Первый удар - Эрик Ниланд

— Слушаюсь, сэр! — Сто семнадцатый направился к коридору, уходящему в глубь корабля.

Следом потянулись остальные спартанцы и члены экипажа.

На ходу Уиткомб оглянулся на доктора Халси:

— Кэтрин, ты не могла бы в простых словах обрисовать, что здесь происходит? Если мы видим вражеские крейсера, а они видят нас, то почему мы не попадаем друг по другу?

«Восхождение правосудия» легло на левый борт, и откуда-то сверху донеслось эхо разрывов. Искусственная гравитация была нарушена, и палуба накренилась. Все зашатались, а доктор Халси повалилась на пол.

— Первая и седьмая турели уничтожены, — доложила Кортана.

Уиткомб помог доктору подняться. Та нервозно огляделась по сторонам.

— Думаю, — сказала она, — тот инопланетный артефакт каким-то образом создал вокруг нас пузырь. Физики полагают, что измерение Шау-Фудзикавы представляет собой сверхплотную версию реального пространства, многократно наложенную на саму себя, точно клубок ниток. А теперь представьте, что наш клубок, — она сцепила пальцы, — еще и перепутался. И к тому же не образован цельной нитью. Плазма, свет и материя перепрыгивают с одного обрывка на другой при малейшей квантовой флюктуации.

— Но если все дело в этом, доктор, — произнес лейтенант Хаверсон, — тогда что вы скажете насчет нашего корабля? Почему же мы еще не развалились и не полетели по триллиону случайных направлений?

— Все дело в массе корабля. — Халси поправила очки на носу. — Представьте себе окружающее нас пространство как смятую простыню. Если опустить на нее что-то достаточно тяжелое, оно спокойно пройдет по ней, расправляя складки.

Мастер-Шеф остановился возле массивных дверей и, подняв руку, призвал остальных последовать своему примеру. Затем он коснулся панели управления, дождался, пока створки разойдутся, шагнул на мостик и осмотрелся, держа винтовку наготове.

— Все чисто, — наконец сказал он.

Хаверсон сразу же направился к центральной платформе.

— Кортана, — велел лейтенант, — выведи на экраны тактическую обстановку.

На внешних стенах возникли сведения по местоположению вражеских кораблей и траекториям плазменных зарядов. Последние все множились и теперь плескались туда-сюда, подобно ряби в чашке со взболтанным чаем. Очередная торпеда растеклась по носу «Восхождения правосудия».

Мастер-Шеф почувствовал, как палуба под его ногами закачалась от взрывной декомпрессии, произошедшей в соседних отсеках.

Повреждены инженерные палубы, — доложила Кортана. — Уничтоженные отсеки перекрыты. Пожар на нижних уровнях. Пытаюсь их изолировать и откачать атмосферу.

Дежа, занимавшаяся обучением спартанцев в детстве, часто рассказывала о великих морских сражениях тех времен, когда люди еще не путешествовали к звездам. Дети узнали про Пунические войны, и про битву при острове Мидуэй, и о чудовищном поражении, понесенном Ксерксом в столкновении с афинским флотом. Дежа также объяснила им, что в море всегда был враг куда более опасный, чем разумный противник, и имя этому врагу — природа. Скрытые течения и тайфуны способны сокрушить самые могучие боевые суда, наплевав на все планы гениальных капитанов.

«Восхождение правосудия» сейчас шло сквозь море огня… и постепенно разваливалось на части.

По флагману прокатилась дрожь; в коридоре, ведущем на мостик, забили огненные гейзеры. Раздалось шипение вырывающейся атмосферы.

Обрушился аварийный люк, и все стихло.

Сержант Джонсон потряс головой, пытаясь избавиться от звона в ушах из-за резкого перепада давления.

— Предлагаю убраться из этого пространственного гибрида и нормально сразиться.

— Вот-вот, — поддержал его Локлир. — Или вообще избавиться от кристалла, если вся эта шумиха началась из-за него. — Десантник вытащил пистолет. — Один выстрел, и бабах! Проблема решена.

— Не сметь! — отрезала Халси. — Выскочив в реальное пространство, мы окажемся нос к носу еще с дюжиной крейсеров. Кроме того, уничтожение кристалла может привести к схлопыванию пузыря. И все, что оказалось в нем, сожмется в единую массу. Как понимаешь, мы вряд ли это переживем.

На лице Уиткомба возникло озабоченное выражение.

— Значит, особо выбирать не приходится. Кортана, выводи нас на предельную скорость и приготовь к залпу все орудия. Искривлено это пространство или нет, но мы дадим чужакам такого пинка, что их выбросит обратно. Только надо подойти вплотную.

— Будет исполнено, адмирал, — отозвался ИИ. — Выходим на крейсерскую скорость.

Со стороны кормы донеслась серия глухих хлопков.

— Подождите, — произнесла Кортана. — Возникла неполадка в основных двигателях. Когда я попыталась прибавить ход, произошло неожиданное падение напряжения.

Камеры наблюдения развернулись к корме «Восхождения правосудия». На экранах возникли очертания плазмопровода. ИИ увеличил изображение, и беглецы увидели перед собой широкую пробоину, из которой вырывались струи белого газа.

— Это основной контур, — сказала Кортана. — Мы получили повреждения. Придется остановить главные двигатели, чтобы не терять энергию.

Мастер-Шеф поморщился.

— Не похоже на попадание плазмы, — пробормотал он. — Слишком уж точно очерчены края, да и подозрительно неудобное повреждение. Это саботаж.

— Шеф, — сердито проворчал адмирал, — собери отряд и попытайся залатать эту трубу.

— Слушаюсь, сэр.

— Я тоже пойду, — сказала Поласки, делая шаг вперед. Локлир попытался удержать ее за руку, но девушка вырвалась. — Возьму челнок и доставлю спартанцев к месту куда быстрее.

Уиткомб прищурился, окидывая ее оценивающим взглядом.

— Что ж, уорент-офицер, хорошо. — А потом адмирал добавил так тихо, что даже Джон с трудом смог расслышать его слова: — Слишком много героев в этой чертовой войне.

Поласки повернулась к Локлиру, протянула ему бандану и прошептала:

— Сохраните это, капрал. Я заберу ее, когда вернусь.

Ладонь Локлира сжалась в кулак, затем немного расслабилась.

— Я буду ждать, — произнес он, завязывая платок на руке.

— Шеф, — сказал Уиткомб, — возвращайтесь живыми. И это приказ, сынок.

Время: ОШИБКА БАЗЫ ДАННЫХ / Дата неизвестна / Аномалия пространства скольжения, захваченный десантный челнок возле ковенантского флагмана «Восхождение правосудия».

Мерцающие призрачным голубоватым огнем стены челнока давили на Мастер-Шефа, вызывая легкую клаустрофобию. Это чувство не было привычным для Джона, ведь большую часть своей жизни он провел, не снимая брони. Его собратья молчаливо и неподвижно сидели в пассажирском отсеке.

Фред, получивший на время задания позывной «Синий-два», был вторым по старшинству в команде. Он прошел более ста двадцати кампаний, был опытным командиром и умел быстро принимать решения. Правда, порой он слишком требовательно относился к себе и чрезмерно переживал, когда кто-либо из его людей получал даже малейшее ранение.