Братья ветра. Легенды Светлого Арда - Тэд Уильямс

«Кто я, не имеет значения. – Тлевшее сияние начало тускнеть. – Ты меня узнаешь, если мы встретимся еще раз. – Свет замерцал, как свеча на сильном ветру. – Когда мы снова…»

«Нет! Вернись! Не оставляй меня с таким малым!..»

То были последние слова, которые я запомнил.

Наконец мне удалось выбраться из самой глубокой тьмы, с какой мне доводилось столкнуться прежде. Я лежал на плитах Перекрестка и смотрел на купол у себя над головой; в трещинах сияло яркое, точно молния, солнце. В течение нескольких мучительных мгновений я находился в полнейшем недоумении, а сердце отчаянно колотилось у меня в груди. Затем я подумал о своем господине и с трудом поднялся на ноги.

Хакатри лежал рядом, лицом вниз. Объятый ужасом, я попытался привести его в чувство, но, если не считать слабо поднимавшейся и опускавшейся груди, он не шевелился, а кожа была холодной. Свидетель, выпавший из его руки на плитки, также не подавал признаков жизни, когда я его взял.

Как я ни пытался, мне никак не удавалось привести своего господина в чувство. Наконец я обхватил его за грудь и потащил к выходу, на тускневший свет дня. Я справился, хотя поначалу не верил в успех. Затем я положил его на седло запасной лошади. Моя голова стала похожа на барабан, по которому били до тех пор, пока не лопнула кожа, и я мог думать только о том, чтобы увезти Хакатри подальше от этого места.

Мы спускались по извивавшейся дороге, я вел в поводу лошадь с телом моего господина, размышляя о мгновениях, проведенных на Перекрестке Времени, опасаясь, что Хакатри мог получить там смертельный удар. Я понимал, что должен отыскать помощь как можно скорее, но до Асу'а было несколько дней пути. Когда копыта наших лошадей наконец коснулись воды озера, окружавшего подножие Сесуад'ры, я свернул на восток, в сторону Энки-э-Шаосэй, который находился всего в нескольких часах пути. Наступил вечер, и мне предстояло ехать в темноте. Я знал, что луга рядом с Альдхортом полны самых разных опасностей: волки, медведи и разбойники из числа смертных, сам же лес служил домом для весьма неприятных существ, но я не мог терять время и ждать, когда рассветет.

Наше путешествие получилось невероятно тяжелым. Мне приходилось часто останавливаться, чтобы поправить тело моего господина, которое постоянно норовило сползти вниз, кроме того, у нас были самые обычные лошади, а не скакуны зида'я, способные легко передвигаться в темноте. Мы двигались очень медленно, и я лишь однажды почувствовал облегчение, когда мой господин застонал. Нет, Хакатри не пришел в себя, но я понял, что он жив.

Казалось, короткая поездка продолжалась дни, а не часы, но наконец из лесной тени появился древний город, стены которого освещали лампы. Маленький отряд выехал из ворот, чтобы нас встретить. В те дни Летний город редко посещали, поэтому даже в темноте нас увидели с большого расстояния. Когда всадники приблизились, я узнал Минасао Красное крыло, командира отряда – во всяком случае, я на это рассчитывал, – по его знаменитому шлему с широко распростертыми крыльями и волосам, выкрашенным в пурпурный цвет. Минасао, Защитник Энки-э-Шаосэй, сын Главной жрицы, леди Сонайатту, был едва ли не самым верным союзником Дома Ежегодного Танца.

– Привет, незнакомец, – обратился он ко мне, когда подъехал ближе. – Вы друг или враг Летнего города и кого вы привезли? Он мертв или ранен?

– Я привез лорда Хакатри из Асу'а. Он жив, но нуждается в целителе. – Я говорил более откровенно, чем сделал бы при других обстоятельствах.

Уход за Хакатри в течение многих лун изменил к худшему мое отношение к правилам вежливости – в особенности когда мой господин нуждался в помощи. Как я и ожидал, Минасао и другие всадники посмотрели на меня с удивлением, они только теперь поняли, что спутником Хакатри был слуга тинукеда'я – к тому же избыточно дерзкий.

– Хакатри Са'онсерей? – спросил Защитник. – На вас напали?

– Вы наверняка слышали, что мой господин убил черного дракона Хидохеби, – сказал я. – И получил серьезные ожоги. Он покинул Асу'а в надежде найти исцеление от своих ран. С тех пор лорд Хакатри продолжает искать лекарство. По настоянию лорда Хакатри мы поднялись на вершину Сесуад'ры. Когда он использовал свой Свидетель в месте, что носит название Перекресток, ужасная сила, природа которой мне неизвестна, нанесла ему удар. Я помочь моему господину не могу, поэтому привез его к вам.

Минасао Красное крыло сразу показал, что он наделен здравым смыслом, приказав одному из своих спутников сесть на коня рядом с моим господином, а другого отправил в Энки-э-Шаосэй, чтобы приготовили постель для моего господина и призвали целителей.

– Лорд Хакатри может говорить? – спросил у меня Минасао.

– После Сесуад'ры не сказал ни единого слова. Почти каждую ночь он путешествовал по самым страшным местам Дороги Снов, когда мы ехали по Шепоту пустошей, и его сны остаются странными и пугающими. Я не думаю, что у него осталось много сил после того, как мы поднялись на вершину великой Скалы.

Минасао выглядел удивленным.

– Я знаю, что лорд Хакатри довольно давно покинул Асу'а, но разве он – разве вы – действительно проделали такое далекое путешествие?

– Я не могу сказать, насколько далекое, милорд, – наша дорога была долгой и совсем не прямой. Я оставался рядом с моим господином в течение многих лун, стараясь поддерживать в нем жизнь и ухаживая наилучшим образом. – Я наклонился ближе. – Я и сам очень устал, лорд Защитник, но обещаю, что, если вы подождете, когда моего господина уложат в постель, я отвечу на все ваши вопросы.

Минасао бросил на меня странный проницательный взгляд.

– Как твое имя, слуга?

– Памон Кес, милорд. Я оруженосец Хакатри.

Он рассмеялся.

– Конечно! Я про тебя забыл – тинукеда'я, сквайр Хакатри. – И он вновь внимательно на меня посмотрел. – Нам предстоит долгий разговор, оруженосец Памон, – только ты и я.

Когда мы добрались до сердца Энки-э-Шаосэй, наступила полная темнота, и я смог разглядеть только диковинное сочетание леса и Летнего города, превратившихся в единое целое. Во многих местах огромные деревья стали важной деталью городских домов – огромные буки, дубы и болиголовы, украшенные гирляндами и соединенные платформами и раскачивавшимися мостами, почти невидимыми в листве, точно паутина. Чуть в стороне каменные здания были построены вокруг естественного обнажения пород так, что я затруднялся определить, что существовало со времен сотворения мира, а что являлось рукотворным. Повсюду, куда я бросал взгляд, казалось, будто лес и город объединились, и мне не удавалось отличить природные стены от тех, что создали искусные строители.

Даже тусклые переходы в Наккиге, где обитали призраки, не показались мне настолько необычными, как Энки-э-Шаосэй в тот первый вечер. Я восхищался красотой города, но мне показалось странным, что он выглядел пустым. В последние месяцы я видел многие легендарные города зида'я – Наккигу, Мезуту'а и даже лежавший в развалинах и почти опустевший Кементари, – но только в Энки-э-Шаосэй, на улицах, усыпанных листвой, и в общественных местах, я подумал о том, что Инелуки может оказаться прав и народ моего господина утратит власть над миром, который принял нас после гибели Сада.