядом с суровым наместником и торговцем Вайсиром, – только готовится к ней. И Ева, и Женевьева тоже были красивы, но его мысли и чувства захватила богиня Анита с золотисто-коричневыми очами и волосами, в которых сверкали лучики Аттойи. Как только ее имя и образ всплыли в его сознании снова, тело по-мужски откликнулось, и у него заныло в паху и тоскливо запекло в груди.

Неожиданно отъехала автоматическая дверь, и в комнату вплыла Анита, его богиня, держа на руках маленькую девочку, похожую на нее, а за ними неслышной тенью вошел младший Вайсир. Анита остановилась возле Тирни, встав почти вплотную к медитеку, с поверхности которого свисала его рука, и посмотрела на мужчину. Прекрасное лицо расцвело улыбкой, как только она заметила, что пациент не спит. Присев на краешек овального черно-белого кресла рядом с медитеком и усадив на колени дочь, Анита снова поглядела на него и доброжелательно поздоровалась:

– Привет, эльтар Тирни! Как ваше самочувствие? – Не дождавшись от него внятного ответа, Анита продолжила: – Хочу представить вам мою дочь, эльтарину Сабрину, и нашего друга эльтара Харнура доран Вайсира! Саби, ты что-то хотела сказать эльтару?

Тирни с интересом наблюдал, как Сабрина, неуверенно оглянувшись на Харнура, снова повернулась к нему. Потом ее лицо осветила улыбка, и она, слегка картавя и с трудом произнося слова на рокшанском, произнесла:

– Привет! Меня зовут Сабрина. Спасибо, что спасли мою маму, и тетю Еву, и тетю Яру. – Нахмурив темные бровки и наморщив носик, она быстро, пока мама ее не перебила, спросила: – Страшно, наверное, было с восьминогами драться, да? Я их так боюсь, даже плачу, а Харнур не велит, говорит, он их всех побьет, если они меня обидят! Вот! А тебе больно? У меня тоже коленки болят, но я не жалуюсь, а знаешь как больно?

Тирни заметил, что Анита с Харнуром закатили глаза и улыбаются, слушая монолог Сабрины, которая, не дожидаясь ответов на свои многочисленные вопросы, упивалась собственной важностью и тем, что ее слушает столько взрослых.

– А я еще петь умею, как тетя Женя, и стишки разные знаю! Рассказать, Тирни?

Услышав такое заманчивое предложение, Харнур обреченно застонал, а у Тирни удивленно округлились глаза. Прослушав короткий стишок, Вайсир взял Сабрину на руки и предложил:

– Пойдем, маленькая, в прятки поиграем. Чур, я прячусь, а ты меня ищешь!

Анита с трудом удержалась от смеха, вспомнив, что в прошлый раз Сабрина полчаса искала Харнура под столом, а тот спокойно читал в соседней комнате. Похоже, маленькая невеста уже порядком надоела своему юному жениху!

Ее мысли прервал хрипловатый баритон Тирни, от которого у Аниты побежали мурашки по спине, а между ног разлилось тепло. Как-то слишком остро она реагирует на него…

– Позволено ли мне будет узнать, кто твой хранитель, моя сладкая малышка?

Анита, частично просвещенная Евой о местных нравах, с озорной усмешкой вспомнила предупреждение Рантаира об этом мужчине и, лукаво взглянув из-под полуопущенных ресниц, заявила:

– Я не замужем, поэтому по обычаям Рокшана хранителем для нас с Сабриной стал лин моей племянницы Евы эльтар Рантаир кован Разу.

Она специально уточнила, что не совсем одинока и не совсем свободна от определенных обязательств. И это не укрылось от Нарна. Чуть сузив глаза, он выбросил руку в ее сторону и ухватил женщину за ладонь. Внимательно разглядывая ее руку, чуть более хриплым голосом, чем раньше, спросил:

– А позволено ли мне будет узнать, кто отец твоей дочери и где он, Аттойя?

– Его имя не имеет значения, потому что он остался на Земле, наши отношения с ним длились лишь неделю, и только два раза я была с ним близка, но это нанесло моему здоровью довольно ощутимый вред, и нам пришлось расстаться. Навсегда! А через месяц я узнала, что ношу Сабрину. Ему до этого не было никакого дела. В моей жизни больше не было мужчин, и моя дочь имеет для меня первостепенное значение.

Анита заметила, как Тирни, довольный ее ответом, кивнул своим мыслям и подобрался, словно хищник перед прыжком.

– А позволено ли мне будет узнать, есть ли шанс, что ты сочтешь меня достойным стать хранителем для тебя и твоей дочери?

Анита облегченно выдохнула, все же волнуясь перед этой встречей и чувствуя неуверенность в своей привлекательности для Тирни, ведь у нее уже есть дочь. Потом встала и пересела на краешек пьедестала, на котором лежал мужчина, и, склонившись к нему, прошептала, глядя прямо в серые глаза, подернутые красной дымкой:

– А это будет зависеть от того, как ты будешь ухаживать за мной.

Его глаза расширились от удивления, а затем, резко сузившись, сверкнули усмешкой. Тирни поднял руку и неуверенно, осторожно коснулся ее щеки, изучая мягкость кожи. Заметив, что она не против его ласки, потрогал волосы, яркой медной волной стекающие ему на грудь, пальцем очертил губы и контур лица, прикоснулся к ушку, выглядывавшему из-под волос, рассмотрел длинные сережки с зелеными камешками на концах, а потом выдохнул со свирепой уверенностью в голосе:

– Ты не представляешь, как я хочу получить тебя, обладать тобой. Боль от этого желания нестерпимее самого сильного голода, который я испытывал в своей жизни. Согласен на все, что ты захочешь, лишь бы ты выбрала меня, единственная моя. Хочешь ухаживаний, значит – ты их получишь, только дай мне еще сутки, чтобы выбраться отсюда.

Анита почувствовала, как от его слов внутри будто разжалась пружина, выпустив на свободу чувство ликования и восторга. Она действительно нашла того, кого искала! Придвинувшись еще ближе и стараясь не задеть раненую грудь, чтобы не причинить лишней боли, пальчиками легко погладила лицо, заново уже тактильно знакомясь с его чертами. Потом поддалась на уговоры своего тела и, не слушая разум, приникла к губам Тирни, мягко, нежно, легко касаясь его губ своими, только обозначая поцелуй и пробуя его на вкус. Мужчина обхватил ее голову обеими руками, заставляя приникнуть к нему ближе, а потом неумело, но жадно углубил поцелуй и теперь хозяйничал, подавляя и главенствуя. Но Анита с легкостью покорилась, доверилась, отдалась его воле и желанию.