Гражданка Иванова, вас ожидает дракон - Татьяна Абалова

— В общем это был кучер графа.

— Тот самый вервольф?

— Угу. Витал.

— Да ну!!!

— Ну да. Я еще спросила его, почему на тебя глазел, а он ответил, что герцог велел присмотреть. А ложку до рта не доносил и с вилами замирал, когда я рядом с тобой стояла. — Марисоль потрогала грудь. Шаловливо улыбнулась. — Болит.

— Выходит, и волки сыты, и овцы целы?

Подруга не обиделась на поговорку, задорно рассмеялась.

— Я хотела еще оставить нэн Хосефине записку, но не буду, — Василиса нацепила зеленую юбку, застегнула крючок. — Ты потом как-нибудь расскажешь ей о нашем прощании, но ни словом больше. Она была мне здесь вместо матери. Передай, что люблю и буду скучать.

— А я тебе кто?

— А ты мне сестра. Навеки.

— Одной уходить не боязно?

— Я не одна, не переживай. Не спрашивай кто, и какой мы выберем путь. Так будет надежнее. Я ведь рабыня, ты не забыла?

— Ой, страшно-то как! По законам этого мира за побег могут и казнить.

— Надеюсь, не поймают.

Аравай-аба ждал, как и договаривались, у хозяйственных построек. Стоило Василисе завернуть за угол, как она бросила на пол корзину и, не обращая внимания на вытаращившегося в изумлении гоблина, сняла с себя фартук и платье служанки. К облегчению принца, не ожидавшего столь решительных действий, под формой оказались жилет и юбка с орнаментом из скачущих по подолу овечек, что говорило, как объяснила Марисоль, о единении всех ахтыбаранов в мирах. «Любой ахтыбаран, если встретишь такого на пути, поможет своей землячке. Это тебе от меня оберег».

Берет завершил преобразование, и в ждущую коляску забралась грустная брюнетка с темно-зелеными глазами — как раз под цвет нарядного костюма.

В порт ехали, плутая по узким улочкам. Повозкой правил сам Аравай-аба. Когда они остановились у невысокого строения, у Василисы сжалось сердце: это здание никак не походило на портал, хотя и здесь слышался шум прибоя и крики чаек. Запоздало подумала, что толком не знает, кому доверилась.

Принц, заметив, как побледнела его спутница, подмигнул ей.

Скрипнула дверь, и на пороге появился заспанный гном.

— Зачем звали, ваше гоблинское высочество? — пренебрежение в голосе подтвердилось и вовсе непотребным действом — гном почесал яйца.

— Мне нужна твоя помощь, Ульрих, — Аравай кинул какой-то небольшой предмет, ярко блеснувший в воздухе, а гном на удивление ловко поймал его. Растопырив ладонь рассмотрел, повернув золотую фигурку на один бок, потом на другой. Удовлетворившись осмотром, шагнул ближе.

— Что изволите, господин? — подобострастно склонился. От гнома густо пахнуло пивом и потом.

— Возьми это, — Аравай вытащил из прихваченной им корзины одежду служанки, — и еще вот это, — тут у Василисы распахнулись от удивления глаза — гоблин сунул в руки гнома венок из опавших лютиков, тот самый, который Вася видела в покоях герцога. — Отнесешь к пруду нимф в Малой Руссеи. Брось там на бережку. Платье лучше придавить камнем, чтобы ветер не унес.

— Будет сделано, — гном зыркнул на замершую в повозке девушку. — Как пришла наша нимфа, так и ушла.

— Ты правильно меня понял, Ульрих, — гоблин стегнул лошадь, и повозка покатилась к последнему пункту, что связывал Василису с островом Ракон.

Аравай-аба позаботился о билетах заранее, поэтому ждать не пришлось: сначала в магическую дверь шагнула брюнетка в костюме ахтыбаранихи, а чуть погодя, перед самым закрытием портала, к ней присоединился принц.

— Нам придется пересечь с десяток миров, прежде чем мы доберемся до Земли. Наберись терпения.

— Где мы сейчас? — Василиса непонятливо огляделась. Она думала, что попадет в мир, кардинально отличающийся от того, где только что была, а оказалась в точно таком же безликом коридоре, что миновала несколько минут назад.

— В царстве вампиров. Не советую отходить от меня ни на шаг, иначе не заметишь, как тебя высосут.

Увидев, как у Васи от ужаса открылся рот (который она тут же прикрыла ладонью), а кожа сделалась еще бледней, гоблин рассмеялся.

— Сейчас они сочтут тебя за свою. Ну вылитый вампир.

— И кого это в Царство Вечной Тьмы занесло? — в коридоре появился высокий и тощий до изнеможения мужчина. Хоть и был он красив, его красота отталкивала жадным блеском в глазах и слишком алыми губами. — Неужто сам Аравай-аба на мою Заставу пожаловал?

Незнакомец распахнул объятия, но гоблин не спешил припасть к впалой груди. Вампир в улыбке похвастался острыми клыками.

— Но-но, без рук, пожалуйста. Знаю я ваши штучки.

— Пойдем, посидим за рюмочкой сгущенки: кровь на редкость попалась сладкая. Расскажешь о новых достижениях демонов — очень уж нашим по вкусу пришлась искусственная плазма. Переночуешь в самом лучшем гробу.

— Прости, друг, хотел бы уважить, но не могу. Мы тут транзитом. Скоро будет Кимбу.

— Жаль-жаль. Девочка у тебя уж больно хорошо пахнет. Не хотелось бы отпускать, — кровосос перевел взгляд на Василису и мерзко причмокнул. Его глаза блеснули алым, что заставило Васю спрятаться за широкую спину гоблина.

Шум открываемой двери заставил всех обернуться.

— Портал в Кимбу закроется через две минуты, — прошелестел из динамиков равнодушный голос какого-то дежурного пограничника.

Прежде, чем шагнуть в проем, пришлось посторониться: навстречу шла процессия из шести вампиров, сопровождающих гроб из красного дерева.

— Свежие поставки, — нисколько не смутившись, пояснил пограничник. — Некрасивым на Кимбу нет места, а нам всякие сгодятся.

— Эх, опять не успел, а любопытно было бы взглянуть на знаменитый туман, — сокрушенно махнул рукой гоблин и, распрощавшись без нежностей с главой Заставы, шагнул в освободившийся проход.

Новый безликий коридор привел в необычное помещение. Кимбу определенно был богатым миром — все утопало в золоте. Многоярусные тяжелые люстры на сквозняк ответили хрустальным звоном.

— Здесь ценят красоту и только ее, — пояснил гоблин, усаживаясь на мягкий диван, обложенный подушками. — Правильно сказал упырь, некрасивым здесь не место. И лучше уж сладкая смерть от укуса вампира, чем прозябание в изгоях. Даже родители отвернутся от уродца, — он показал пальцем на окно, за которым понуро брела женщина, сплошь замотанная в тряпье. — Вот еще одна несчастная, которую не принял туман.

— Что за туман?

— Говорят, божественный. Он опускается весьма редко. Кимбужцы готовятся к нему годами, стараются вести праведный образ жизни, и тогда белесая пелена вознаградит отроков красотой. Недостойные так и останутся безобразными тварями. Поэтому и заматываются в тряпье, чтобы не нарушать своим видом гармонию.