Средство убеждения - Ли Чайлд

Тут я вспомнил кое-что еще из того, что говорил Бек.

– Каким образом Тереза поддерживала связь?

– У нее было устройство электронной почты, такое же, как у тебя.

– В подошве?

Даффи молча кивнула. У меня в голове громко прозвучал голос Бека: «Я обязательно начну осматривать обувь всех, кто на меня работает, черт побери. Можешь в этом не сомневаться».

– Когда она выходила на связь последний раз?

– Тереза умолкла на второй день.

– Где она жила? – спросил я.

– В Портленде. Мы поселили ее в квартиру. Она ведь работала в конторе, а не была горничной.

– Вы были у нее дома?

Даффи кивнула.

– Никто не видел Терезу с тех пор.

– Вы проверяли ее вещи?

– Зачем?

– Нам нужно знать, какая на ней была обувь, когда ее схватили.

Даффи побледнела.

– Проклятие!

– Правильно, какая обувь осталась дома?

– Другая.

– Она догадается избавиться от устройства?

– Это ей не поможет. Ей нужно будет избавиться и от обуви. Тайник в каблуке и так будет достаточно красноречивым, правда?

– Нам нужно ее найти, – сказал я.

– Обязательно нужно, – согласилась Даффи. Она помолчала. – Сегодня Терезе очень повезло. Искали женщину, но по воле случая первой присмотрелись к горничной. Нельзя рассчитывать на то, что Терезе будет и дальше везти.

Я ничего не сказал. Очень повезло Терезе, очень не повезло горничной. Нет добра без худа. Даффи пригубила кофе. Поморщилась, словно вкус ей не понравился, и поставила чашку на стол.

– Но на чем Тереза засыпалась? – спросила она. – С чего все началось? Вот что я хочу знать. Я хочу сказать, она продержалась всего два дня. А это было за девять недель до того, как взломали компьютер.

– Какая легенда была у Терезы?

– Обычная для такой работы. Не замужем, без знакомых, без родных, без каких-либо корней. Такая же, как у тебя, только твоя соответствует действительности.

Я задумчиво кивнул. Симпатичная тридцатилетняя женщина, которой никто не хватится. Огромный соблазн для таких типов как Поли и Энджел Долл. Возможно, просто неудержимый. Бесплатная забава. А остальные из их шайки, вероятно, еще хуже. Взять, к примеру, Харли. Он не произвел на меня впечатление человека, символизирующего блага цивилизации.

– Быть может, ни на чем, – сказал я. – Быть может, Тереза просто пропала, понимаешь, как это происходит с женщинами. Женщины пропадают часто. Особенно молодые. Одинокие, без родных и близких. Такое происходит постоянно. По несколько тысяч случаев в год.

– Но ведь ты обнаружил комнату, где ее держали.

– Все эти пропавшие женщины должны куда-то попадать. Пропавшими они являются только для окружающего мира. Сами они знают, где находятся, и это знают те, кто доставил их в это место.

Даффи пристально посмотрела на меня.

– Ты полагаешь, на самом деле случилось именно это?

– Вполне возможно.

– С ней все в порядке?

– Не знаю. Надеюсь.

– Ее оставят в живых?

Я кивнул.

– На мой взгляд, никто не собирается ее убивать. Потому что никто не знает о том, что она федеральный агент. Ее считают обыкновенной женщиной. Бесплатной забавой.

– Ты сможешь найти Терезу до того, как проверят ее обувь?

– Возможно, ее обувь вообще не будут проверять, – сказал я. – Понимаешь, если Терезу видят только в одном свете, потребуется что-то из ряда вон выходящее, чтобы взглянуть на нее с другой стороны.

Даффи отвернулась. Помолчала.

– Только в одном свете, – наконец повторила она. – Почему бы не сказать прямо, что мы имеем в виду?

– Потому что мы этого не хотим.

Даффи снова умолкла. Прошла минута. Две. Затем она опять посмотрела мне в глаза, осененная новой идеей.

– А что насчет твоей обуви?

Я покачал головой.

– То же самое. Ко мне уже привыкли. Ни с того ни с сего по-другому на меня смотреть не будут.

– И все же это большой риск.

Я пожал плечами.

– Бек дал мне «Беретту М9», – сказал я. – Так что подождем и посмотрим. Если он нагнется, чтобы приглядеться к моим ботинкам, я выстрелю ему в лоб.

– Но Бек ведь простой бизнесмен, так? В основе своей? Неужели он сделал бы с Терезой что-то плохое, если бы не знал, что она представляет угрозу для его дела?

– Не знаю, – сказал я.

– Это он убил горничную?

Я покачал головой.

– Ее убил Куинн.

– Ты при этом присутствовал?

– Нет.

– Тогда почему ты так решил?

Я отвел взгляд.

– Узнал его работу.

В четвертый раз я встретился с сержантом первого класса Доминик Коль через неделю после вечера в баре. По-прежнему было жарко. Ходили разговоры о тропическом урагане, надвигавшемся со стороны Бермудов. У меня на столе лежал миллион папок. На меня свалились изнасилования, убийства, самоубийства, кража оружия, драки, а совсем недавно у нас был настоящий бунт, потому что на кухне для рядового состава сломался холодильник и несколько коробок мороженого превратились в сладкую водичку. Я только что переговорил по телефону с одним приятелем из Форт-Ирвина в Калифорнии, заверившего меня, что то же самое происходит и у них, когда дуют ветры из пустыни.

Коль пришла в шортах и рубашке с коротким рукавом. Пот ее по-прежнему не мучил. Ее кожа была по-прежнему словно посыпана пылью. Она принесла папку, распухшую раз в восемь с тех пор, как я дал ей ее.

– Отделяемое оперение должно быть из металла, – сказала Коль. – Это окончательный вердикт.

– Вот как? – спросил я.

– Конструкторы предпочли бы пластмассу, но, по-моему, они решили, что так их работа будет иметь больший вес.

– Будь по-вашему, – согласился я.

– На самом деле я веду все к тому, что разработка оболочки практически завершена. Теперь все готово для того, чтобы заняться действительно важными вещами.

– Вы по-прежнему питаете теплые чувства к этому Горовскому?

Коль кивнула.

– Его потеря станет настоящей трагедией. Он неплохой парень и невинная жертва. А так Горовский отлично делает свое дело и приносит пользу армии.

– В таком случае, что вы хотите?

– Затея довольно хитрая, – сказала она. – Я бы предпочла посвятить Горовского в наш замысел и через него передать дезу тому, кто держит его на крючке. В этом случае мы сможем продолжить расследование, не рискуя выдать каких-либо секретов.