Техасская страсть - Ферн Майклз

— Кэри со временем успокоится, — тихо проговорила Билли. — Но я должна тебе сказать, что не согласна с твоим решением пригласить Джулию на Рождество.

— Я не думаю, что они встречались после… Мне кажется, я бы заметила, если бы это случилось. Наверное, Джулия… порвала отношения с ним, узнав о моей болезни. Она — хороший человек, Билли, — дрогнувшим голосом сказала Амелия.

— Амелия, это ты — хороший человек, самый лучший на свете. Я никогда не встречала такого благородства.

— Потому, что я умираю и хочу, чтобы мой муж был счастлив?

— Да, — еле слышно ответила Билли.

Амелия погрустнела:

— Время — мой враг, Билли.

— В некотором роде время — враг для всех, Амелия. Я не хочу, чтобы ты думала и говорила об этом накануне Рождества. Мы все полны любви и заботы о каждом, и это самое лучшее, что может дать семья. Ну-ка, развеселись, мужчины возвращаются с елочными игрушками.

Неожиданно в гостиную вошел Коул с сияющей улыбкой на лице. Было ясно, что Коул собрался о чем-то объявить. Мэгги затаила дыхание.

— Бабушка, сможем мы принять неожиданную гостью? Я не предупредил заранее, потому что не знал… она не была уверена в том, что прилетит. Так сможем?

— Коул, конечно сможем. Кто она? У нее есть имя?

Мэгги подошла к сыну. Коул обнял ее за плечи и сказал:

— Ее зовут Суми.

— Коул! Суми! Суми Хасегава! Мам, это Суми.

— Малышка Суми! — воскликнула Билли.

— Самая красивая девушка Японии, — сказал Тэд, вставляя кассету с пленкой в фотоаппарат.

— Поздравляю! — сказал Рэнд, обнимая одновременно и жену, и своего приемного сына.

— Я присоединяюсь, — тепло сказал Кэри.

— И я, — эхом отозвалась Амелия.

— Минуточку, минуточку! Она всего лишь прилетает на Рождество. Вы же ведете себя так, словно я сделал ей предложение.

— Но ты ведь собираешься, разве нет? — спросил Тэд.

— Может быть, — напряженно ответил Коул.

— Коул, я очень рада за тебя, — сказала Мэгги, пожимая руку сына. — Я обожаю Суми. Она просто создана для тебя. Мам, почему нам раньше это не приходило в голову?

Прослушав прогноз погоды, Чесни Брайтон поежилась. В Англии второй день подряд бушевал снегопад, по-сообщениям, самый сильный за последние несколько лет. Чесни подумала, что аэропорт могут закрыть из-за погодных условий. Нужно будет позвонить, прежде чем пускаться в долгий путь в Хитроу. Дорога в аэропорт занимала несколько часов. Если он закроется, ей придется проделать обратный путь, а это означало остаться одной в Рождество. Чесни помолилась о том, чтобы снегопад усилился. Он начался прошлым вечером с легкой метели, и все метеорологи ликовали, так как обещали снежное Рождество. Они называли падавший снег «легким снежным покровом». Теперь «легкий снежный покров» достиг высоты семи дюймов, а снег все продолжал падать.

Чесни не любила летать в плохие погодные условия, но снег пугал ее больше всего. При мысли о возможном обледенении крыльев самолета кровь застывала у нее в жилах. И мало ли что еще может случиться… Неожиданно Чесни испытала острое нежелание отправляться сегодня в рейс. Она нервничала, и снегопад служил тому не единственной причиной. Наступающее Рождество раздражало Чесни. Всю жизнь она мечтала отпраздновать его вместе с семьей, и теперь, когда у нее наконец появилась настоящая семья, Чесни отвернулась от нее. Она повернулась спиной к людям, которые готовы были принять ее, словно одну из них. Чесни хотелось вернуть время вспять и отбросить свое упрямство. Из-за него ей придется лететь на Рождество, да к тому же в ужасную погоду.

Сердце начало тревожно колотиться в груди девушки. Позвони и скажи, что ты больна, настойчиво советовал внутренний голос, но вместо того, чтобы прислушаться к нему, Чесни набрала номер своей начальницы.

— Надевай галоши или добирайся на собачьей упряжке. Иными словами, рейс 214 никто не отменял. Надеюсь скоро тебя увидеть, — такой ответ она получила.

Сердце Чесни упало. Девушка села на диван. Она уже застегивала пальто, когда ощутила легкое головокружение. Чесни охватил животный, панический страх.

Чесни окинула квартиру взглядом незнакомого человека, который зайдет в нее, чтобы собрать ее личные вещи в том случае, если… если она не вернется из рейса.

Через три часа Чесни прибыла в аэропорт Хитроу. На терминале царил хаос. Тысячи пассажиров толпились в зале ожидания.

Она совсем выдохлась, когда наконец добралась до дверей с надписью: «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА АВИАКОМПАНИИ».

— Снаружи творится настоящий ад, верно? — бодро спросила ее начальница смены. Она может позволить себе жизнерадостный тон, подумала Чесни, ей ведь не нужно лететь в снегопад.

— Дороти, не могу поверить, что мы сумеем взлететь в таких ужасных условиях. Ведь Швейцария… — Чесни не закончила фразу.

Дороти была высокой, напоминающей натянутую струну женщиной с рыжими волосами и тысячей веснушек, рассыпанных по лицу.

Она усмехнулась.

— В течение последнего часа некоторые рейсы отменили, но 214-й не входит в их число. Тебя ожидает чартерный рейс с двумя инвалидами на борту, ребенком четырех лет, путешествующим в одиночку, и олимпийской командой по горнолыжному спуску, состоящей из восьми человек. Ты и прежде летала в плохую погоду, так что не вижу причин для тревоги. Успокойся.

— Но этот рейс не такой, как остальные. И ты ошибаешься, Дороти. Я никогда не летала в сильный снегопад. В дождь, да, но не в снег. — Голос Чесни звучал спокойно и ровно.

Тон Дороти стал жестким. Чесни заслужила репутацию профессионала, и остальные стюардессы начали прислушиваться к разговору. Если Чесни словом или хотя бы взглядом выразит неуверенность в безопасности полета, то они присоединятся к ней. Меньше всего Дороти сейчас был нужен мятеж стюардесс.

— Если будет получено разрешение на взлет и пилоты согласятся лететь, то, значит, нет проблем, не так ли? Ты выглядишь испуганной, Чесни, и я бы посоветовала тебе изменить выражение лица. Ну, а пока ты над этим работаешь, постарайся забыть о дурных предчувствиях. Ты — профессионал, вот и веди себя соответственно.

Чесни и сама не знала, говорит ли она серьезно, когда спросила:

— Что произойдет, если я откажусь лететь рейсом 214?

Дороти и раньше приходилось слышать подобные заявления, и они всегда раздражали ее. С тех пор как ее назначили осуществлять руководство экипажами стюардесс, у нее всегда был стопроцентный показатель посещаемости персонала. Дороти закручивала гайки, и девушки терпели, потому что знали, что в случае малейшего нарушения она их заменит.

Среди стюардесс Дороти имела репутацию жестокой и грубой начальницы.