Анук, mon amour… - Виктория Платова

– А духи льстят.

– Духи льстят. Это их основное предназначение, это ихфилософия. Довольно примитивная, но беспроигрышная.

– А как же все эти теории о том, что при помощи запаховможно управлять людьми? Сколько книжек написано…

– Я не читаю книжек – вредно для здоровья. А людьмиможно управлять при помощи чего угодно.

– А в живой природе? Ведь там…

– Кто вам сказал, что человек – это часть живойприроды?.. Что-то вы чересчур любознательны для фараона…

Вот если бы завтра вы оставили свой полицейский окоп ипрорвались на рынок с новой маркой духов, которые созданы… скажем, на основевытяжки из спермы какого-нибудь маньяка… серийного убийцы… вас ждал быграндиозный успех.

– Почему вы вдруг заговорили о серийных убийцах?

– Просто так. В качестве иллюстрации. Зло ведь тожельстит человеку. Хотя бы возможностью выбора.

– Я всегда думал, что зло как раз выбора не оставляет.

– Это потому, что вы – фараон. А я – художник.

– Я всегда думал, что художник как раз борется со злом…

– Все, кто думали так же, как вы, лежат в общихмогилах, едва прикрытые лохмотьями. А их дети едят соевую кашу и вялосоображают, как бы им расплатиться с кредиторами. Зло – не враг, а союзник,Бланшар. Во всяком случае – для художника.

– Почему вы вдруг заговорили о серийных убийцах?

– Просто так. Дались вам эти серийные убийцы…

– А что, из спермы и правда можно сделать духи?

– Да хоть из ржавых гвоздей. Хоть из конского волоса.

– Ну да!..

– Ни черта, конечно, из всей этой лабуды не склепаешь. Ноглавное – вовремя сообщить о намерениях склепать. Нанять с десяток прохиндеев,которые пишут для глянцевых журналов. Подать фотографию флакона под выгоднымуглом. Да чтобы в его дизайне была криминальная изюминка. Да чтобы его заснялкакой-нибудь сноб типа Дэвида Да Чейпла или Жан-Лу Сьеффа[45]… Дачтобы его отрекламировала какая-нибудь тупоголовая голливудская звездишка типаЗеты-Джонс или этой… Дженнифер Лопес. Такие сиськи и такие задницы, как у них,нравятся всем, за исключением погонщиков мулов в Непале и идейных лесбиянок. Нокто будет спрашивать мнение идейных лесбиянок? Так что ваши спермоманьяческиедухи обречены на успех. Так же, как духи с запашком конского волоса, дажепогонщики мулов слова поперек не скажут… И все.

– И все?

– Дело сделано. А с десяток внушаемых придурков вообщебудут сражаться за последний флакон из партии.

– Вы так хорошо разбираетесь в производстве духов?

– Вообще не разбираюсь. Но зато я разбираюсь в людях.Духи – это химия. А химия – вещь муторная. Кого интересует химия? Всем нужнафизика, а не химия.

– Физика-то здесь при чем, господи?

– Физика – как физическое влечение, Бланшар.

– Спаривание, ага.

– Физическое влечение. И вся эта свора парфюмеровнаправляет его в нужное русло… Общими усилиями водружает романтический нимб надбанальным желанием потрахаться… заставляет почувствовать себя соблазненным,когда тебя никто и не думает соблазнять… Вы ведь фараон, Бланшар. Вы частовидели проституток, которые пользуются дорогими духами?

– Каждый день по телевизору.

– Я не говорю о политиках, спортсменах, кинозвездах ипрочей шушере… Я говорю о самых обыкновенных уличных шлюхах. Но они хоть честноторгуют собой. Все остальные хотят быть купленными, не продаваясь, –продаваться им их вшивая нравственность не позволяет.

– А вы?

– Я – продаюсь.

– Ну слава богу. А то я уже подумал, что вы идейныйанархист… С Ги так и было?

– Что?

– Нутам… глянцевые журналы и Дженнифер Лопес…

– На Лопес у него не хватило бы денег. Даже на дырку взаднице Дженнифер Лопес не хватило бы. Но у Ги была в запасе козырная шестерка.Ронни Бэрд.

– Ронни Бэрд. Знакомое имя.

– Один модный художник. Записной урод.

– Точно. Тот, что покончил с собой в прошлом году.Прыгнул с моста.

– Он.

– Я читал в газетах. Так этот Ронни работал с ГиКутарба?

– Ну, работал – это громко сказано… Ронни Бэрд работалтолько с крупными фигурами и крупными купюрами. Кажется, он купил что-то умадам Сават. Или она что-то купила у него. Насколько я знаю, он разрабатывалдизайн флакона для первых духов Ги. Не знаю, что ему посулили за эту работенку.

– Разработал дизайн флакона и сиганул с моста?

– Не думаю, что оба этих события как-то связаны междусобой. Но что правда – то правда. Сиганул.

– Любопытно. Очень. Они с Ги были друзьями?

– Сомневаюсь. Ги не дотягивал до калибра Ронни Бэрда.Это сейчас он круто приподнялся на своих духах. А тогда он был самымобыкновенным манекенщиком, каких тысячи. Обыкновенным молодым любовникомпреуспевающего дизайнера. Таких тоже тысячи. Вряд ли они были даже толкомзнакомы.

– Тогда почему он согласился работать над этимпроклятым флаконом?

– Не знаю.

– Расскажите-ка мне об Азизе Мустаки…

– Еще один покойник… Его смерть была гораздозанимательнее, чем жизнь. И гораздо эффектнее. Вот и все, что я могу сказать.

– Не густо.

– Вы совсем забыли о вине, Бланшар. Подлить еще?

– Хватит, пожалуй…

– Могу добавить только то, что как модельер Азизпрогорел. Он был одержим гомосексуальностью и слишком уж проталкивал ее в своихмоделях. Сами модели тоже не отличались свежестью и оригинальностью. Так что онбыстро успокоился и предоставил Мари-Кристин решать все творческие проблемы.Правда, это не помешало ему остаться отвратным типом…

– Какие отношения связывали Ги и вашего патрона?

– Я – свободный художник, и он никогда не был моим патроном.А Ги никогда не был гомосексуалистом, так что и отношений с Азизом у него бытьне могло.

– Смерть Мустаки не из приятных, прямо скажем.

– Гомофобом Ги тоже не был. Это на случай, если вы егоподозреваете. Для того чтобы отсечь человеку голову, а потом утопить ее в ведрес коллекционным вином, нужно недюжинное самообладание.

– Примерно такое же самообладание нужно, чтобыпосоветовать продать живых улиток. Которые прямо на твоих глазах вытащили изглотки мертвой женщины.

– Не вижу связи, Бланшар.

– Я тоже. И мне это не нравится. Я интересовался духамиГи. Несколько разных флаконов. Я держал их в руках.