Незавершенная месть. Среди безумия - Жаклин Уинспир

С минуту было тихо. Потом начала всхлипывать какая-то женщина. Миссис Пендл принялась ее утешать. Какой-то мужчина поднялся, собираясь уйти, но его остановил сосед, просто положив ладонь ему на плечо и отрицательно покачав головой.

Мейси заговорила снова:

– Пим Мартин ушел на войну подростком. Он сражался за свою страну, как и остальные юноши из Геронсдина. Этот человек, которому тогда едва сравнялось четырнадцать лет, видел смерть с самой неприглядной, самой кошмарной стороны… – Мейси поперхнулась словами, ведь перед ее мысленным взором успели встать картины кровавой бойни. – Потом он вернулся домой. А нашел – пепелище. – Она сделала паузу. – И вот я снова спрашиваю: кто из вас нынче будет говорить с этим человеком?

Теперь рыдали несколько женщин. Одна из них кулаком била себя по коленям, словно пытаясь вернуть жизнь онемевшим конечностям. Мистер Уайт закашлялся, стащил с головы кепку, принялся перекладывать ее из левой руки в правую и обратно.

– Непросто это – рассказать, как все произошло…

– Это было сумасшествие. Мы все рехнулись. Мы не ведали, что творим, – послышался другой голос.

– Если бы наши мальчики не погибли, ничего бы и не было…

– Если бы Сандермир не напился, если бы не науськал нас, лживая сука!

Голоса теперь раздавались и слева, и справа, будто каждый мужчина и каждая женщина разом вздумали исповедаться, возжаждали отпущения греха.

Фред Йомен вскинул руку:

– Мисс Доббс права. Мы должны рассказать все как есть, как было. Негоже начинать с середины, да еще говорить всем разом. Кто-то один должен начать сначала. Если не возражаете, это сделаю я. В конце концов, это мое заведение. Но прежде я налью Пиму доброго эля.

– Можете звать меня Веббом.

Йомен до краев налил эля в кружку, сопроводив подношение смиренным наклоном головы. Затем вытер лужицу пива, отбросил тряпку, до побеления костяшек вцепился в барную стойку. Уставившись на эти костяшки, временами вскидывая глаза на Вебба и на остальных, Фред начал говорить:

– С тех пор как тебя забрали в исправительную школу, в деревне многое переменилось. Мы потеряли почти всех наших мальчиков. Целая группа разом погибла в пятнадцатом году, потом еще несколько сгинули поодиночке. Летом шестнадцатого пали двенадцать человек. А потом, когда мы были на хмельнике, собирали урожай, пришли еще несколько похоронок. – Йомен поднял взгляд на Вебба. – Ты наверняка помнишь этих ребят. Дерек Товис, Джон Бархем, Тим Уайт, Бобби Пиклс, Сэм Пендл, Питер Тиллингс – все сложили головы в один день. Все наши мальчики.

– Да, я хорошо их помню, – отозвался Вебб.

– Весть распространилась, как пожар. Нам казалось, мы потеряли всех разом. В такой маленькой деревне не делаешь различий – твой сын погиб или соседский мальчик. Тут все – родные.

Йомен закашлялся. Тогда, в знак того, что хочет говорить, глядя на Вебба в упор, поднял руку Джордж Чемберс:

– Вот я что хочу добавить. Новость застала нас здесь, в пабе. – Он стукнул себя кулаком в грудь. – У нас будто бы было одно большое сердце на всех – и вот оно разбилось. Мы не знали, как жить дальше – без сердца. Не понимали, что делать. Как избавиться от… от боли.

Вебб так крепко стиснул стакан с пивом, что Мейси испугалась, как бы стекло не лопнуло.

Эстафету принял Уайт:

– Ну и понятно, что вечером мы снова собрались в пабе. Ты же помнишь, Пим – то есть Вебб, – как мы здесь сиживали после трудового дня, толковали о делах, советовались. В тот вечер мы вспоминали наших мальчиков, старались утешить друг друга. А потом явился Сандермир.

