Я и мой король. Шаг за горизонт - Ксения Никонова

Вечерняя программа мало отличалась от вчерашней, с той разницей, что прибыли мы раньше и между речами у ворот и торжественным приемом у местного начальства было немного времени передохнуть и привести себя в божеский вид.

С тех пор так и повелось. Утренние процедуры, нежные признания Дэна в коротких записках и цветах, прощальные заверения местных властителей в вечной преданности, и по каретам, а кому — по коням. Кстати, некоторые дамы периодически красовались на лошадях наряду с мужчинами. В дамских седлах, ага. И амазонки для этого дела у них ничего.

Разок мелькнуло сожаление, что я так не могу, задавленное доводами разума. Красиво это выглядит только у тех, кто затратил на обучение энное количество времени. И вообще, верховая езда — варварство! Пусть мне лучше мотоцикл подарят, на нем я умею, и дороги позволяют. А вместо кареты тогда уж машину, чего мелочиться. Персональный автосервис, автозаправку и автодороги во все концы страны.

С продвижением на юг стало теплее. Мне определенно нравится лаэнтерская зима. Пейзажи сменяли друг друга, вот уже не только голые ветви вперемешку с вечнозелеными елками и соснами, но и деревья с листвой появились, и день чуть удлинился — до восьми местных часов светло. Одновременно и человеческого жилья стало больше. В связи с этим у меня прибавилось работы, а дорога и после захода солнца продолжала оставаться освещенной, потому что везде были люди. Теперь наши привалы происходили в населенных местах, и я мечтала о том времени, когда мы доедем до столицы и я буду отгорожена от мира стенами дворца. Знаю, в большей степени это самоутешение, потому что и там уединения как такового мне не светит, но хоть от постоянно мельтешащих незнакомых лиц буду избавлена. Мысли о том, что больше я себе не принадлежу, попахивали депрессией. Вкупе со скребущей тоской, вызванной невозможностью открыто демонстрировать чувства к мужу, ситуация угрожала срывом. Зарождающуюся утреннюю истерику исправно снимал господин Тиан, но к вечеру снова накапливалось. Я-то рассчитывала, что в Лаэнтере мы хоть через сны будем общаться, но Дэн предостерег от прогулок по магическому пространству:

— Мы слишком на виду, а это не твой мир, где можно свободно магичить, не опасаясь конкуренции и врагов. Только под прикрытием! Это касается всего, и снов в том числе. Воздействовать на разум, оторванный от тела, проще, чем добраться до тебя в жизни. Нас охраняют, но стопроцентную гарантию безопасности я смогу дать только под сенью дворца. Не стоит рисковать, милая. Давай потерпим до дома.

На четвертый день путешествия я впервые увидела памятник Дэну и расплакалась прямо у всех на глазах. Каменное изваяние, застывшее в движении, с поднятым мечом и сурово сдвинутыми бровями, вызывало непреодолимое желание немедленно подняться на защиту родины. Горло перехватило, в глазах защипало… Мои слезы вызвали неожиданную реакцию народа: к вечеру ко мне пошли ходоки. Первыми явились члены дворянского собрания и от имени своих жен пожелали сделать вклад в мой благотворительный фонд. Я растерялась, но случившиеся при мне фрейлины уверенно направили делегацию к секретарю, который сообщит все тонкости и впишет имена жертвователей в золотую книгу. Я тихо обтекала, слушая деловые переговоры, и усиленно делала вид, что на самом деле тут главная. Значит, фонд у меня таки есть. После явились представители гильдий. Насколько я поняла из запутанных объяснений, речь шла о сиротах, находящихся на их попечении. Вот тут уже было серьезно, и моя фирменная улыбка вместо внятного ответа не прокатила бы. Я уточнила, кто эти граждане, откуда, и, тщательно взвешивая слова, пообещала дать ответ попозже. Уж слишком многого, если я все правильно поняла, они хотели: и материалов, и деньжат, и послабления в пошлинах еще. Два секретаря, Таллар и Эрдал, подсуетились, выясняя тонкости, принесли записку от короля: «С пошлинами согласен, в остальном: твой фонд — решать тебе. Назначь ответственного, пусть разберется и впредь работает по таким делам. Предлагаю герцогиню Тэо, ума и опыта предостаточно». Внизу была приписка: «Люблю, безумно скучаю. Всегда твой, Дэн». Кандидатура заставила меня поморщиться, но другой не было, поэтому пришлось соглашаться. «Ведомство императрицы Марии», кажется, благополучно укоренилось в этом мире.

Почитай, в каждом городе теперь находились новые жертвователи и новые объекты для жертвования. Комизм ситуации заключался в том, что я не предполагала заниматься такого рода делами целенаправленно и с куда большим интересом двигала бы народное просвещение хотя бы. А вообще самые трезвые извилины в голове советовали дальше дел королевской библиотеки не соваться. Это в розовых мечтах приказывать и повелевать легко и приятно, а на деле вот так оно и есть: переговоры с людьми, искренность которых всегда под вопросом, отчеты (теперь мне их слушать придется) и вечная дилемма: я уже сильно накосячила или пока нет? Когда от твоих решений зависит чье-то благополучие, а может, и жизнь, страшно. Видеть, как рождается новая система благотворительности, но все это впопыхах и между прочими заботами, на коленке сляпано, было боязно, но идея начала воплощаться в жизнь. Раньше у них каждый благотворитель занимался вспомоществованием в частном порядке. Мое предложение состояло в том, чтобы все это связать воедино и вывести на уровень государства. Если везде находятся люди, готовые помогать, и уж тем более есть кому помогать, на местном уровне им проще разобраться между собой. А общий контроль пусть остается за мной, раз уж заварила эту кашу я. Вот так, не понравилась тебе мода — получай всех сирых и убогих себе на шею.

Граница земель, затронутых военными действиями, была заметна. Взять хоть архитектуру. Я уже привыкла к старым крепостным стенам и возвышающимся над ними замкам; к теснящимся вдоль кривоватых улиц каменным домикам; к деревенькам с огороженными выпасами. Все добротное, вековое, рассчитанное на поколения людей. Земли, побывавшие под оккупацией, разительно отличались от севера страны. Война безжалостно уничтожила большую часть городов, сел… и людей. Повсеместно шло строительство, и я вскоре со счету сбилась, на скольких открытиях новых объектов нам довелось побывать: мосты, храмы, дворцы владетелей, даже пара заводов. Здесь люди были серьезнее и строже, и мои упрощенные наряды пришлись ко двору. Молодые деревца едва прикрывали лесные пожарища, а кое-где поваленный (не знаю чем и знать не хочу) лес так и лежал поверженным. Огромные рытвины и вздыбленная земля на полях. Мне сказали, что подобные места чистят, но на все рук не хватает.

— Хвала Творцу, ты не видела разруху сразу после войны. Время уже сгладило самые страшные раны, — мрачно сказал Дэн после первого жутковатого пейзажа — измочаленного каменной крошкой леса и расплавленных, растекшихся глыб вдоль опушки.

Боевая магия — страшная вещь.

На девятый день мы прибыли в населенный пункт Эльфийское Древо — средней величины город с Древом, господствующим над округой. Его было видно за несколько километров, это гигантское реликтовое дерево, поражающее воображение.

— До войны тут был большой город, его почти полностью уничтожили во время боев за Древо, которое испокон веков почиталось за местную святыню, — просвещал меня Дэн. — Девяносто процентов населения… здесь.

Мы стояли в чистом поле. И перед нами была каменная стена с блестящими на солнце каплями, как оказалось, из хрусталя. Стена Слез.