Рыцарь и его принцесса - Марина Дементьева

чёрной рясой скрывалась отнюдь не духовная особа. Наёмник уклонился от копья, другой нападавший свалился с разбитым лицом под ударом утяжелённого цепями кулака. От замаха вооружённого мечом детины Джерард не стал уходить, поймав оружие прямо за лезвие и выдернув из рук опешившего противника. Сменивший хозяина меч раскроил череп прежнему владельцу.

По крайней мере после я рассудила, что события происходили именно в такой последовательности… Впрочем, вслед за тем случился некоторый промежуток, в течение коего не помню ничего вовсе, только крики и то, что бойня ещё сколько-то продолжалась.

Следующее моё воспоминание заключалось в том, что Джерард тряс меня за плечи, весьма крепко, к слову, и звал по имени. Вероятно, боль отрезвила лучше всего, к тому же словно от очажного жара пекло щёки. Полагаю, тюком стащив меня с седла, Джерард не смутился наградить парой целебных пощёчин.

— Ты жив! — выдохнула я первое, что было важным.

— Как видишь.

Прибавить к этому «и здоров» означало бы покривить душой. Одежда на нём была изорвана и запятнана кровью, по большей части уже высохшей и побуревшей, кое-где края прорех темнели от свежей, пролившейся из потревоженных ран. Едва ли они были глубоки, но их было немало. Хватило бы и невеликого ума понять, что повреждения эти он получил ещё в подземельях Тары, и гнев на отца полыхнул так жарко, что на время даже вытеснил страх.

Вид вокруг вновь изменился, и я не помнила, как мы очутились в неглубоком, поросшем буками распадке. Из дюжины с лишком воинов, что выехали со мною перед рассветом за ворота замка, осталось восьмеро, и едва ли не каждый был ранен. Солнце клонилось за полдень.

От нахлынувших воспоминаний замутило, колени ослабели, как у ползунка, а руки повисли плетями. По мере осознания произошедшего страх рос и обретал всё худшую власть надо мной. Единственно то обстоятельство, что жизнь с малолетства готовила ко встрече со страхом и принудила обвыкнуться с ним, только это и позволило сохранить жалкие крохи самообладания. Я ощутила настоятельную потребность в уединении и почти верила в свою способность отойти на несколько десятков шагов и не свалиться при этом. Благо, никто не пошёл следом, все были заняты собственными хворобами и переведением духа после загнанной скачки, да и по виду моему, верно, без слов можно было догадаться о причине отлучки.

Прибредя обратно, я повинилась перед мрачными спутниками:

— Прошу извинить мою слабость.

Голос, как оказалось, способен плутать и запинаться не меньше, чем ноги.

— Чего уж там, госпожа, — кривясь, буркнул пожит`ой воин и сплюнул красной пеной в дыру от выбитого зуба. — Д`ержитесь получше, чем стоило бы ожидать, да и, правду сказать, благочинней, чем многие парни в первую стычку.

— Но я и ничем не помогла… — «Никого не убила» — осталось недосказанным.

Воин оделил меня взглядом из-под густых насупленных бровей.

— А впервой не все и… помогают. Страх такой, что в землю готов врыться, что тот крот. Там наказ один — не подохнуть прежде, чем толк выйдет. Ты, госпожа, жизнь не отпустила, сталбыть, нарок тот первейший сполнила.

Мужчина перевёл взгляд почему-то на Джерарда, и я увидела сумрачные глаза чужестранца.

— Не пришлось бы тебе и впрямь… помогать.

Эти слова Джерарда услышала едва ли не прежде, чем они были произнесены.

Воин кивнул и вновь плюнул, покривясь хуже прежнего.

Теперь все глаза смотрели на Джерарда. Наёмник ухмыльнулся, показывая чуть приметнее, чем у человека, заострённые клыки, в невидимом, но ощутимом перекрестье этом вновь напомнивший мне волка.

— Что ж, тайна раскрыта, поздравляю. — Джед приложил ладонь к испятнанной рубахе на груди, разве только не поклонился, ограничившись кивком. — Я не диакон Иероним. Представленными быть не довелось, но с большинством из вас перезнакомился.

— И близко, — подхватил кто-то. — После того, как ты меня перед ард-риагом об стенку шваркнул, я звёзды считал, покуда знакомые числа не кончились.

— Так, значица, не больше трёх звёзд-то! — хэкнул другой.

Нехитрая шутка вознаградилась хоровым хохотом. Кто-то постанывал, держась за помятые бока или там, где хуже всего болело. Улыбался и Джерард, но я не обманывалась этой улыбкой. Всё складывалось настолько несчастливо, что вероятность боя со своими же недавними соратниками казалась вовсе не надуманной.

— Это уж не с нашим умишком гадать, чем ты, парень, ард-риагу не угодил, с чего он зуб на тебя точит, да так крепко, что готов был в подземельях схоронить. То дело прошлое, да и, правду сказать, при теперешнем дерьмовом положении, неважное. Не вязать же тебя, да не везти ард-риагу на суд, когда есть заботы хужее.

Мужчины переглянулись, молчаливо соглашаясь с этими словами.

— Не подумайте, не то чтоб я не верил слову Божьему, одначе, когда головы кругом летят да кровища хлещет, верный меч да в умелых руках видится средством надёжней молитвы, — прибавил самый молодой из всех, тот же, что говорил про звёзды.

— Кому-то всё же придётся ехать в Тару, — ровно произнёс Джерард. — Рассказать о нападении, а после возвращаться по следам с подмогой.

— Нападут ещё? — посмурнел седой.

— Непременно.

— Сталбыть, не попусту про тебя болтали, — крепко выругавшись, буркнул воин.

Джерард безразлично пожал плечами.

— Езжай ты. — Седой ткнул пальцем в молодого весельчака. Покуда парню везло, и он казался целее остальных.

Парень был не слишком доволен отведённой ему участью, но не посмел возражать старшему. Ему даровали шанс уцелеть, — с какой-то хладнокровной отчётливостью поняла я. Головорезам риага Мередида нужна дочь Остина, у гонца есть некоторая возможность ускользнуть, да хоть отбиться от погони. Но что найдёт он в Таре? И за подмогой ли посылает его Джед? Или за мстителями, за теми, кто закроет мёртвые глаза?

— Всего первей прорваться к броду, — вслух рассудил седой. — Дальше не сунутся, там до людей Айолина — перестрел*…

— Это твоя земля, — ответил Джерард. Губы покривились, сжимаясь в ломаную линию. Огненный ворох спутанных кудрей — будто бы на лицо уже не доставало красок. Прочие гляделись и хуже, но я видела лишь, как всё крепче стискиваются на поводьях пальцы, а ведь наёмник всегда держался верхом с природной ловкостью.

А дальше была безумная скачка, что вытряхнула все мысли и оставила одну заботу: как бы удержаться в седле и не задержать других.

3

Нам не позволили добраться до брода. Нас ждали и предусмотрели все вероятности. Они были конными, и их было больше, и никто из них не ранен. Довольно скоро подо мною убили лошадь, но прежде, чем я вылетела через голову споткнувшегося на полном скаку животного, бывший рядом Джерард немыслимым образом выдернул