Янтарные небеса - Ли Бристол

Сквозь раскрытое окно конторы до Джессики донесся громкий, внушительный голос мужа, время от времени сопровождаемый энергичными рукоплесканиями и одобрительными возгласами. Легкая кружевная занавеска позволяла ясно видеть все, что происходит во дворе: Дэниел, высокий, златоволосый, стоя на обитом яркой материей помосте, произносит проникновенную речь, вызывающую полное одобрение всех собравшихся; Джошуа, уютно приникнув к пышной груди Марии, стоявшей в первых рядах, взвизгивая от восторга, хлопает своими – крошечными ручонками, даже когда делать этого вовсе не требуется, вызывая у стоявших рядом мужчин снисходительные ухмылки, а у Марии – справедливые замечания. Джессика улыбнулась, наблюдая за ними. Как же ей хотелось находиться сейчас на дворе, под теплыми солнечными лучами, среди избирателей, самой держать на руках сына и громкими возгласами приветствовать мужа!

Она со вздохом отошла от окна и вернулась к столу.

– Вы хотели меня видеть, Кейси? – спросила она.

Пожилой мужчина взглянул на нее с презрением и неодобрением, граничащими с откровенной, ничем не прикрытой ненавистью. Хотя он, как и полагается, стоял, сняв шляпу, и изо всех сил пытался изобразить почтительность, это у него плохо получалось. Весь его облик был пронизан злобой и негодованием. И не только оттого, что ему приходилось выполнять приказы женщины – хотя одного этого было достаточно, чтобы такой мужчина, как Кейси, ее возненавидел, – а потому, что он был единственным, кто, помимо Дэниела и Джессики, знал, что Дэниел не мог быть отцом Джошуа.

Но Джессика в течение этих трех лет привыкла к тому, что Кейси ее презирает. После всего того, что она пережила, презрением ее было не пронять. Кроме того, она знала: Кейси предан Дэниелу настолько, что с радостью исполнит любое его желание. А Дэниел желал, чтобы к Джессике относились с уважением, и одной этой причины было достаточно, чтобы Кейси держал свои чувства при себе.

– Да, мэм, – мрачно изрек он. – Я хочу знать, что это вам в голову взбрело. Неужели вы и в самом деле собрались завести в «Трех холмах» этих идиотских иностранных быков? Никто мне не говорил…

– А я и не знала, Кейси, – холодно прервала его Джессика, – что должна обсуждать с вами свои дела. – Но, решив, что самый быстрый способ закончить дискуссию – это не раздражать собеседника, проговорила более миролюбивым тоном: – Рогатый скот брахманской породы никакой не иностранный. Его уже более тридцати лет с успехом разводят в Каролине.

– Мерзкие горбатые твари, – проворчал Кейси. – Да они испортят все наше поголовье скота!

Легонько барабаня пальцами по столу, Джессика спокойно взглянула на Кейси.

– Не испортят, а улучшат. Так мы получим гораздо более здоровое и крепкое потомство.

– Мы прекрасно без них обходились все эти годы, – упрямо возразил Кейси, насупившись и прилагая все усилия к тому, чтобы не разозлиться. – Не хватало еще, чтобы какая-то женщина указывала нам…

– А сколько голов скота пало в Техасе от ящура за последние пять лет? – перебила его Джессика. Хотя голос ее звучал спокойно, а лицо по-прежнему оставалось безмятежным, она чувствовала, что начинает закипать. В глазах ее появился недобрый огонек, который Кейси уже хорошо мог угадывать. – Разве сумели тогда ваши распрекрасные скотоводы сделать хоть что-то, чтобы остановить падеж скота? А какая-то женщина сумеет! Мне очень жаль, если вам, Кейси, это не нравится, но ничего не поделаешь, именно так обстоят дела.

Кейси мрачно смотрел на Джессику, и внутри у него все кипело от ярости. Ради Дэниела он пытался быть к ней терпимым, однако еще до того, как стало ясно, чем она занималась с этим предателем Джейком по дороге домой, Кейси эта девица не очень-то нравилась. А уж после того, как выяснилось, какая это шлюха, он едва мог ее выносить. Однако Дэниел, похоже, испытывал к своей развратнице жене совсем другие чувства. Он вел себя так, словно на этой дряни, которая, едва поселившись в «Трех холмах», стала здесь полновластной хозяйкой, свет клином сошелся.

