Страсть в жемчугах - Рене Бернард

– А, мистер Келлер!.. – прервал ее мысли голос миссис Клей. – Я как раз собиралась сказать мисс Бекетт, что вы заходили вчера, когда ее не было. Признаюсь, это вылетело у меня из головы. Сожалею, сэр.

Томас кивнул, стряхивая снег с пальто на только что выметенный пол.

– Ничего страшного, миссис Клей. Леди, похоже, здесь, и если я не прибыл в дурную минуту, то все в порядке. – Он повернулся к Элинор. – Мисс Бекетт, вы уходите?

– Да, сейчас.

– Могу я предложить вам воспользоваться моей каретой?

– Вы слишком великодушны, мистер Келлер. – Элинор испытывала неловкость. Когда она видела Келлера в последний раз, у нее было сердце разбито, так что ей было не до любезностей. Сейчас они впервые встретились после того, как уладилось дело с ее отцом, и ей не хотелось выглядеть неблагодарной. Но после открытий, сделанных только что с помощью миссис Клей, Элинор ничего так не хотела, как спокойно подумать несколько минут. А может, в карете и подумать? – Да, спасибо, мистер Келлер.

Он подал ей руку и проводил на улицу, к ожидавшему экипажу. Как только оба уселись, он дал ей меховой плед, и она положила его на колени, чтобы согреться.

– Я потрясена вашей щедростью, мистер Келлер.

Он отмахнулся от ее слов.

– Не стоит меня благодарить. Я отдал бы все ради чести, но не могу полностью предать забвению амбиции моего отца. Я надеялся, вы поймете: соблюдение их договоренности как партнеров вполне приемлемый вариант. Речь идет о разделе прибыли.

Элинор кивнула, пытаясь понять, что имелось в виду.

– Конечно. Я никогда не желала видеть вашу семью обедневшей из-за меня, мистер Келлер.

Томас улыбнулся и откинулся на мягком сиденье.

– Вы снова прощаете меня, и я безмерно благодарен Провидению, мисс Бекетт. Случайно познакомиться с вами в тот вечер и завоевать вашу дружбу – это бо2льшая удача, чем я надеялся. – Он посматривал на кожаную папку в ее руках. – Вы по делам? Могу я назвать кучеру нужный вам адрес?

Элинор сделала глубокий вдох, сознавая, что его предложение – поворотный пункт, а ее выбор в ближайшие минуты, возможно, определит всю дальнейшую жизнь.

– Мистер Келлер, могу я сначала кое-что у вас спросить?

– Да, конечно.

– Если я правильно помню, вы сказали, что приглашение к Уоллам было для вас неожиданным, не так ли?

– Да, память вас не подводит, мисс Бекетт. – Келлер пожал плечами. – Мистер Уолл пригласил меня на представление картины. Приятный сюрприз. Но встретить там вас – это настоящее событие.

– А вы не близко знакомы с мистером Уоллом?

– Совсем незнаком, – усмехнулся Томас. – Фривольные занятия меня никогда не привлекали, а Уоллы, судя по всему, только и делают, что совершают глупости.

– Тогда почему же он пригласил вас? Как вы думаете? – допытывалась Элинор.

Томас помрачнел и буркнул:

– Не знаю. Наверное, светские амбиции… Или любопытство. Хотел оценить, подхожу ли я их кругу?

Элинор кивнула и тихо сказала:

– Но мистер Уолл – близкий друг мистера Хастингса.

– Вот как? – Томас, казалось, искренне удивился такой новости.

– И мистер Уолл пригласил вас по предложению Джозайи, понимаете? Он сделал это для того, чтобы у меня был шанс познакомиться с вами, если я пожелаю. Шанс объясниться и лучше понять, что произошло между нашими отцами.

– Вряд ли это достойный восхищения жест, мисс Бекетт. Впрочем, я рад, что вы не поддались искушению призвать меня к ответу на глазах у всех.

– А я рада, что вы предпочли справедливость жадности. Но разве вы не понимаете, что это значит?

Келлер покачал головой:

– Нет, мисс Бекетт.

– Он не сделал ничего такого, что не было бы продиктовано желанием сделать мою жизнь лучше. Он даже отпустил меня только из-за этого.

– Ему и следовало отпустить вас. Как я ему сказал, есть только один благородный выход…

– Вы ему так сказали?!

– Я дал ему совет человека, который имеет преимущество в этой ситуации. В конце концов, художник – вряд ли респектабельный выбор для любой женщины, тем более для леди в вашем положении. Он воспользовался вами… Возможно – за деньги! Как вы сказали, он организовал наше с вами знакомство. Возможно, он надеялся на результат, которого мы и достигли, думал извлечь из него выгоду…

– Мистер Келлер, – перебила его Элинор, сжав руки; нервы ее ходили ходуном. – Какой именно благородный выход вы ему предложили?

– Я сказал, что он должен… прекратить все это. Я заявил, что он бесчестный человек, и он вспылил, как вы сами слышали.

«Да, верно, он вспылил», – со вздохом подумала Элинор. Немного помедлив, задала очередной трудный вопрос:

– Мистер Келлер, каков ваш интерес ко мне? Я имею в виду – помимо исправления ошибок своего отца и компенсации финансового ущерба, который они повлекли. Вы теперь встаете на мою защиту без особых причин. Или есть какая-нибудь причина?

– Я… – Томас был так ошеломлен вопросом, что лишился дара речи. Обычная его невозмутимость сменилась смущением, потом – решимостью, и он заявил: – Вы очень красивы, мисс Бекетт. Понятно, что ваш отец ошибочно дал вам лучшее образование, чем необходимо в вашем положении, но я нахожу вас совершенно очаровательной. К сожалению, Хастингс не может предложить вам ничего, кроме дурной славы, а я предпочитаю респектабельный образ жизни. Вы в высшей степени благопристойная молодая леди и, несмотря на ваше неудачное сотрудничество с художником, подходите к сдержанной природе моей личности и требованиям моей домашней жизни. Я понимаю, это внезапно, но поскольку вы спросили меня прямо… В общем, мой интерес к вам стал теперь очень личным, мисс Бекетт.

Элинор отбросила с коленей плед.

– Я польщена, мистер Келлер, но, пожалуйста, поймите: я не могу допустить недопонимания между нами. Поверьте, я не такая благопристойная, как вам кажется, а мои интересы… они совсем другие…

– Ваш интерес – Хастингс? – перебил Келлер с горечью в голосе.

– Мне посоветовали судить людей по их делам, а не по словам, мистер Келлер. Пожалуйста, не вынуждайте меня менять доброе мнение о вас. Но если вы вдруг отмените свои решения, искупающие преступления вашего отца, то я никогда публично не упомяну об этом. Не желаю быть вам врагом, но просто не смогу принять ваше предложение. – Элинор открыла дверцу кареты и тут же вышла. – Мистер Хастингс любит меня, Томас. Он любит меня, но отказался от меня, чтобы доказать это.

Элинор повернулась и, гордо вскинув голову, пошла к «Роще».

«Это я была слишком слепа и не увидела правду», – подумала она со вздохом.

Вернувшись к себе, Элинор часами шагала по комнате, пока угасал день. Только память о клочке газеты, который обронил Майкл, удерживала ее от того, чтобы броситься к Джозайе. И не важно, какие чувства она сейчас испытывала. Какое бы дело ни тяготило Джозайю и его друзей, сегодня – ночь его завершения, и Элинор сомневалась, что в такой день следовало выяснять отношения. Неизвестное предприятие было чревато опасностями, а она не дурочка, чтобы сейчас впутываться и мешать. Однако же…