Антизолушка - Татьяна Герцик

Он глуховато засмеялся, высоко подкинув ее на коленях, как ребенка.

— Ну, так уж и кошмар? По-моему, всё шло великолепно, пока не заявился Иван Андреевич. Это потом стало плохо.

— Когда ты постучал в дверь, я так надеялась, что ты останешься у меня, но ты ушел.

— Ну что ты, он же потом всем бы растрезвонил, что я спал с тобой.

Ее озорной пальчик провел томительную дорожку по его груди, спускаясь всё ниже.

— По-моему, ты свою репутацию спасал, не мою.

Перехватив ее руку на полдороге и поцеловав ладонь, Илья откровенно признался:

— Если бы я знал тогда о твоих чувствах, конечно, пришел бы, но мне казалось, что тебе просто пошалить захотелось от скуки. Ты и потом колебалась, не понимала, что с тобой.

Она потупилась, гася взгляд лучистых глаз.

— Ну, до меня сразу дошло, что со мной, когда я увидела тебя целующимся с нашей конторской секс-бомбой. У меня сердце от муки надвое разорвалось, и сомнений никаких не осталось.

Сморщившись, как от приступа острой зубной боли, Зайцев принялся неловко оправдываться:

— Да ерунда всё это, мне Любовь Николаевна никогда не нравилась. Я и так сам не свой был после того, как тот наглый тип увез тебя у меня из-под носа, да еще чуть с ума не сошел, когда узнал, что ты просто со мной в учительницу поиграть решила, вот и выкинул черт-те что.

— Жаль, что ты так обо мне подумал. — Она освободила руку и приложила ее к его груди, с удовольствием ощущая, как под ее ладонью с силой бьется его сердце. — Я никого из мужчин никогда не соблазняла, но вот тебя пыталась, что греха таить, хотя совсем не по указанию начальницы, естественно. Я ведь вовсе не сердцеедка, меня мужское внимание утомляет. Я семейный человек, мне дома гораздо приятнее.

Илья подумал, что и в этом они полностью сходятся, он тоже никогда не был любителем модных тусовок. Одобряюще положил свою ладонь поверх ее и слегка сжал, боясь причинить боль ее тоненьким пальчикам. В это время за окном громыхнула петарда, и стены окрасились множеством красных огоньков. Они немного помолчали.

Помедлив, Илья осторожно задал волнующий его вопрос:

— Лиза, почему у тебя никого не было? Я имею в виду постель. Неужели среди твоих поклонников не было достаточно настойчивых парней?

Покрываясь от смущения неровными розовыми пятнами, Лиза призвала на помощь всё свое самообладание, чтобы ответить прямо:

— Да как же не было, все были не прочь, разреши я им. Я тебе уже говорила, мне это было ни к чему. Я ведь жутко стеснительная, да и брезглива к тому же. Я и целоваться-то раньше ни с кем не хотела, микробы там всякие, зараза и всё такое прочее. Надо было поцеловаться с тобой, чтобы понять, как это сладко. — Она стремительно, чтобы он не успел ответить, чмокнула его в губы, и продолжала: — Просто не было прежде никого, с кем бы захотелось такой близости. Я уже стала считать, что фригидна.

Вспомнив ее настойчивость, он успокоил ее с некоторой долей насмешливости:

— Я бы не сказал, что у тебя это наблюдается, уж скорее наоборот. Ты же меня сегодня чуть не силой держала.

Она игриво подхватила:

— Конечно, чтобы не вырвался.

Прямо посмотрев в ее глаза, он твердо пообещал:

— Не вырвусь.

Это походило на клятву, и Лиза затрепетала от охватившего ее чувства облегчения. Внезапно ей в голову пришла какая-то мысль, она неуверенно поерзала на его коленях, и вдруг серьезно спросила:

— Илья, а как ты относишься к детям?

Он сразу поскучнел.

— Да так, как ты хочешь…

Лизонька насторожилась и выпрямилась, чтобы лучше видеть его глаза, отсвечивающие разноцветными огоньками.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, я помню, что ты говорила: детей рожать ни за что не будешь, они фигуру портят.

Она замахала руками, отвергая его слова.

— О, да забудь ты эту ерунду! Хотя… — она призадумалась. — Мама считала, что отец стал заводить любовниц именно потому, что она подурнела после родов…

Зайцев, видевший ее мать несколько часов назад, поразился.

— Подурнела? Да она настоящая красавица!

— И умница к тому же. Я не знаю ни одной женщины умнее мамы. Кстати, до родов была такой же блондинкой, как я, а потом волосы потемнели. Ну, и фигура, конечно, изменилась. Может, и ты будешь разочарован?

Илья потрясенно закашлялся, не веря своим ушам. И это она говорит ему? Да чего же она боится? Неужели опасается, что он сможет когда-нибудь променять ее на другую?

— Да Бог с тобой, милая! Ну, о чем ты! Я же тебя люблю! — он не знал, что делать, как еще убедить ее в надежности своих чувств.

Лиза с облегчением вздохнула и замялась, не решаясь что-то спросить. Илья понял это и не слишком тактично ей помог:

— Ну, говори уж, не стесняйся! Поздно уже стесняться, раньше надо было!

Тряхнув головой, отчего волосы волной упали на ее лицо, скрывая его выражение, она тихо выговорила:

— Илья, ты предохранялся?

Он схватился руками за голову, поняв свою оплошность.

— Нет! Даже не подумал! А ведь должен был!

— И я нет! Ты хочешь детей?

Илья замер, прислушиваясь к себе. Из глубины души вновь поднималась волна стойкой радости, хотя, казалось, он был уже переполнен счастьем до краев. Лиза терпеливо ждала его решения. Тихо произнесла, чтобы у него был выбор:

— Если против, не стесняйся. Можно утром купить в аптеке таблетки, они помогут.

Услышав это предложение, он очнулся от эйфории и горячо воскликнул:

— Нет, конечно! Что ты, лапушка, мне же скоро тридцать шесть! Тянуть-то ведь некуда! Надо рожать, и чем быстрее, тем лучше!

Лиза засмеялась его энергичности планирования семьи и постаралась утешить:

— Знаешь, у французов есть поговорка — женщинам всегда уже, а мужчинам всегда еще. Мне уже двадцать шесть, а тебе всего тридцать пять. Так что не тушуйся!

Илья сильнее сжал ее плечи, не зная, как выразить переполнявшие его чувства. Окружавший его унылый серый мир так быстро расцветился невозможно яркими красками, что он еще до не конца осознал произошедшей с ним перемены.

Лиза с облегчением вздохнула и подняла на него вопрошающие глаза, ожидая продолжения. Не дождавшись того, на что надеялась, спросила, скромно опустив глазки вниз и наматывая на палец светлый локон:

— Илья, ты хочешь, чтобы дети родились в законном браке?

Встрепенувшись, он наконец сообразил, что должен сделать:

— Милая, ты выйдешь за меня замуж? — и, прижавшись губами к ее лбу, покаялся: — Извини, я должен был сказать это без твоих подсказок, но я так счастлив, что плохо соображаю.