Друг по переписке (ЛП) - Джей Ти Джессинжер

Он потерял самообладание из-за какой-то мелочи и схватил ее за руку. Он извинился, но это встревожило ее.

Оглядываясь назад, она сказала, что это был первый признак того, что что-то в его мозгу изменилось. Первоначальный намек на то, что в конечном итоге все пойдет так ужасно неправильно.

Я бы не винил его. Если бы он принимал свои лекарства, я бы действительно не стал. Психическое заболевание — это не то, что вы делаете с собой сами. Это не выбор. Ваш мозг атакуют химические вещества, которые находятся вне вашего контроля.

Однако то, что находится в вашей власти, — это ваша реакция на эти атаки.

Он был слишком горд, чтобы придерживаться своего плана лечения. Он думал, что сможет справиться со своей болезнью сам. В своем высокомерии он думал, что одной силы воли достаточно, чтобы победить биологию.

Он был неправ.

Кайла поплатилась за это высокомерие. Мы оба.

Но, как я и сказал ей в своем письме, это цена, которую я с радостью заплатил бы миллион раз. Даже если бы мне пришлось делать это каждый день до скончания вечности, я бы вскрыл себе вены лезвием бритвы и с радостью обескровил бы себя досуха.

Я не собирался жить без нее.

Так что умереть за нее было единственным выбором.

Моя ошибка заключалась в том, что я думал, что одна моя кровь удовлетворит монстра в голове ее мужа.

К сожалению, он оказался более кровожадным, чем я себе представлял.

39

КАЙЛА

Четыре месяца назад

Сидя за кухонным столом, уставившись на обручальное кольцо на ладони, я перебираю все воспоминания о браке с Майклом, как хорошие, так и плохие, пока не понимаю, что причина, по которой я до сих пор не сняла это кольцо, очень проста.

Я отдавала дань уважения мертвому.

Мертвому ребенку.

Мертвому браку.

Умершим надеждам на будущее, которые включали и то, и другое.

Все, чем я когда-то дорожила, исчезло. И единственный способ, которым я могу избавиться от прошлого — сделать то, что делают люди, когда скорбят о том, кого больше нет в живых.

Устроить похороны.

Я поднимаюсь наверх, в нашу спальню, и нахожу в шкафу пустую коробку из-под обуви. В нее я кладу наше свидетельство о браке, свое обручальное кольцо и черно-белую сонограмму ребенка, сделанную на первом УЗИ, а также несколько других памятных вещей.

Затем я выхожу на задний двор с лопатой, которую взяла из сарая, и копаю яму рядом с увитой виноградом беседкой, под которой я сказала Майклу, что беременна.

Когда яма становится достаточно глубокой, я ставлю в нее коробку из-под обуви. Закапываю ее землей, время от времени вытирая слезы с глаз тыльной стороной ладони.

Моему браку уже давно пришел конец, но это все еще причиняет боль. Я знаю, что так будет всегда.

Боль — это цена любви. И чем глубже становится твоя любовь, тем сильнее становится и боль. Не бывает одного без другого.

Я сажусь на корточки, мое горло сдавлено эмоциями. Маленькому холмику потревоженной земли передо мной я говорю:

— Я любила вас обоих всем своим сердцем. Я надеюсь, вы сможете простить меня за то, что я так подвела вас.

Я задумываюсь на минуту, но больше сказать нечего. Поэтому я осеняю себя крестом и возвращаюсь в дом, чтобы переодеться.

Мое прошлое мертво и похоронено, но мое будущее все еще ждет меня.

~

Ему требуется некоторое время, чтобы открыть дверь после моего стука. Уже поздно, и он меня не ждет. Я стою на ступеньке, мое сердце бешено колотится в груди, и все мои нервы горят от желания, пока я слышу его приближающиеся шаги. Дверная ручка поворачивается, и вот он передо мной.

Хотя прошло несколько недель, и наша последняя встреча в ресторане «Портовый дом» закончилась не очень хорошо, Эйдан смотрит на меня, как всегда, как будто я первый восход солнца, который он увидел за всю свою жизнь.

Мой голос срывается, когда я говорю:

— Ты сказал мне позвонить, когда я разберусь в себе. Я подумала, что вместо этого постучу.

Он смотрит вниз на мой безымянный палец без кольца.

— Спасибо, черт возьми, — еле слышно говорит он, выдыхая. — Я не могу дышать без тебя, зайка.

Эйдан хватает меня в медвежьи объятия и сжимает так крепко, что я тоже не могу дышать.

Потом мы целуемся. Горячие, отчаянные поцелуи, пока он тащит меня через дверь в свою квартиру. Он пинком захлопывает за нами дверь и снова обнимает меня, прижимаясь лицом к моей шее.

Эйдан обнимает меня дрожащими руками, и я благодарна за все, что привело меня к этому моменту, потому что я никогда не испытывала ничего прекраснее этого.

Я шепчу ему на ухо:

— Спасибо.

— За что?

— Ты дал мне пространство, которое мне было нужно, хотя я этого и не хотела. Но если ты попытаешься дать мне еще хоть немного пространства, я надеру тебе задницу.

Его смех низкий и задыхающийся. Эйдан отстраняется и смотрит на меня сверху вниз сияющими глазами.

— Как насчет того, чтобы я дал тебе еще кое-что, что тебе нужно?

Я поднимаю брови и задумчиво говорю:

— Зависит от того, что это.

Его ухмылка становится волчьей, а голос мрачнеет.

— О, я думаю, ты знаешь, что это, маленькая зайка.

Эйдан наклоняется, поднимает меня и перекидывает через плечо, затем несет по коридору в свою спальню, смеясь. Я слабо бью кулаками по его мускулистой заднице. Он встает на колени на матрас и опускает нас на кровать.

Я вздрагиваю и морщусь.

— Ой.

— Что не так?

— У меня что-то под спиной.

Эйдан приподнимается, чтобы позволить мне откатиться в сторону. Из-под меня он вытаскивает книгу.

— Прости. Я читал.

Он отбрасывает книгу в сторону и снова целует меня, но мне слишком любопытно, чтобы так просто забыть об этом.

— Что ты читал?

— «Божественную комедию».

Он пытается завладеть моим ртом, но не может, так как я все еще говорю.

— Что такое «Божественная комедия»? Звучит интересно.

Остановившись, чтобы неодобрительно посмотреть на меня сверху вниз, он сухо говорит:

— У нас сейчас собрание книжного клуба?

Я улыбаюсь и играю с прядью его темных волос.

— У нас есть все время мира, чтобы заняться другими делами, мистер Лирайт. Кроме того, мне любопытно узнать о твоих предпочтениях в литературе.

— Очевидно, мои предпочтения в литературе такие же странные, как и мои предпочтения в женщинах. Мы не виделись несколько недель, ты в моей постели и мешаешь мне войти