Ведьмина поляна - Василий Головачев

Из коридора щёлкнул выстрел, крик оборвался, гвардеец упал.

В дверь заглянул какой-то человек с окровавленным лицом, с автоматом в руках.

Максим не сразу узнал сотника, распростёр руки перед хладуном и спутниками:

– Не стрелять! Свои!

Могута ошалело глянул на хладуна, стоявшего за спиной Любавы, поднял автомат.

– Спокийно, он з намы! – остановила его девушка.

Подбежал Малята с мечом в одной руке и с глушаром в другой.

– Мы его заморочили, тепер вин слухаэться нас.

– Конкретно его. – Любава оглянулась на Максима. – Уходим отсюда! Конунг сбежал, но в его распоряжении целая армия, мы не справимся со всеми.

Могута в сомнении глянул на хладуна, перевёл взгляд на Максима, и тот понял чувства командира десанта.

– Я в вашем распоряжении, дружище, приказывайте!

Хладун зевнул (выглядело это устрашающе), переступил с одной своей кенгурино-лягушачьей лапы на другую, заставив дружинников попятиться.

Максим направил на монстра острие глушара:

– Стоять!

Хладун послушно замер.

Выглядело это на сей раз так подчёркнуто по-детски, с показательной готовностью, что Сан Саныч засмеялся.

– Вольно, рядовой Упырь!

– Упырь? – не поняла Любава.

– Надо же его как-то называть. Упырь вполне подходящее имя.

Могута очнулся.

– За мной! Выбираемся на палубу, садимся в лопотоп и уходим! Миро, ты последний, прикроешь! Максим, пойдёте с хладуном в середине. Хлопцы, подберите огнестрелы!

Десантники похватали автоматы убитых гвардейцев, и отряд устремился из апартаментов конунга в кольцевой коридор, а оттуда по лестнице на палубу хладоносца. Первым тенью летел молодой парнишка-дружинник с чубом, выбивающимся из-под головного убора, похожего на бейсболку, чёрного цвета с эмблемой: в белом круге силуэт летучей мыши с автоматом в лапах. Такие же «бейсболки» были и на оставшихся в живых дружинниках, кроме Могуты. Голову сотника обматывала зелёная бандана.

Выбежали из надстройки на палубу, встретив всего двух гвардейцев, уклонившихся от боя.

Конунг, очевидно, уже успел распорядиться насчёт задержания десанта, и отряд встретил стрёкот пятёрки автоматов.

Ответили с не меньшей убедительностью, заставив стрелков разбежаться по палубе в поисках укрытия. Отряд дружно рванул к левому борту корабля, открывающемуся к заливу. Но из первой надстройки, ближайшей к носу, выбежала толпа красноголовых штурмовиков, преграждая путь отряду, и в сторону десантников развернулась одна из мортир.

Максим на бегу дёрнул хладуна за лапу, разворачивая к носу.

– Огонь!

Хладун плюнул.

Струя мерцающего тумана, расширяясь, ударила по гвардейцам, по расчёту мортиры, превращая всех в ледяные глыбы. Раздались вопли, визг, шлепки пуль, сыпанувших по корпусам надстроек и палубных конструкций.

Максим заметил ещё одну группу гвардейцев, выскочивших на горб кормовой надстройки, хотел развернуть хладуна в ту сторону, но кенгуролягушка заупрямилась, мотая головой. Холодея, Максим увидел, как один за другим начинают откидываться купола боксов по бортам хладоносца, и оттуда вылезают страшилища с раздутыми зобами.

– К носу! – крикнул Могута, выпуская длинную очередь по гвардейцам на палубе надстройки, опередив их на какое-то мгновенье.

В это время с кормы прилетел звук разрыва, и хладоносец качнулся с боку на бок, роняя всех, кто стоял на палубах.

Максим понял, что это выстрелил их болотоплав, подгадав нужный момент и выпустив торпеду. Вскочив на ноги, он сунул в морду хладуна «мосол» глушара:

– Убью! Стреляй!

Зоб монстра раздулся пузырём, и Максим едва успел развернуть его в нужном направлении. Вылетевшая струя тумана заморозила ближайшего хладуна, вылезающего из бокса, и трёх гвардейцев у борта. Путь к свободе был открыт.

– В воду! – послышался голос сотника.

Дружинники попрыгали в воду, хотя сам Могута остался на палубе с автоматом в руках.

– Беглый огонь по шайтанам! – прорычал Максим, припомнив словечко главы Чечни Рамзана Кадырова. – Задержи их, насколько сможешь!

Едва ли хладун понял человека, будучи таким же «шайтаном», но повиновался, плюнув на соседний купол.

– Мак! – послышался крик Любавы.

– Иду к тебе! – крикнул он в ответ.

– Прыгай!

– Прыгай! – повторил Александр, подбегая к борту. – Я с ней!

Тогда и Максим, разогнавшись, кинулся с борта в мутную желтоватую воду, покрытую накипью грязи и пузырей.

* * *

Судя по отсутствию огней за кормой, подлодка оторвалась от погони, и Могута дал команду всплывать.

В полночь по местному времени лопотоп высунул перископ, подождал немного и вынырнул полностью.

Фиолетово-красноватый купол неба накрывал Великотопь изумительно красивой световой паутиной, и Максим невольно застыл как изваяние, с детским восхищением рассматривая небесный пейзаж.

Болото в этом районе расступилось обширным водным зеркалом без единой морщинки, свободным от водорослей, и напоминало земное море где-нибудь под Сочи: было тепло, воздух прогрелся градусов до двадцати, ветер стих, и всем этим миром завладела тишина. Лишь из-за горизонта изредка доносились очереди свисточков и шлепки: это переговаривались с помощью инфра- и ультразвука обитатели Топи.

Бой на борту хладоносца закончился отступлением десантного отряда и бегством на лопотопе. Погибли пять десантников, по сути, почти вся группа Могуты, за исключением Ротана, дружинника, остававшегося на борту субмарины. Остались в живых сам сотник, его помощник Миро, Малята плюс россияне и Любава, ради которой и затевалась безумная по смелости операция.

Впрочем, именно это безумство с точки зрения конунга и его слуг и помогло росичам добиться успеха. Еуродцам в голову не могло прийти, что их вечный противник осмелится сунуться в логово конунга и попытаться освободить пленницу.

Помог десанту и присущий всему роду человеческому чиновничий пофигизм. Веря в свою исключительность и неуязвимость, служащие порта Немки и пограничного гарнизона просто экономили на охране побережья, включая системы обнаружения лишь «по праздникам», то есть в моменты плановых проверок. Поэтому, когда лопотоп капитана Карла ударил по флагманскому кораблю торпедами, практически ни один сторожевой корабль в акватории порта не смог вовремя отреагировать на внезапное нападение. Отряд Могуты хоть и потерял большую часть бойцов, задача, стоявшая перед ним, была выполнена.

Погоня за подлодкой началась только после того, как на неё вскарабкались все беглецы, и она погрузилась в воду. Выйдя из порта, она по приказу сотника направилась не прямиком к тепую Роси, а повернула налево и направилась к Болвороту, как росичи называли легендарный центр Великотопи. Этот нестандартный манёвр и позволил беглецам оторваться от преследования.