Чужеземец - Никита Баранов

Роджер всегда старался приберечь часть своей еды для Даши. И в те редкие моменты, когда спутникам удавалось пересечься, наемник передавал девушке сверток с хлебом, миску с кашей или несколько плодов аркебу. Даша же с удивлением отмечала, что аркебу, хоть и недотягивает по своему великолепию до фиников, довольно неплохи на вкус. И что при побеге с плантации надо будет прихватить с собой пригоршню семян, чтобы взрастить потом из них целый сад, но максимально далеко от этого ужасного места. Хоть в замерзшем, покрытом трехметровыми сугробами лесу близ Арвенха. Хоть на душном и опасном материке болотников. Где угодно, лишь бы не в этом варварском ханстве.

В таком нездоровом ключе дни тянулись и тянулись, выстраиваясь в бесконечные недели. Спустя почти три месяца Даша была готова поклясться, что прошло уже несколько лет или даже десятилетий. Пребывание на плантации оказалось мучительным. Настолько, что действительно хотелось умереть. Но после неудачного окончания предыдущей жизни на Земле девушка считала, что не имеет никакого права так беспечно относиться к себе и своему существованию, а потому после каждого падения старалась найти в себе силы жить дальше. Она дышала одной лишь надеждой на то, что однажды кошмар прекратится, и можно будет с чистой совестью воспользоваться столь малой радостью, как сон до самого обеда. И полуденный сон. И вечерний. Да хоть какой, лишь бы никто не трогал.

В тот неприятный день жара стояла еще сильнее, чем обычно. С самого утра па’вухаренны, водрузив на свои плечи тяжеленные бревна, ходили по кругу. Это занятие практиковалось ежедневно на рассвете и длилось по меньшей мере два-три часа. Таким образом воины закаляли в первую очередь свой дух и лишь затем тело. Хотя Роджеру казалось, что главная проблема заключалась именно в теле – ведь из-за недостатка банальной выносливости тренировать дух уже никак не получится. Хотя у него получалось. Иногда, правда, бревно падало, и со стороны наставника в спину прилетал кончик хлыста, оставляя очередной неприятный шрам. Вообще все тело Роджера теперь было покрыто разной длины бороздами, оставленными кнутом Эманоя. Каждый нанесенный наемнику удар ущемлял скорее гордость, нежели тело, хотя шрамы, несомненно, изрядно побаливали.

Этим утром наемник выронил бревно из рук четыре раза. Во время последнего раза не выдержал и сорвался один из па’вухарренов. Он бросил свое бревно в сторону и накинулся на Роджера с кулаками и яростными воплями. Эманой вмешиваться не спешил.

Пепельник был выше наемника и гораздо шире в плечах, но Роджер оказался проворнее и ловчее. Он с легкостью миновал летящее в него тело, в мгновение ока появился у противника за спиной и двумя мощными синхронными ударами ладоней по голове отправил па’вухаррена отдыхать. Остальные рабы оттащили того, что сейчас лежал на песке без сознания, и бревенный марш вновь продолжил свое движение.

В это время на балконе восседал Крамм, наслаждаясь завтраком и утренней прохладой. По левую руку от него стояла в ожидании повелений его жена, настолько забитая и лишенная собственной воли, что ее становилось почти так же жалко, как и рабов. По правую руку от хозяина находилась едва стоящая на ногах Даша, сердце которой при виде Роджера в бою екнуло и забилось гораздо сильнее.

– Брахти, ты гордиться своим розовокожим братом? – спросил Крамм. – Он силен, несмотря на то что его рост столь мал. Он ловок и смел, его дух высок. У тебя, кстати, тоже.

Девушка хотела бы улыбнуться и как-то отблагодарить за комплимент, но челюсть сводило от частых побоев. Даша вообще открывала рот лишь при крайней необходимости, когда без этого обойтись было никак нельзя. А хозяин и не был против: ему нравилось, когда рабыня оставалась неразговорчивой, даже если обсудить что-то ну страсть как хотелось. По мнению хозяина, говорить должен только он. Остальные открывают рот только тогда, когда этого потребует Крамм.

– Ответить мне, Брахти. Ты гордиться Роджером?

– Д-да, – сквозь зубы процедила Даша. – Я им горжусь.

– Славно, славно, – погладил бороду рабовладелец. – Рассказать мне, Брахти, как долго будет зреть плод в человеческом чреве? И сколько он расти до возраста, когда он смочь работать и сражаться?

– Я… не знаю, каков срок беременности у вас. В моем ми… в моих краях это было девять месяцев. По вашему счислению, наверное, чуть поменьше, потому что в вашем месяце больше дней, да и сами дни длиннее. То же самое и с возрастом, вам лучше спросить у людей этого… материка.

– И из каких же краев ты приходить сюда? – задумчиво спросил Крамм. – Хотя все равно, можешь не говорить. Сколько плодов зараз выносить человеческая самка при родах?

– Чаще всего одного. Гораздо реже – двух. Очень нечасто трех, а больше – это совсем-совсем редкость.

– Хм… Брахти, ты когда-нибудь рожать раньше?

– Н-нет, – обеспокоенным голосом ответила Даша, понимая, к чему идет разговор. Девушка могла стерпеть все обиды, унижения и побои, но зачинать и растить ребенка в таких условиях – для нее казалось самым настоящим кошмаром.

– Тогда готовиться. Скоро ты будешь беременеть. Человеческих рабов выгоднее выращивать, а не покупать. Они становиться покорнее и приносить меньше неприятностей в будущем.

– Х-хозяин, прошу вас, не стоит этого делать, – взмолилась Даша. – Умоляю!

– Ты собираться со мной спорить? – грозно взглянул на рабыню хозяин. – Если я говорить – ты делать, иначе тебя жестоко бить! Что непонятно?

– Нет-нет, вы не так поняли. Я буду слушаться. Проблема лишь в том, что…

– Ну? Говорить!

– Проблема в том, что у меня бесплодие, – ответила девушка первое, что пришло на ум. – У меня болезнь такая. Плюс мне просто нельзя заводить детей. Один мой… доктор мне сказал, что если мне каким-то образом удастся забеременеть, то это меня убьет. А человеческие дети чаще всего не выживают, если их мать умирает при родах.

– Хм… – Крамм задумчиво уставился на Дашу. – Тогда ты быть моим экспертом. Через два дня мы снова поехать в Хау Грушмаль, и ты быть вместе со мной. Там ты помогать мне выбрать здоровых человеческих самок, чтобы они рожали мне детенышей. И заодно указать мне на самых здоровых самцов, чтобы те осеменить самок.

– Х-хорошо, – кивнула Даша и скривила лицо. Новые желания хозяина казались ей донельзя противными, и принимать участие в воплощении плана по разводу людей совершенно не хотелось. Но ради собственного выживания спорить было нельзя.

– Кстати, мы снова зайти посмотреть на бои, – заметил Крамм. – Тебе понравился в прошлый раз смотреть на бои моих па’вухарренов на кровавом песке?

– Д-да, понравилось. Это было… увлекательно. Столько крови и смертей…

– Я знать, это превосходно! В следующий раз там быть еще интереснее. Там даже быть бой, который должен о-о-очень понравиться именно тебе, Брахти. Я обещать, ты не оторваться от него взглядом до самого конца.

– Что это за бой, можно узнать?

– Не-э-эт, нельзя. Ты сама все увидеть, Брахти, все увидеть сама. Пусть это быть для тебя сюрпризом.