– Я не хотел его обслуживать, и не только потому, что он был слишком молод для спиртного. Просто от него так разило, что я сразу понял: Сандермир успел хватануть отцовского бренди, – сказал Йомен.

– Не подумай – мы его никогда всерьез не принимали, – продолжал Уайт. – Не особо с ним считались. Вот брат его, Генри, – тот пользовался уважением. И отец тоже. А Альфред – нет.

Уайт покачала головой, отер потный лоб.

– Но тут Сандермир стал рассуждать, какие они изверги, эти фрицы, что вытворяют, ну и мы, понятно, с ним соглашались. Втянулись в разговор. Нам нужно было куда-то, на кого-то выплеснуть нашу… ненависть. Ты понимаешь, о чем я. – Уайт оглядел собравшихся, сам испугался своей откровенности и предпринял попытку слиться со стеной.

Слово опять взял Йомен:

– Мы говорили про наших мальчиков, про войну и про немцев, и вдруг услышали гул. Странные такие звуки, будто огромный шмель жужжит. Билл еще спросил: «Вы тоже слышите или это мне одному мерещится?» А Сандермир выглянул за дверь, бегом вернулся. Это, кричит, «цеппелин»! Ему говорят: ты ошибся, парень, тебе спьяну привиделось. На что дирижаблю сдалась наша деревня? Фрицы достаточно наших мальчиков за морем погубили.

– И тут мы услышали еще один звук, – вмешался неизвестный Мейси геронсдинец. Как и все остальные, он обнажил голову, прежде чем заговорить, и вперил взгляд в Вебба, словно внушая ему свою мысль на телепатическом уровне.

– Это был взрыв, – докончил Йомен. – Что-то взорвалось возле кузни. – Он снова откашлялся и продолжал, прижимая ладонь к груди: – Мы все высыпали на улицу. Пожар уже разгорелся, кто-то побежал в соседнюю деревню – там был телефон-автомат, – чтобы вызвать пожарную бригаду.

– Нужно было что-то сделать, вот мы и метнулись к кузне, – перехватил инициативу Уайт. – Хотели начать тушить огонь, а то пока еще пожарные приедут. Вот как сегодня. Полыхал-то сарай, а от него до наших домов рукой подать. А твои родители и сестра были в пекарне. Ты же знаешь, парень: твой отец редко когда в паб заглядывал, потому что подымался на заре, чтоб печь растопить.

Вебб сглотнул. В глазах стояли слезы, но взгляд был по-прежнему тверд. Он молча оглядел помещение, как бы пытаясь угадать, кто же решится произнести роковые слова. Мейси посмотрела на Йомена, и он заговорил:

– Мы думали, кузнец погиб. Два человека побежали к нему домой, стучали, стучали – никого. Вот мы и решили, что кузнец был в сарае и там сгорел. Привычку он имел такую – по вечерам в кузне хлопотать. – Йомен помолчал, потянулся за бутылкой бренди, наполнил толстодонный стакан, разом опрокинул в глотку и налил еще. – А тут Сандермир, щенок этот, опять давай трындеть, на сей раз про месть. А потом и говорит, да еще громко так… – Йомен взглянул на Вебба. – Прости, сынок. Ты точно хочешь это услышать?

Вебб кивнул, придвинул к себе бутылку бренди, плеснул изрядную порцию в стакан из-под пива.

– Продолжайте, мистер Йомен. Я слушаю.

– Сандермир сказал: «Это они – фон Мартины – навели на деревню дирижабль. Чтобы всех нас поубивать». И давай вопить, что твоя семья на самом деле немцы, а никакие не голландцы, и что вас всех забрали бы в лагерь для интернированных, если бы отец твой не соврал насчет Голландии. Клялся, будто бы сестра твоя, Анна, ему сказала по секрету, что на самом деле вы не ван Маартены, а фон Мартины и шпионите для немецкой разведки.