За пригоршню чар - Ким Харрисон

При таком количестве оружия у нас были считанные минуты,пока все здесь сорвется к чертям, и пока Ник держал их под дрожащим прицелом,Дженкс повыдергивал свечи зажигания из всех катеров, кроме одного, и побросал вводу вместе со всем оружием, какое нашел.

— Рэйч? — позвал он, показывая на облюбованныйкатер, и я вспрыгнула на борт. Проскользив когтями по фибергласовой палубе, ясвалилась в кокпит, на толстый зеленый ковер. Внутри оказался приятный сюрприз— наши акваланги и гидрокостюмы. Я еще не успела оценить, какую дыру их потеряпробила бы в моем балансе. Вот Маршалл обрадуется.

Ник последовал за мной, отдав винтовку Дженксу перед тем,как забраться на борт. Прикусив потрескавшуюся губу, он завел двигатель под всеболее настойчивые требования ответить, доносившиеся из рации.

Стоя в воде, Дженкс одной рукой оттолкнул катер, второйрукой наставил винтовку на вервольфов. У меня отвисла челюсть, когда он, так ине выпуская оружия из рук, сделал обратное сальто и оказался на борту. Он ни намиг не потерял прицела! Двое вервольфов моргнули, но с места не двинулись.

— Да кто ты такой, Церберовы яйца?! — потрясенноспросил один.

— Дженкс! — откликнулся пикси, явно в приподнятомнастроении, и пошатнулся — Ник врубил двигатель. Дженкс превратил падение визящный поворот и скользнул ко мне в кокпит, так и не спуская вервольфов смушки. Ник медленно развернулся и пустил ход на полную. Я пошатнулась, ноуспела поймать равновесие. Дженкс помахал кепкой глядящим на нас вервольфам,засмеялся и швырнул винтовку в кильватерную волну.

Мы уже мчались прочь, когда из лесу выкатились первыевернувшиеся вервольфы — сплошные щелкающие клыки и лающий ор. Кто-то уже полезв воду, разыскивать свечи. Мы удрали — на время. Осталось только переплытьпролив, не утонув в бурных волнах, и затеряться среди толпы. А потом придетсязаняться Никовой безопасностью. И моей, учитывая, что мои координаты известны,и что каждый вервольф к востоку от Миссисипи будет знать, что у меня Ник —человек, которые знает, где находится статуя, что бы это ни была за статуя.

Я прищурилась на ветру и тяжко по-собачьи вздохнула,сообразив, что операция по спасению Ника только началась. Да что же он могукрасть такое, чтобы вызвать такую волну?

Дженкс протянул руку и уменьшил ход.

— Где ты научился так с винтовкой обращаться? —хрипло спросил его Ник, дрожащими руками держа руль. На ярком свету онжмурился, словно неделю солнца не видел. Впрочем, так и было, наверное.

Дженкс широко улыбнулся. Мы тряслись по волнам, под невернымуглом шли. Пластырь со лба у пикси отклеился, зато настроение было радужное ипобедительное.

— У Архнольда, — сказал он, имитируя австрийскийакцент, и я зашлась лающим смехом.

Я смотрела, как исчезает вдали остров, радуясь, что никто занами не гонится — пока. Еще пара минут, и мы затеряемся в потоке моторок икатеров, минут пятнадцать, — и будем на берегу. Катер бросим, заберемтолько акваланги — вернуть Маршаллу при возможности. Неважно, если их даже вЦинциннати придется тащить, все равно он их получит.

Дженкс еще сбросил скорость, но Ник прибавил опять. Я егопонимала, но волны бросали нас, словно щепку. Дженкс с качкой лучше справлялся,чем я, хоть у него и было две ноги вместо моих четырех, так что он пошелобследовать катер, открывая каждую панель и поднимая каждое сиденье. Нормальноелюбопытство пикси. Меня мутило, и я добрела до Ника, положила морду ему на колении уставилась грустным собачьим взглядом, надеясь, что он сбросит скорость.Плюньте мне в суп, если это не сработало! Улыбнувшись в первый раз с момента,как мы его нашли, он положил мне на голову худую руку и сбавил ход.

