Римские войны. Под знаком Марса - Александр Махлаюк

Вернувшись в столицу, где все с трепетом ожидали его прибытия, Цезарь не стал казнить никого из своих политических противников и провозгласил, что будет считать своим другом всякого, кто не выступит против него с оружием в руках. Захваченных в плен солдат Помпея он без всяких условий отпускал по домам. Милосердие и великодушие Цезаря очень многих привлекали на его сторону. Он твердо держался этой политики. Даже после того, как к Помпею перешел его ближайший друг и помощник в галльских войнах, очень способный командир Тит Лабиэн, Цезарь проявил величие духа: он отправил вслед перебежчику все его деньги и имущество. Только единственный раз он прибегнул к насилию. Нуждаясь в средствах для продолжения войны, Цезарь приказал забрать деньги из оставленной Помпеем государственной казны. Его не остановил даже протест народного трибуна. Когда тот преградил ему дорогу к казнохранилищу, Цезарь пригрозил ему смертью, сказав: «Знай, что мне гораздо труднее сказать это, чем сделать». Однако и этих средств было недостаточно. Поэтому Цезарь занял денег у своих военных трибунов и центурионов. Этим займом он привязал к себе командиров, а щедростью купил расположение солдат. Однако самоотверженность и преданность солдат и без того были поразительны. Еще в самом начале гражданской войны они обещали ему служить добровольно, без жалованья и пайка: те, кто побогаче, брались заботиться о тех, кто победнее, а центурионы предложили снарядить по всаднику из своих сбережений.

Пока высадившийся на Балканском полуострове Помпей собирал отовсюду своих сторонников и формировал новые легионы, Цезарь предпринял поход в Испанию. Нельзя было оставлять у себя в тылу сильную неприятельскую армию. Военные действия на Пиренейском полуострове складывались сначала не очень удачно для Цезаря. Противники, обеспечив себя всем необходимым, заняли позиции на труднодоступном холме около города Илерда на берегах бурной реки Сикориса. Цезарю удалось скрытно от помпеянцев навести через реку мост и обеспечить снабжение своей армии продовольствием. Несколько сильных испанских племен примкнули к Цезарю. Помпеянцы решили отойти к реке Иберу, через которую заранее навели понтонный мост. Цезарь бросился преследовать неприятеля. Но из-за глубокой воды смог переправить через Сикорис только конницу. Однако легионеры сами обратились к полководцу, уверяя его, что у них вполне хватит сил и смелости перейти через реку вброд там, где была переправлена конница. «Их пыл и громкие заявления побудили Цезаря, – рассказывает он в своих «Записках о гражданской войне», – сделать, наконец, эту попытку... Он приказал отобрать из всех центурий наиболее слабых солдат... и оставил их с одним легионом для охраны лагеря; а остальные легионы вывел без поклажи, поставил в реке вверх и вниз по течению большое количество вьючных животных и таким образом переправил войско. Немногих солдат унесло течением, так что их должна была подхватывать и поддерживать конница; однако никто не погиб». Вскоре противник был настигнут. Благодаря необычайному усердию солдат, которым приходилось идти по глубоким труднопроходимым долинам и карабкаться по скалам, Цезарь обошел помпеянцев. Заняв высоты, он отрезал им дорогу к Иберу, а потом вынудил вернуться в окрестности Илерды и окружил их в безводной местности. Помпеянские военачальники не решились вступить в открытый бой и сдались. Так была обеспечена полная победа – единственная в своем роде, потому что успех был достигнут без сражения, только за счет искусного маневрирования. «Ведь задача полководца, – подчеркивал сам Цезарь, – побеждать столько же умом, сколько мечом». Цезарь вновь проявил свое милосердие, отпустив плененных помпеянцев на все четыре стороны. Часть из них охотно перешла в армию Цезаря.

