Секреты, скрытые в шрамах - Эстрелла Роуз

также и из-за того, что я общаюсь с Терренсом и Ракель… Ведь они — звезды, которых знают гораздо лучше, чем тебя с папой.

— Ладно… А этот тип не связан с тобой как-то еще? Может… Ты знаешь его или знакома с какими-то его друзьями? Ты же общаешься со многими людьми. И… Я думаю, у того человека могли быть какие-то знакомые.

— Нет, лично я его не знаю… И его друзей тоже…

— А он не делал тебе ничего плохого, пока ты была в доме этого Майкла?

— В доме нет, но… — Наталия слегка прикусывает губу, начав заметно нервничать и дрожать от нахлынувших на нее воспоминаний. — Вообще-то… Он…

— Что? — Летиция чувствует, как ее сердце начинает биться чаще.

— Он п-п-приставал ко мне… — неуверенно отвечает Наталия. — Приставал…

— Что? В каком смысле приставал? Что ты такое говоришь, дочка? Не надо так шутить со мной! Ты знаешь, что я очень болезненно воспринимаю все, что касается тебя!

— Я не шучу, мама. Этот тип хотел сделать со мной кое-что ужасное…

— Господи… Что же он с тобой сделал?

— Он… — дрожащим голосом произносит Наталия, начав нервно дрыгать ногой и едва сдерживая слезы, что подступают к ее глазам. — Это ужасно… Ужасно… Мне безумно тяжело говорить об этом… Я… Я не уверена, что смогу рассказать обо всем прямо сейчас. Это слишком тяжело для меня…

— Девочка моя, да что с тобой происходит? — ужасается Летиция. — Почему у тебя такой дрожащий голос? Неужели этот подонок сделал с тобой что-то очень ужасное?

— Очень ужасно… — Наталия начинает тихонько всхлипывать, крепко сжав руку в кулак. — Ужасное, мама…

— Не пугай меня, Наталия, умоляю тебя. Пожалей свою маму. У меня и так масса причин переживать.

— Это и стало причиной моего расставания с Эдвардом. То есть… Не именно это… Просто он… Неправильно понял то, что со мной произошло…

— Боже, а Эдвард здесь причем? Неужели он как-то связан с тем типом?

— Нет, дело вовсе не в этом. Он вообще не знал его до того, как встретился с ним в первый раз.

— Но что тогда?

— Это… Это…

— Дорогая, я не заставляю тебя говорить обо всем сейчас, если ты пока не готова. Но ты хотя бы дай намек! Мне важно знать, что с тобой произошло, и почему ты была такой странной. Раз ты говоришь, что это стало причиной твоего расставания с Эдвардом, значит, это произошло давно.

— Ты права… Очень давно…

— Всего пару слов, Наталия. Скажи мне, что случилось всего в паре слов.

— Он… Он…

Дрожащая от страха и волнения Наталия еще какое-то время пытается сдержать свои эмоции и слезы, которые подступают к ее глазам, прежде чем она решает, что пусть лучше ее родители узнают что-то сейчас, чтобы потом ей было немного легче рассказать обо всем.

— Этот тип… — тихо произносит Наталия, замолкает на пару секунд и резко выдыхает. — Тот тип, который видел меня с Эдвардом, едва не изнасиловал меня… Около пяти месяцев назад.

Резко побледневшая Летиция ничего не говорит еще несколько секунд, потому что глубоко потрясена услышанным и хочет верить, что это неправда.

— Чт-то? — дрожащим голосом переспрашивает Летиция. — Что ты сказала? Тебя… Тебя… П-п-пытались… Изн-н-насиловать?

— Да, — тихо произносит Наталия, сгибается пополам и опирается локтем в коленку, пока она ладонью придерживает голову. — Пытался…

— Наталия, прекрати говорить такие вещи! Это совсем не смешно! Ты думала головой, когда решила сказать это?

— Я не лгу, мама. Это и есть то, что я скрывала все эти несколько месяцев. То, из-за чего я была такой странной. То, из-за чего мне буквально хотелось умереть.

— Нет-нет, я не хочу в это верить… — дрожащим голосом произносит Летиция, начав часто дышать. — Не хочу верить, что мою дочь пытались изнасиловать… Не хочу!

— Мне очень жаль, но это правда. Я не буду рассказывать всего, что он пытался со мной сделать, ибо тебе лучше этого не знать… Но… Он делал все это против моей воли… Я пыталась спастись и убежать, но он не отпускал меня…

— Наталия…

— Я до сих пор с ужасом вспоминаю то, что мне пришлось пережить в тот день.

— Но… — Летиция медленно выдыхает. — Но… Но п-п-почему ты молчала? Почему ты ничего не сказала?

— Я сделала это не нарочно! — с жалостью во взгляде оправдывается Наталия. — Клянусь, я не хотела!

— Как ты могла так поступить с нами? Как могла так долго молчать и упорно делать вид, что ничего не произошло?

— Меня запугали, мама! — Наталия издает тихий всхлип. — Я была настолько сильно напугана этим человеком, что не могла ничего сказать. Этот тип угрожал, что если я расскажу об этом хоть кому-то, то он найдет и убьет меня.

— Да, а ты уверена, что он не убил бы тебя, если бы ты молчала? И мучила себя и всех нас? Ты хоть понимаешь, сколько нервов мы потратили на беспокойство о тебе? Понимаешь, как нам с твоим отцом было тяжело видеть тебя в таком ужасном состоянии и гадать, что произошло с нашей дочерью?

— Прости меня, мамочка, я не хотела никого нервировать. Я знаю, что поступила некрасиво. Как эгоистка. — Наталия резко откидывается назад и задирает голову, прикрыв глаза, из которых по щекам текут слезы. — Знаю, что лучше бы рассказала кому-то всю правду… Я могла бы избежать многого, если бы не была такой трусихой, которая всерьез думала, что ее буквально из-под земли достанут ради того, чтобы убить за слишком длинный язык.

— Хотя бы радует, что ты понимаешь это.

— Именно мое молчание привело к ужасным последствиям. Хотя я и подумать не могла, что это может быть как-то связано с тем, что случилось позже.

— Насколько я понимаю, это связано с Эдвардом?

— Да. С нашим расставанием. Я любила этого человека всем сердцем и даже не думала бросать. Но если бы я рассказала ему всю правду, то все могло бы быть иначе. Он бы не начал считать меня предательницей.

— Подожди, Наталия, подожди… — задумчиво говорит Летиция. — Но как попытка изнасилования могла стать причиной расставания? Ты же сказала, что Эдвард не был знаком с тем типом!

— Зато его знал Майкл. Который очень грамотно воспользовался тем, что меня едва не изнасиловали. Дядя Эдварда взял у того типа кое-что, что помогло ему убедить своего племянника в том, что я якобы изменяю ему.

— И что это было?

— Фотографии. На которых я якобы обнимаюсь и целуюсь с тем типом. Его дружки, которые были с ним в тот день, фотографировали нас так, что казалось, будто мне это нравилось. Вот…