КаZантип - Никита Ветров

* * *

Солнце садилось за горизонт, окрашивая его в ярко-багровый цвет. Зрелище было исключительно красивое. Крученый и Гюрза были одни на маленьком галечном пляже. Они оставили «Триумф» метрах в тридцати от линии прибоя, на ровном месте, а сами устроились возле большого валуна, сюда при каждом ударе волн о берег долетали соленые брызги.

– По косячку? – предложил Крученый, приподнимаясь на колени. Гюрза лежала, подложив руки по голову, – она все еще переживала последние волны бурного оргазма.

– Эй, Гюрза! Покурить хочешь? – в голосе Крученого было столько самодовольства, что девушка невольно поморщилась. Вот всегда так – вместо нежности одно самолюбование. Видимо, все мужики такие. Хотя нет, Гром был… А! Что теперь о нем вспоминать!

Гюрза приподнялась, села, облокотившись о здоровенный валун.

– Давай, – сказала Гюрза, протягивая руку. Крученый сунул ей уже зажженный косяк. Несколько минут они молчали, затягиваясь сладковатым дымом.

– Гюрза, как думаешь, Гром жив еще? – нарушил тишину Крученый.

– Конечно, – ответила девушка. Голос ее звучал равнодушно. – Но ему уже недолго осталось.

– Может, съездить, посмотреть, как он там?

– Зачем? Еще пара дней, и он труп.

– Тоже верно.

– Крученый, будь другом, не напоминай мне больше о нем. – На этот раз девушке не удалось полностью скрыть эмоции, голос дрогнул. Впрочем, Крученый, всегда отличавшийся толстокожестью, этого не заметил.

– Не буду, – кивнул он. – Мне, честно говоря, и самому про него вспоминать неприятно. До сих пор я никого не… – Он не договорил. – В общем, как подумаю, что он так сейчас там и сидит, сразу настроение портится.

– Вот ты и не думай, – уже довольно зло сказала Гюрза. – Все, забыли про него.

– Точно. Слушай, пойдем искупаемся.

– Пойдем. – Девушка гибко встала, и не подумав натянуть хотя бы плавки. – Только сначала помоги мне деньги и товар закопать.

– Ну, опять ты начинаешь перебдеж, – недовольно протянул Сибагатурин. Когда они решили поехать к морю, Гюрза настояла на том, чтобы прихватить героин и деньги с собой. Он считал, что это лишнее, но переспорить подругу не смог.

– Ничего, осторожность еще никому не вредила. Помоги, говорю!

Недовольно ворча, Крученый подчинился. Через несколько минут пакет с героином и деньги были закопаны под кучкой гальки.

– Теперь и искупаться можно, – с многообещающей улыбкой сказала Гюрза. Похоже, анаша начала действовать – все неприятные мысли отступали, становились неважными. – Кстати, мне всегда было интересно в воде потрахаться. А тебе?

– Никогда об этом не думал, – хмыкнул Крученый, плотоядно осматривая точеную фигурку своей подруги. – Меня и берег устраивает. Но если тебе хочется, то я готов… Пойдем!

Схватив Гюрзу за руку, Крученый повлек девушку в сине-зеленую воду.

Палатки галицкого «Беркута» располагались немного в стороне от байкеров. Но не настолько далеко, чтобы не слышать постоянного шума, пьяных воплей и рева моторов. Из-за этого спать милиционеры ложились не раньше трех ночи. До этого было просто не заснуть. Примерно половина бойцов уже на второй день попыталась возмутиться таким положением дел. Но командир отряда, майор Натеганов Владимир Семенович, подавил бунт в зародыше. Он популярно объяснил подчиненным, что начальство дало ему недвусмысленные указания – без большой нужды байкерам не мешать. А то, что они орут по ночам и мешают спать друг другу и «беркутовцам», серьезной причиной считать никак нельзя. И с этим он согласен не только из-за приказа начальства – он и сам так считает. В конце концов, байкеры специально устроили свой фестиваль подальше от населенных пунктов, чтобы никому не мешать. И они нисколько не виноваты в том, что милицейское начальство откомандировало «Беркут» следить за порядком на фестивале. Так что пусть ребята бесятся, сколько влезет. А он, как командир отряда, отдает два распоряжения. Первое – приказывает патрулировать местность до половины третьего ночи. И второе – официально разрешает всем своим подчиненным спать до десяти утра. Все равно даже самые ранние пташки из байкеров до этого времени из палаток не высовываются. Так что и надзор ни к чему. Бодрствовать обязан будет только один человек – часовой. Но ему не спать при любом раскладе, так что и обижаться не на кого. Бойцы, поскрипев мозгами, признали правоту командира, и больше высказываний насчет того, что неплохо бы заставить участников фестиваля расходиться спать в одиннадцать вечера, как пионеров, не было.

Сейчас было без пяти три – самое приятное время суток. «Беркутовцы» только что вернулись после патрулей, можно было ложиться спать, но перед этим бойцы собирались и сидели у костра, попивая пиво и закусывая печеной картошкой, салом и сосисками. Строго говоря, пиво пить было нельзя, но Натеганов был командиром опытным и понимал – просто нереально запретить молодым парням на природе выпить литр-другой. Пусть уж лучше при нем пьют – и проконтролировать можно, кто сколько выжрал, и за поведением проследить.

– Наконец-то позатыкались, – сказал Михась – здоровенный парень, два ноль пять ростом и с такими плечами, что казалось, в нормальную дверь иначе как боком не протиснется.

– Не все еще, – отозвался сержант Василий Семенов, насаживая на длинный прутик сосиску, кусок хлеба и половину луковицы. – Кто-то еще орет.

Со стороны байкерских палаток в самом деле еще доносились редкие пьяные вопли. Любой из «беркутовцев» опытным ухом легко мог определить – до полной тишины еще минут десять. Эти последние и самые стойкие алконавты больше просто не продержатся – вопли уже совершенно нечленораздельны.

– Скоро заткнутся, – выразил общую мысль командир. – Кстати, парни. Пока вы еще не заснули, хочу вам кое-что важное рассказать. Мне сообщили оперативную информацию – кто-то здесь приторговывает героином. Неплохо бы этого коммерсанта выловить.

– Именно героином? – уточнил Михась, который, в отличие от большинства здоровяков, был весьма умен, хитер и обладал редким чутьем. Вообще-то многие его коллеги полагали, что эти качества для бойца чисто силового отряда лишние. Дескать, чего там думать, на кого командир пальцем показал, того и вали рожей в землю. Но на самом деле это было не так. Именно Михасю майор Натеганов давал самые ответственные и деликатные поручения.

– Именно, – кивнул командир. – Я тоже у начальства переспросил. Никакой ошибки. Так что старые распоряжения насчет того, чтобы на анашу и прочую мелочь смотреть сквозь пальцы – в силе. Максимум, что разрешаю, если заметили – устное замечание сделать. Но вот если сумеете на героин выйти, то смело рассчитывайте на премию.

– Попробуем, – без особого энтузиазма протянул кто-то из бойцов. – Но вы, Владимир Семенович, сами же понимаете – на видном месте этим заниматься никто не станет. А узнавать, выспрашивать – без толку. С нами никто разговаривать не будет. Особенно на такую тему.