Сказания о Небожителях. СФера - Мэри Кенли

Во второй раз наставница с сомнением проронила:

– Хм… Ты делаешь успехи.

И в третий раз обнадеживающе вздохнула:

– Моя ученица слишком упорная. Это пугает!

Да, на самом деле, упорству Кан Мейлин можно было позавидовать. Она постоянно терпела неудачи даже с самыми простыми элементами будущей защиты, но не сдавалась, пусть и приходилось начинать с нуля.

Нежданная подсказка пришла от Ван Линга.

– Подобная защита сугубо индивидуальна. Помимо многочисленных энергетических связок, хранящих символов и оберегов, она скрепляется сильным внутренним желанием своего создателя. Проще говоря, ты вкладываешь в защиту свои собственные мольбы о заступничестве. Только тогда отдельные элементы соединятся в единое целое.

И Кан Мейлин молилась, медленно сплетая необычный артефакт. К сожалению, он быстро выжимал ее силы до дна. Как и предсказывал Старейшина, энергетика девушки оказалась слишком слабой для подобных манипуляций.

Тем временем ситуация вокруг ухудшалась. Неизбежность войны и срочное объединение Храмов пока затронуло не всех мастеров, но многие выступали за решительные действия. Особенно этим отличился Инь Эйгуо. Говорят, он выступил на собрании Старейшин со страстной речью, призывая дать максимальный отпор демоническим сектам, не жалея сил и ресурсов. Но Бессмертные с ним не согласились.

– Мы не можем допустить смерти безвинных, – так ответил ему Юй Чан-Лун, – а потому обязаны действовать осторожно.

Инь Эйгуо воспротивился и снова был наказан. Но в Храме нашлось довольно много сторонников его бунтарских мыслей. Им нравился Эйгуо, и они не желали просто отсиживаться в стороне. Противоречивые настроения захлестнули культиваторов, вызвав гнев Старейшин.

– Вокруг Инь Эйгуо собралась приличная толпа подпевал, – взбудораженно делилась новостями Ю Шун, – он так и привлекает к себе всех обиженных на жизнь. Даже некоторые из внешнего предела поддержали его!

Где в этот момент был Лан Шанью? Что ж, он твердо стоял на стороне Бессмертных. Когда кто-то из сторонников Инь Эйгуо назвал Шанью трусом, это закончилось очень плохо для скандалиста.

В конце концов, решающую точку поставил сам Старейшина Дань Зедонг.

– Я считал тебя лучшим учеником пика Хэншань и по-прежнему признаю твои таланты, Инь Эйгуо, – прогремел голос сурового мастера, – но ты сбился с пути. В тебе пробудилась ядовитая гордыня. А потому отныне мы запрещаем мастеру Инь Эйгуо участвовать в битвах с демоническими культиваторами. Если ты нарушишь запрет, тотчас будешь изгнан из Храма Небожителей.

Кан Мейлин невольно вздрогнула. Это событие случилось у всех на виду, и Инь Эйгуо сжал длинные пальцы в кулаки, но после медленно поклонился:

– Я подчинюсь приказу лидера.

Внешнее смирение казалось до боли фальшивым. В его чистых изумрудных глазах промелькнула темная угрожающая аура.

* * *

Война культиваторов перешла к прямым столкновениям. Теперь абсолютное большинство мастеров Храма отправились сражаться с демоническими сектами. Оставшиеся же работали не покладая рук.

Отлученный от победоносных сражений, Инь Эйгуо вел себя спокойно. По крайней мере, на первый взгляд. А уж Кан Мейлин наблюдала за ним в последнее время часто. Мяо Ронг, младший мастер пика Хуашань, постоянно крутилась рядом с ним, если не занималась благой помощью раненым и производством лекарств. Она вела себя столь же приветливо, как и раньше, но в глубине ее голубых глаз застыла невыразимая обида. Словно Мяо Ронг считала, что с возлюбленным Эйгуо поступили несправедливо.

К удивлению Кан Мейлин, гордая принцесса Цао Дандан отказалась от участия в сражениях и также осталась в Храме Небожителей. Конечно, причина снова крылась в Инь Эйгуо, но… «Она ведь всегда была такой гордой, так сильно хотела занять лидирующую позицию. И теперь просто отказалась от всего?»

Но самой странной была Ни Чинтао. Когда-то энергичная и слишком агрессивная девчушка потускнела, стала дерганной и нервной. Она все так же восторженно смотрела на любимого, однако сильно поумерила привычный пыл. Возможно, из-за того, что теперь свита Инь Эйгуо значительно возросла. Он был их кумиром, их лидером и главным вдохновителем. Это выглядело жутко. Мейлин чувствовала, что добродушный мечник держит в руках горстку людских сердец и волен свободно распоряжаться ими.

«Мы привыкли, что зло очевидно. Оно уродливо, отвратительно и различимо с первого взгляда. Но что, если зло совсем иное? Приветливое, ласковое, чуткое. Способное сковать твою душу и поменять ориентиры. Когда я смотрю на Инь Эйгуо, то ни в чем не уверена. Но он кажется жестоким. Даже более жестоким, чем Лан Шанью».

Глава 34

Вчера Храм Небожителей опустел. Ван Линг и другие Старейшины отправились искоренять демонические секты. По пути они должны были объединиться с культиваторами из иных духовных храмов и школ. Кан Мейлин и другие ученики, которые не достигли больших высот в самосовершенствовании, остались под защитой древней цитадели. Конечно, из-за этого приходилось брать дополнительные обязанности, но Линлин не жаловалась.

Она только очень волновалась за свою родную деревню и каждый день молилась о том, чтобы демоническая зараза не добралась до тех спокойных мест. К счастью, ее родина была тем еще захолустьем, и в данный момент подобное можно считать за благо. Потому что крупным городам и деревням повезло намного меньше.

С учетом ежедневного труда, Кан Мейлин могла создавать свой артефакт только ночами, отдавая ему последние силы. Честно говоря, спать ей было некогда. Но иногда она украдкой засыпала днем на час-другой, покуда ее не будили остальные.

Впрочем, сотворение защиты зашло в тупик. Кан Мейлин подготовила несколько сотен бумажных оберегов с хитросплетением древних символов. Все эти обереги связывались друг с другом по цепочке и, в конце концов, должны были принять единую форму. Но ей не хватало какого-то финального элемента. Всплеска силы или же веры. Чего-то точно не хватало.

Масляная лампа горела совсем тускло. Не выдержав, Мейлин потушила ее, и комната погрузилась во тьму. Девушка приблизилась к окну и отодвинула в сторону ширму из плотной бумаги. Где-то вдалеке тлели огни Храма Небожителей. Странное волнение охватило Кан Мейлин, забралось глубоко в душу, отзываясь болью в голове и учащенным сердцебиением.

А потом… Собственное сознание Линлин словно раскололось на две равные части.

С одной стороны – испуганная девчушка в темной комнате, а с другой – звучал ее собственный голос, лишенный привычных эмоций.

«Послушай, Кан Мейлин, с тобой все очень непросто. Ты подмечаешь странное поведение Лан Шанью, но и сама таишь множество секретов. Откуда ты знала, что в Храм нельзя брать деньги и большое количество еды? Почему ты назвала испытание туманом „тюрьмой страха“? И отчего с первой минуты решила, что Лан Шанью похож на злодея? Твоя детская привычка раздавать всем роли, будто они