— Прости, Рэй-Рэй, — пробормотал он сквозь гулдвигателя. — Я не… Нельзя мне попадаться. — Он с трудом сглотнул изадышал чаше. — Ты такая молодец! Спасибо тебе. Я тебе обязан. Жизньюобязан. — Руки у него дрожали. Он посмотрел мне в глаза, пальцы сжималисьи разжимались на пластиковой обертке рулевого колеса. — Я думал, тыпогибла. Честно.

Я верила. Он не принес бы ту розу в банке из-под варенья,если бы так не думал.

Дженкс радостно вскрикнул.

— Есть кто-нибудь хочет? — проорал он сквозь ветери шум двигателя. — Я их запасы нашел!

Ник вздрогнул.

— До смерти хочу, — сказал он, с ужасомоглядываясь через плечо. Гримаса, которую скорчил было Дженкс, стерлась, когдаон увидел глаза Ника.

— Угу, — тихо сказал он, жестом отправляя Ника накорму. — Понятное дело. Иди ешь, я поведу.

Я запрыгнула в кресло у стенки кокпита, освобождая емудорогу, Ник неловко встал, хватаясь за борт и пошатываясь в ритме качки. Ондобрался до кормовой скамьи, по пути успев обмотаться найденным Дженксомпледом, уселся и зубами разорвал обертку шоколадного батончика, потому чтоногти у него были содраны до мяса.

Дженкс занял его место за рулем. Он слегка повернул катер кмосту, и качка стала поменьше. На гладком лице пикси быстро мелькали эмоции. Язнала, что он был злее обманутого тролля, что Ник впутал его сына внеприятности, но при виде Ника, избитого и истерзанного, такого слабого, чтоедва смог распечатать дурацкий батончик, трудно было его не пожалеть.

Надеясь хоть чуточку развеселить Дженкса, я положила мордуему на колени и заглянула в глаза.

— Не смотри на меня так, Рейч, — сказал Дженкс,разглядывая приближающийся берег в поисках захудалой пристани, которую мыприсмотрели на пути сюда в качестве возможного места высадки. — Видел я,как ты этот взгляд на Нике испробовала. У меня пятьдесят четыре ребенка, такчто со мной этот фокус не пройдет.

Тяжко вздохнув, я выгнула волчьи бровки. Разумеется, он наменя посмотрел.

— Тинкины трусики… — пробормотал он. — Ладно.Твоя взяла. Не буду я пока к нему прикапываться. Но когда ему станет лучше, яему рожу набью.

Довольная, я подняла морду и лизнула его в щеку.

— Не надо! — запротестовал он, вытирая мокрыйслед. Но в его смущении проглядывало понимание.

Я бы на том и успокоилась, но не успела я шмыгнуть на кормуи узнать, не поделится ли Ник со мной армейскими шоколадками, как Дженкс встал,одной рукой держа руль, а второй — кепку на голове.

— Э-э… Рейч? — позвал он, перекрикивая ветер идвигатель. — У тебя глаза должны быть лучше моих. Не Айви ли там стоит напричале?

Щурясь на ветру, я сидела в кресле помощника рулевого,глядя, как приближаются сто лет назад заржавевшие бензоколонки на причале. Айвинебрежно прислонилась к свае, солнце блестело на ее черных коротких волосах.Одета она была по-простому, в джинсы и длинный свитер, но, добавив к ним сапогии темные очки, умудрялась выглядеть изысканно и разгневанно. Рядом с нейтоптался страшненький мужичок. Я похолодела при мысли, что же стряслось вЦинциннати такое, что она приехала за мной. Или она решила, что мне без нее несправиться?