Две недели в сентябре - Роберт Шеррифф

– Мы поговорим с детьми утром, – сказал он. – Спору нет, было бы очень неплохо провести здесь лишний день…

Он снова надолго замолчал, одной рукой отводя в сторону выцветшую желтую занавеску. До них доносился тихий мерный шум моря. Наконец он повернулся и посмотрел на жену, которая уже легла. Казалось, он взывает к ней, просит помочь ему нащупать нечто ускользающее от него.

– Ты же знаешь, в чем дело, да? – сказал он. Она не ответила – она догадывалась, что он имеет в виду, и слегка повернула голову, не отрывая ее от подушки.

– Тем, кто не понимает, больше не нравится сюда приезжать. Надо посмотреть правде в глаза, Флосси. Эти старые стулья внизу – и эта кровать. Мы-то понимаем, но не все люди такие…

Он сел. Она наблюдала, как он очень медленно расшнуровывает свои парусиновые туфли.

Эрни был вне себя от восторга, когда услышал великолепную новость, Дик и Мэри удивились и обрадовались. Лишний день! Конец отпуска откладывается! Предложение было встречено с одобрением и принято единогласно, а миссис Стивенс дали особое поручение – передать миссис Хаггетт горячую благодарность от всей семьи.

Мистер Стивенс не рассказывал им до обеда, потому что, прежде чем обсуждать этот вопрос со всеми, нужно было тщательно и всесторонне рассмотреть его. У него самого ни на мгновение не возникло желания отказаться от такой приятной и неожиданной возможности: идея остаться в Богноре до воскресенья была великолепной. Однако трудность заключалась в том, что они заранее подготовились возвращаться именно в субботу, и нужно было разобраться, можно ли внести в планы все необходимые изменения в столь сжатые сроки.

По этой причине он решил провести небольшое и очень тайное совещание, в котором приняли участие миссис Стивенс и он сам. Цель состояла в том, чтобы основательно изучить вопрос и убедиться, что все можно сделать вовремя. И только после этого – но не раньше – следовало сообщить новость детям.

– Если они узнают сейчас, – сказал мистер Стивенс, – придется уступить желанию большинства, и наши руки будут связаны; их уже не получится переубедить, даже если обнаружится, что мы не сможем вовремя изменить планы.

– Да, – отозвалась миссис Стивенс, – не будем говорить им ни слова, пока не выясним наверняка.

– Нельзя соглашаться, не подумав: если на обратном пути что-то пойдет не так, это испортит весь отпуск.

– Надо будет написать миссис Буллевант, чтобы она покормила Пушка в субботу, – выпалила миссис Стивенс, вдруг вспомнив о коте.

Но мистер Стивенс нетерпеливо отмахнулся.

– Это мелочь – а нам еще столько всего нужно продумать!

Они лежали в постели, наслаждаясь роскошной возможностью вставать на полчаса позже, чем дома. По привычке они всегда просыпались в половине восьмого, но ни один из них не шевелился, пока часы на улице не пробьют восемь.

Однако сегодня утром, после нескольких минут глубоких раздумий, мистер Стивенс выбрался из кровати и вернулся с блокнотом и карандашом.

– Мы составим подробный список, – сказал он. – Многое зависит от обратных билетов, поэтому первое, что тебе надо сделать, – это сходить на вокзал и узнать, будут ли они действительны в воскресенье. Если да, скажи им, чтобы не посылали носильщика за багажом в субботу. Больше никаких распоряжений пока не давай. Мы разберемся с этим позже – если выяснится, что все остальное можно устроить.

В течение десяти минут он усердно работал – то делал заметки в блокноте, то задумчиво глядел в потолок, зажав карандаш в зубах. Наконец он сел и посмотрел на жену поверх разделявшего их валика. – Скажи, если я что-нибудь забыл, – предупредил он и начал читать:

“Первое. Сообщить Райслипу, что не надо приходить за багажом на станцию в Далидже, как договаривались.

Второе. Написать миссис Хейкин насчет канарейки: пусть купит пакетик корма, если его мало.

Третье. Написать молочнику, чтобы еще раз принес молока для кота, как обычно.

Четвертое. Сказать миссис Буллевант: пусть в субботу даст Пушку рыбу.

Пятое. Написать булочнику, чтобы оставил хлеб на подоконнике кухни. Попросить миссис Буллевант занести его в дом.

Шестое. Подумать о расходах на дополнительный день.

Седьмое. Спросить, можно ли продлить аренду «Кадди» до полудня воскресенья.

Восьмое. Заказать полдюжины бутылок имбирного лимонада”.

– Что-нибудь еще? – спросил мистер Стивенс.

– По-моему, ты учел решительно все, – восхищенно ответила миссис Стивенс. – Просто удивительно, как ты это умеешь.

Он улыбнулся ей и торопливо выбрался из постели.

– В конце концов, это может оказаться не так уж и сложно. Все зависит от обратных билетов и от того, хватит ли денег. Я всегда беру с собой лишний фунт на всякий случай, но нам придется еще что-нибудь дать миссис Хаггетт. Скажем, пять шиллингов – как думаешь?

– Я думаю, она будет очень рада, – сказала миссис Стивенс.

– Вот и отлично, – отозвался он. – Пока ты сходишь на вокзал, я напишу письма, и мы отправим их сразу же, как только узнаем, действительны ли билеты в воскресенье. Еще мне нужно будет пересчитать деньги и посмотреть, как у нас с ними обстоят дела. Мне кажется, что десяти шиллингов должно хватить на все, – и нужно, чтобы дети ни о чем не догадались. Я просто притворюсь, что пишу о нашем возвращении в субботу, – понимаешь? – Он хитро подмигнул жене и отправился в ванную.

За завтраком им обоим было трудно вести себя естественно и беззаботно: изменение планов заставляло мистера Стивенса постоянно задумываться о новых и новых деталях, и Дик не раз бросал на отца вопросительный взгляд, когда тот отвечал на какой-нибудь вопрос рассеянно и озабоченно. Дети очень удивились, когда мистер Стивенс велел им идти на пляж, а сам собрался писать домой насчет их возвращения: обычно он ограничивался тем, что писал миссис Буллевант вечером.

Больше часа он сидел за столом в гостиной, положив перед собой блокнот. Первое письмо было адресовано начальнику станции в Далидже с пометкой “Срочно”.

Время прибытия он не стал указывать до возвращения миссис Стивенс, потому что она должна была свериться с расписанием воскресных поездов из Богнора, и только после этого он мог составить план последнего этапа путешествия.