Но мало того, что эта особа выставляла напоказ свое предательство. Пока Дэниел заседал в сенате, она фактически прибрала к рукам все дела на ранчо. Кейси был убежден, что, если за ней не присматривать, она скоро развалит все хозяйство. И он присматривал. Ради Дэниела.

Однако когда Кейси попытался сказать Дэниелу, что он думает по поводу его жены, старый друг набросился на него, словно разъяренный бык, пригрозив не только вышвырнуть его из усадьбы, но и убить, если он еще хоть раз позволит себе неуважительно отозваться о Джессике. И Кейси ничего не оставалось делать, как проглотить горькую пилюлю. А вот сделать вид, что она ему пришлась по вкусу, он уже не мог.

– А что думает о ваших грандиозных планах капитан? – не сдавался он.

– Мой муж, как обычно, полагается на мое мнение, – ровным голосом проговорила Джессика. – До сих пор я не сделала ни одной ошибки, не так ли, Кейси?

Кейси сдержал уже готовый было вырваться дерзкий ответ. Все дело было в том, что Дэниел давал своей жене полную свободу во всем, и до тех пор, пока он с одобрением относится к любому ее поступку, Кейси ничего не мог поделать.

– Скотопригонный двор не место для женщины, – тем не менее, упрямо бросил он.

Джессика с горечью улыбнулась, подумав о том, что ей приходилось бывать во многих местах, в которых женщине бывать не стоит, и делать многое такое, что женщине делать не положено. Однако этот короткий экскурс в прошлое испугал Джессику, и она поспешно вернулась в настоящее. Взяв себя в руки, она решительно расправила плечи и твердо взглянула Кейси прямо в глаза.

– Этот вопрос, Кейси, не подлежит обсуждению. Если вы не желаете ехать со мной, я легко найду себе другого провожатого…

– Не нужно, – поспешно перебил он ее. Кто-то ведь должен присматривать за этой особой, и эту работу он не мог доверить никому. – Я поеду.

– Хорошо. – Голос Джессики по-прежнему звучал ровно. – Тогда можете идти к гостям. Завтра рано утром выезжаем.

Когда Кейси ушел, Джессика позволила себе с облегчением вздохнуть. Она тяжело опустилась в кресло. Праздничное настроение как рукой сняло. Джессика надеялась, что со временем Кейси как-то примирится с ее присутствием в «Трех холмах» и с тем, что она заправляет всеми делами на ранчо, однако ничего подобного не произошло. Внезапно Джессика почувствовала страшную усталость. Почему, она и сама не знала. Быть может, из-за стычки с Кейси, а может, потому, что ей почему-то не хотелось завтра ехать в город, а может, из-за жары.

Прошло три года с тех пор, как испуганная, растрепанная и смущенная молодая девушка прибежала к Дэниелу Филдингу, моля его о защите. Три года – день в день – с тех пор, как Джессика Дункан стала миссис Дэниел Филдинг, что повлекло за собой ряд событий, круто изменивших жизни самой Джессики и братьев Филдинг. Казалось, с тех пор прошла целая жизнь.

Женщина, сидевшая сейчас в конторе и заправлявшая всеми делами усадьбы «Три холма», не имела ничего общего с той беспомощной молоденькой девчонкой, которая так доверчиво и с такой радостью вручила свою жизнь в руки Дэниела Филдинга. Сейчас, в возрасте неполных двадцати двух лет, Джессика Филдинг была женой одного из самых богатых и влиятельных людей в Техасе. Ей ежедневно приходилось сталкиваться с проблемами, от которых зависели жизни сотен людей. Она снискала уважение мужчин и зависть женщин. К ее мнению прислушивались, ее приказы выполнялись беспрекословно. Она была очаровательна, изящна, прекрасно одета и хорошо воспитана. Сидела ли она с мужем на званом обеде, на котором присутствовали самые выдающиеся политические деятели штата, или негромко и отрывисто отдавала приказания работникам ранчо, от нее веяло такой властностью, что всем было ясно: с этой сильной, непреклонной и знающей женщиной нельзя не считаться. Сейчас Джессика чувствовала себя намного старше своего возраста.