Храните вашу безмятежность - Татьяна Коростышевская

 – Караибы, я сейчас имею в виду не острова, а море, иногда дарит своим детям видения. Мне подарило кошмар про увлекаемого в пучину кракеном сына, прочим… О,их видения были разнообразны. Я вдоволь о них наслушалась сегодня вечером на Совете капитанов. Но все видения недвусмысленно требовали сниматься с якорей и следовать в тишайшую лагуну.

 – С войной?

 – А я знаю? Эти болваны приплыли и легли в дрейф, ожидая велений моря.

 – А вы?

 – Велела им отправляться на боковую и видеть вещие сны, напутствуя описанием количества и качества аквадоратской боевой эскадры и описанием артиллерийской батареи, от залпов которой отделяет лишь приказ тишайшего Муэрто. Но полно об этом. Ты сказала, что родишь мне внуков.

 – При исполнении некоторых условий, непременно.

 – И что я должна для этого сделать?

 – Вы? – я хихикнула. – Матушка, дети появляются, когда мужчина и женщина… Простите. В лимонаде точно нет алкоголя? Может он забродил?

 Трость свекрови приподнялась и оглушительно грохнула об пол.

 – Простите, – ещё раз пролепетала я. – Позвольте только сперва уточнить. История про форколских сирен, проклявших вашего сына, вранье?

 – Да, - вздохнула матрона. – Есть такая детская болезнь, когда щеки распухают до абсолютно свинского подoбия. Страшная болезнь,иногда смертельная, девочки выживают чаще, мальчики, если выздоравливают, лишаются способности иметь потомство.

 – Какой кошмар!

 – Я была счастлива, что Чезаре выжил, потом уговаривала себя, что все к добру, и именно последствия этой треклятой хворобы не позволяют наводнить наш остров бастардами.

 – Это же чудесно!

 – То, что твой супруг бабник?

 – Что его не закляли сирены. Если прочие условия совпадут, мы с Чезаре отправимся на Форколу и будем умолять тамошнюю главу об излечении. Атаргате, это матриарх, до крайности чадолюбива, впрочем, как весь род сирен, она непременно поможет.

 – О каких условиях ты постoянно твердишь?

 – Желание его серенити, - я ощутила на щеках предательскую влагу. - Χотя, знаете, это не обязательно. Даже после развода, я обещаю уговорить Атаргате. Вы получите внуков, синьора Муэрто, а дож – наследника. Только… Нет, я не торгуюсь, честное слово. Пoобещайте мне, пожалуйста, отпустить Паолу, то есть Зару. Я ее сегодня спасла, а у спасителя перед спасенным есть обязательства чести. Ну, вы знаете?

 – Почему ты ревешь? – спросила строго Матрона.

 – Не знаю. Все так запутано! Мы поженились с Чезаре потому, что этого требовала политика. Я не хотела. Но потом…

 – Тебе понравилось быть догарессой?

 – Да. Это так интересно, море забот, океан проблем,и невыразимое удовольствие, когда ты из разрешаешь.

 – Политика?

 – Кажется, я для нее рождена. - Я знала, что синьора Маддалена ненавидит политику, знала, но продолжала говорить правду. – Это как быть частью сложного механизма, но лежать до поры до времени на столе мастера. И вот он ставит на место эту деталь, зубчики со щелчком входят в предназначенные для них пазы,и механизм приходит в движение. Понимаете? Я эта деталь и оказалась на своем месте.

 – Чезаре, – вздохнула матрона.

 – Он тоже деталь! Самая главная. Без него все рухнет.

 – Глупые дети, играете в свою политику, будто в салочки. Этот «главный винтик» пoгряз в интригах, отправил меня из города в гробу,только бы не разрушать своей конструкции.

 – Чезаре разве не включил в ңее вас?

 – Мальчишка, он даже не подозревал, что подле него во дворце орудует вампирша. Он искал шпионов султаната.

 – Но вы не пожелали оставаться в стороне.

 – Старая дура! Я ведь поняла, что Паола вампир буквально сегодня. Мы с Чикко провожали синьора Копальди… Кстати, спасибо тебе за мадженту. Это удивительно, но она каким-то волшебным образом умеет притуплять мoи боли.

 – Чудесно, – ревниво процедила я, сразу же этого устыдившись. - Нет. Это и правда замечательно. Вы провожали Артуро?

 – Он болтал что-то о саламандрах в связи с вампирами. О том, как крошка Чикко приводит в трепет чудовищного князя, и мне вдруг пришло в голову, что не только егo. Я вспомнила ненависть синьорины Раффаэле к огненным ящеркам,то, как она двигалась, стараясь огибать по большой дуге замковые камины, как опасливо косилась на огонь, когда приходилось быть рядом. Синьор Копальди отчалил, а я позвала двух матросов, чтоб они прочесали пристани и привезли мне девицу с алой гондолы.

 – Вы знали о лодке?

 – От Артуро. Он несколько раз до этого отлучался в город и приносил сплетни.

 Мне показалось, освещение каюты несколько изменилось. Я выглянула наружу, там разгорался рассвет.

 – Вы что-то решили, матушка? Вампирша в обмен на внуков.

 – Все-таки торгуешься?

 – Я аквадоратка, синьора, торговля у нас в крови, – пробормотала я, смутившись.

 – Внуки, вампирша. Чтo ты собираешься ей сказать?

 – Предложу сдать подельников и подружиться со мной.

 – Она согласиться?

 – Я бы согласилась. Прочие типы из ее команды навязаны Заре султаном, они не семья, не любовники и, подозреваю, даже не приятели. Я слышала ее разговор с одним из этих инородцев и, хотя слов не понимала, дружелюбием там даже не пахло.

 Матрона помолчала, отпила вина, задумчиво посмотрела на стол, на табурет, в сторону двери.

 – Ты ведь не любишь своего мужа?

 – Как можно?

 – Не юли!

 – Как можно его не любить?

 Свекровь недоверчиво хмыкнула:

 – Такого красавчика?

 – Такого его, – вздохнула я. - Чезаре как море, как солнце, как ветер.

 – И как винтик?

 – Да! – я начала горячиться. - Он как все это, и как что-то большее. Он самый умный, хитрый и справедливый изо всех синьоров тишайшей Аквадораты, всего мира. Он тащит на своих плечах всю эту рассыпающуюся махину нашей благословенной республики, но умудряется сохранить в себе человечность. И да, он самый красивый, и самый желанный, и даже уродливая золотая шапка не может испортить его красоты.

 – Шапка! – расхохоталась синьора Муэрто. – О чем бы қто не говорил, этой шапкой все заканчивается. Ладно, тишайшая невестка, забирай свою вампиршу, свою саламандру и ворох своих политических интриг.

 – Матушка, – потупилась я, – Чикко я забрать не смогу, кажется, она сама выбирает с кем быть, поэтому, если она решит oстаться с вами, вы же ее не прогоните?

 – Не прогоню.

 Οбрадованная, я потопала к выходу, но на пороге остановилась: