Страж - Оксана Букия

было уже почти сорок, у него родилась сначала дочь, а потом сын. Но жена ушла от него через пять лет после рождения первого ребенка. А дети остались с отцом. Видимо ради них он сменил свою работу и устроился развозить грузы для компании «НордХарм». Зарплата меньше, зато больше времени проводит дома. С помощью одного моего знакомого я взломал его соцсети.

Малешский дернул бровью. Видимо это была укоризна.

— Очень аккуратно, — оправдался Олег, — и узнал, что самый близкий человек для Бориса — его дочь. В его же личной переписке ничего интересного нет. Он не обсуждает свои проблемы ни с кем, по крайней мере, в сетях, а вот у девчонки есть, что почитать.

— То есть вы взломали не только сети Бориса?

— Так получилось, — Арсенин развел руками, — одно потянуло другое. Но зато она сильно переживает за отца и делится этими переживаниями со своим другом. Писала, что отец замкнулся в себе, стал много пить и когда она пыталась поговорить с ним, он рассказывал ей примерно тоже, что и мне. Кофе, черный провал, смятая машина, дорога, трупы. И что он ни разу не сказал, как произошла сама авария. Правда последние ее письма были на более радостной волне. Она рассказывала своему другу, как счастлива, что поступила в Главную Академию Художеств Дранкура. Туда не берут ни за деньги, ни по блату. Исключительно по таланту и силе Искры. И для девчонки стало большим удивлением ее зачисление на один из факультетов.

Виктор бросил взгляд на своего помощника.

— Саша, что у тебя?

— Во многом моя информация совпадает с тем, что рассказал Олег. По приезду в Бран я в первую очередь решил поговорить с окружением Вязского. Дочь отказалась со мной встречаться, зато получилось разговорить нескольких его близких друзей. Борис — он не просто водитель дальних рейсов. Он — водитель с Искрой. У него повышенная выносливость организма, которая позволяет не спать сутками и какое-то время быть в высокой работоспособной форме без всяких допингов. Зарабатывал он всегда прилично, но, когда женился, решил поменять образ жизни и ушел работать в перевозки на близкие расстояния. Как сказали его друзья, жена не очень обрадовалась таким переменам финансовому благополучию и ушла. Но пить он не начал и продолжил жить, как и жил раньше. То есть работал и растил детей. Все, кто его знает постоянно подчеркивали его повышенное чувство ответственности и долга перед детьми. Он не влезал ни в какие авантюрные мероприятия, дорожил работой, почти не пил и уж никто никогда не знал, что Борис может баловаться наркотиками. С ним самим я собирался поговорить в тот самый вечер, когда мы с тобой встретились.

Александр посмотрел на стража.

— Ты пришел первым и мне осталось лишь наблюдать за вами со стороны. Заодно я увидел тех двоих, что следили за тобой. Потом, когда ты вылетел как ошпаренный из кафе, я понял, что ситуация начинает меняться и тебе скорее всего понадобится помощь. Тем более Борис явно не был настроен на общение.

— Спасибо, — усмехнулся Олег, — твое эффектное появление было очень своевременным.

— Какие выводы мы можем сделать из всего выше сказанного? — подвел черту Малешский.

— Виктор, у вас же наверняка есть протоколы с места аварии? И дача показаний самого Вязского. Можно их посмотреть? — попросил Арсенин.

Адвокат нажал несколько клавиш на своем ноутбуке и над столом появилась проекция экрана.

Олег внимательно разглядывал снимки с аварии: покореженный автомобиль, окровавленные тела на носилках, люди в форме стражей, помятая фура, растерянный водитель. Виктор видел его сосредоточенное лицо и буквально тонул в океане боли, которую сейчас испытывал сидящий перед ним человек, обреченности, безысходности, невозвратимых потерь.

— Здесь сказано, что после допроса на месте водителя фуры забрали в лазарет для облученных, — голос Олега был по-прежнему спокоен. — Почему?

Малешский пожал плечами.

— При аварии был поврежден бокс, и он получил дозу излучения.

— Это невозможно, — опроверг его доводы страж, — бокс стража невозможно вскрыть, разрезать, разбить чем-то тяжелым. Если бы все было так просто, то даже наша Служба не справилась бы с возросшей на этой почве преступностью и черным рынком Рун.

— Тогда ваша версия?

— Он на самом деле получил дозу излучения, — подтвердил Олег, — но не на месте аварии, а гораздо раньше. Перед тем, как сесть в машину. На него было совершено воздействие Рунами. Проще говоря его подвергли сильному, краткосрочному излучению энергии Источника. И как раз полная потеря памяти, ориентации, погружение в бессознательное состояние — самая обычная реакция носителя несильной или, как сейчас принято говорить, неактивной Искры.

Адвокат задумался на несколько минут, анализирую новую информацию.

— У вас интересная версия, Олег.

— Остается лишь правильно настроить автоуправление фуры и рассчитать время. Гера подъезжает к нужному повороту, на него падает камень, он выруливает на встречку. Вот и авария.

— Я выяснил, что обвал камней в том месте на самом деле естественная катастрофа из-за неправильного использования природных ресурсов. То есть в вашей теории — это форс-мажор, который нельзя предсказать, а уже тем более запрограммировать под него автопилот.

Но Олега было не так-то просто сбить со своей точки зрения.

— В мире уже несколько лет практикуется нейронная стимуляция, чтобы заставить мозг вспомнить то, что человек сам не в силах. В данном случае это тоже может сработать.

— Нейронная стимуляция делается только с согласия пациента или по решению суда. В данном случае не думаю, что Вязский согласится на подобные манипуляции с собственной головой. К тому же он не является обвиняемым в этом деле. Он всего лишь свидетель, так как Георгий сам вылетел на него. Нужны очень веские доказательства его вины, чтобы суд назначил нейронную стимуляцию.

Арсенин вскочил на ноги. Сделал несколько шагов по кабинету.

— Какая гладкая получается картинка. Полковник Стражи Георгий Гронский, пользуясь служебным положением, умыкает из Карьера целый бокс с Рунами. Спокойно кладет их в машину, сажает туда свою семью, которой он дорожит больше всех на свете, и едет на встречу с агентом из Вестленда. По дороге на него падает камень, потом он врезается в фуру, и тут же нарисовывается целая дивизия представителей закона от полиции до Стражи, у него изымают Руны, а самого обвиняют в пособничестве террористам и измене Родине. В этой истории вас самого ничего не смущает?

Александр кашлянул.

— Я — адвокат, — спокойно отреагировал Малешский на прогнозируемую вспышку собеседника. Когда-то же должны были прорваться бушующие в нем эмоции. — Я не могу руководствоваться чувствами и зыбкими предположениями. Но я на стороне своего клиента. Поэтому я и