Хаски и его учитель белый кот. Том III - Жоубао Бучи Жоу

что Небеса благоволят ему, раз за разом помогая уклониться от этого признания и неизбежного пристального внимания общественности. Он и правда до последнего верил, что сможет обхитрить судьбу.

Но теперь, оказавшись зажатым в тиски со всех сторон, он понимал, что у него просто нет иного выбора.

Больше некуда отступать.

— Образцовый наставник Мо?..

Не обращая внимания на главу Ма, Мо Жань достал из-за пояса один из парных серебряных кинжалов и безжалостно чиркнул им по ладони.

В одно мгновение свежая кровь наполнила его ладонь.

К этому времени Сюэ Мэн, Сюэ Чжэнъюн и Чу Ваньнин подошли к нему и встали за его спиной. Голос Сюэ Чжэнъюна прозвучал очень удивленно:

— Жань-эр, зачем ты это делаешь? Это бесполезно, гора Цзяо подчиняется только приказам людей из рода Наньгун. Даже если ты истечешь кровью, это делу не поможет.

Мо Жань не обернулся, и только его кровоточащая рука слегка дрогнула.

В конце концов, он зло хлопнул по высеченной на камне запирающей печати.

Леденящий холод охватил его руку, вмиг проникнув до самых костей.

Он закрыл глаза.

И снова призрачный голос духа дракона Ван Ли гулким эхом отозвался во тьме:

— Кто пришел в это место?

Горло словно сжали невидимые тиски.

В давящей тишине под пристальными взглядами множества людей Мо Жань медленно и ровно ответил…

— Духовная школа Жуфэн… седьмой кровный потомок рода основателя.

Сюэ Мэн побледнел, пошатнулся и, отступив на шаг назад, покачал головой, отказываясь верить услышанному:

— Что?..

Лицо Сюэ Чжэнъюна побледнело даже сильнее, чем у его сына. Круглые глаза тигра[233.3] округлились еще больше, неотрывно вглядываясь в высокий и стройный силуэт, стоящего к ним спиной Мо Жаня.

— Как это возможно?.. — пробормотал он.

Каждое слово было подобно удару ножа.

Но Мо Жань прекрасно знал, что если он не признается сейчас, прольются реки крови. Также как понимал, что стоит сделать этот шаг, и отступать будет поздно, тем более другого выхода у него все равно не было.

Поэтому, почти шепотом, он все же закончил последнюю часть формального приветствия:

— Мо Жань, Мо Вэйюй, имеет честь кланяться.

Глаза Сюэ Мэна покраснели.

— Невозможно! — хрипло закричал он.

Однако каменные врата все-таки открылись.

Неуловимый, как дым, призрачный голос Ван Ли, словно сверкающий клинок вошел в уши, пронзив сердце.

— Ван Ли… приветствует вас… хозяин…

— Жань-эр…

Сюэ Чжэнъюн был настолько поражен, что так и не сумел найти еще каких-то слов.

Хотя душа Чу Ваньнина тоже пришла в полное смятение, он успел вовремя поддержать пошатнувшегося Сюэ Чжэнъюна и, подняв глаза, устремил взгляд вперед.

Каменные ворота загрохотали и очень медленно ушли вглубь скалы. Оранжевые отсветы от озера драконьего духа ворвались во мрак тоннеля. Мо Жань стоял на фоне этого зарева, и в рассеянных лучах проникающего через врата света очертания его силуэта становились все более размытыми и почти полностью стирались.

— Мо Жань! Мо Жань! Как ты смог их открыть?! Что еще за седьмой кровный потомок из Жуфэн?! Как так получилось?! Да как же так-то! — казалось, от пережитого потрясения Сюэ Мэн немного помешался. — Как могло выйти, что у тебя кровные узы с родом Наньгун? Ты что, правда… ты правда…

Мо Жань промолчал. В конце концов, замерев на шаткой границе света и тени, почти шепотом он произнес лишь одну фразу:

— Вы все идите вперед.

— Мо Жань!

Голос охрип и силы иссякли.

В какой-то момент Мо Жань чуть наклонил голову, словно желая повернуться и что-то сказать, но в итоге так ничего и не произнес, без дальнейших задержек и колебаний двинувшись вперед. Сменяя друг друга, свет и тень следовали за его внушительной фигурой, пока он, наконец, не скрылся в конце тоннеля.

Охваченные паникой люди из разных школ тут же бросились следом за ним, агрессивно тесня и расталкивая друг друга, словно выскользнувшая из сетей рыба.

Среди этого клокочущего людского потока[233.4] Мо Жань шел в гордом одиночестве.

Он ни разу не оглянулся. Просто не смел повернуть голову назад.

Увидев у Озера Духа Дракона так и не очнувшуюся Е Ванси, он поднял ее с каменного пола и унес собой.

На самом деле, тем, кто пожертвовал своей жизнью, бросившись в кровавый пруд, вполне мог быть он сам, а не Наньгун Сы.

Несмотря на то что в то время Мо Жань не знал, что так можно было защитить покой горы Цзяо, на самом деле он и сейчас не был уверен…

А что, если бы знал? Действительно смог бы отдать свою жизнь вместо Наньгун Сы?

Он уже прожил две жизни, но даже с ног до головы погрязнув в грехах, все еще хотел отсрочить свою гибель. Наньгун Сы еще так молод, его жизнь не достигла и середины, а он уже обратился в пепел и дым, исчезнув без следа.

Разумом Мо Жань понимал, что такой достойный человек, как Наньгун Сы, больше него заслуживал задержаться в этом мире, но со свойственным людям эгоизмом продолжал жадно цепляться за собственную жизнь.

Внезапно он услышал, как за его спиной раздался вопль ужаса:

— Монстры! Эти монстры гонятся за нами!

— Как это возможно?!

Мо Жань резко повернулся.

После того как люди вошли, камень, что загораживал вход, был снова опущен. Эти маринетки не смогли бы сами его открыть. Если только…

Его лицо смертельно побледнело.

…Если только среди этих марионеток нет человека с кровью рода Наньгун.

В мешанине мыслей вдруг промелькнуло воспоминание о том странном черном небесном разломе, и он подумал о третьей запретной технике: Пространственно-временном проходе Врат Жизни и Смерти.

Мо Жань ощутил, как ужасный холод, расползаясь от подошв, медленно обволакивает все его тело.

А что если вышедший оттуда человек был…

Нет. Невозможно.

Это совершенно невозможно.

Просто бред! Даже в прошлой жизни никто так и не смог этого сделать… Кому вообще такое под силу?!

К счастью, в этот самый момент рядом с ним оказался Мэй Ханьсюэ и Мо Жань смог передать ему Е Ванси. С безумным блеском в глазах он тут же развернулся и побежал навстречу потоку отступающих людей.

— Мо Жань!

— Жань-эр!

Среди этой живой реки он увидел Сюэ Мэна и Сюэ Чжэнъюна, которые, заметив его, начали выкрикивать его имя. Но Мо Жань просто проигнорировал их, ведь он и правда не знал, как теперь смотреть в глаза этим двум мужчинам.

Огонь в бумагу не завернешь.

Две