На обратном пути в Италию Цезарь взял город Массилию, уже давно осаждаемую его войсками. С ее жителями он обошелся довольно милостиво, из уважения к славному имени их города и его древнему происхождению. Теперь предстояло готовиться к решающей схватке с самим Помпеем. Правда, положение осложнялось несколькими неудачами командиров Цезаря, которые действовали в Африке и у берегов Иллирии. Кроме того, в войсках, вернувшихся из Испании, произошел небывалый до сих пор случай – взбунтовался один из легионов. Солдаты требовали обещанного вознаграждения и обвиняли начальников в намеренном затягивании войны. Срочно прибывший Цезарь напомнил мятежным легионерам о своей неизменной щедрости и заявил, что на основании отеческих законов казнит по жребию каждого десятого человека из мятежного легиона. Командиры легиона, упав на колени, умоляли о пощаде и с большим трудом добились того, что Цезарь согласился подвергнуть децимации только 120 человек, которые считались главными зачинщиками. При этом выяснилось, что один из предназначенных к казни легионеров обвинен ложно. Цезарь приказал казнить вместо него того центуриона, который оклеветал солдата.

Прибыв в Рим, Цезарь вступил в должность диктатора и провел выборы, а затем, уже в ранге законно избранного консула, поспешил в Брундизий. Здесь были сосредоточены его войска (12 легионов и 10 тысяч всадников), предназначенные для борьбы с Помпеем. Под началом Помпея тем временем собрались значительные силы: 7 тысяч конных воинов, 11 легионов пехоты и многочисленные вспомогательные войска, набранные у союзных Риму государств. Главное, в руках Помпея был практически весь римский военный флот в 500 кораблей. Оружие и припасы имелись в изобилии. Несмотря на свой возраст (57 лет), Помпей самолично упражнял свои войска, состоявшие в основном из новобранцев. Он действовал, как указывает Плутарх, прежде всего личным примером: «...то состязался пешим в полном вооружении, то верхом, на полном скаку, ловко вытаскивал и вновь вкладывал в ножны меч, то в метании дротика показывал не только необыкновенную точность попадания, но и такую силу броска, что даже многие из молодых воинов не могли его превзойти».

Цезарь, не имея достаточного количества военных и транспортных кораблей, все же решился на переправу в Грецию, полагаясь на свою быстроту и удачу. Он обратился к солдатам с просьбой оставить в Италии своих рабов и поклажу, чтобы таким образом освободить на кораблях место для большего количества легионеров. Воины с готовностью откликнулись на призыв любимого вождя. Благодаря этому удалось посадить на корабли почти половину пехоты и несколько сотен всадников. Воспользовавшись непогодой, которая мешала неприятельскому флоту контролировать побережье, Цезарь успешно переправился через Адриатическое море. Помпеянцы никак не предполагали, что он отважится на переправу в период зимних штормов. Правда, они настигли на обратном пути и сожгли пустые транспортные суда Цезаря, следовавшие за остальными легионами, и впредь зорко следили за морем.

Цезарь высадился в Эпире и расположился южнее города Диррахия, где Помпей сосредоточил все свои главные силы. Имея преимущество в численности войск, Помпей не решался напасть на более опытные легионы противника. Он ожидал подхода дополнительных сил и летнего времени, чтобы развернуть действия на море. Цезарь надеялся на прибытие второй половины своих войск из Брундизия. Попытка Цезаря договориться о мире не имела никакого успеха. В ответ на мирные предложения послы Цезаря услышали высокомерные слова Лабиэна: «Никакого мира у нас быть не может, пока нам не доставят головы Цезаря!»

Испытывая большие трудности со снабжением войск и не получая дополнительных сил из Италии, Цезарь находился в крайне затруднительном положении. Поэтому он решился на отчаянное предприятие. Втайне от собственных войск, ночью в одежде раба он с немногочисленными спутниками вышел в море на небольшом двенадцативесельном суденышке. Поднявшаяся буря грозила затопить лодку, и кормчий приказал повернуть назад. Услыхав это, Цезарь крикнул ему: «Вперед, любезный, смелей: ты везешь Цезаря и его счастье!» Гребцы, забыв об опасности с величайшим усердием налегли на весла. Но идти дальше было невозможно: волны заливали лодку. Цезарю так и не удалось достигнуть Брундизия.