Огни на Эльбе - Мириам Георг

Он знал, что это случится. Предчувствовал. В последнее время Чарли был сам не свой. У него было туго с деньгами, он побледнел и исхудал, заводился с пол-оборота. И Йо не раз казалось, что от него исходил странный, знакомый запах. Но он не хотел этого замечать, решил не допытываться, а теперь…

– Черт, Чарльз, не смей умирать! – с трудом переводя дыхание, взмолился он.

Лили, которая сперва в молчаливом ужасе замерла в дверях, опустилась рядом с ними на коленях.

– Что нам делать? – спросила она срывающимся голосом.

– У него передозировка, – спешно объяснил Йо, пытаясь своим весом прижать Чарли к полу. – Все, что мы можем – держать его и следить за тем, чтобы он не захлебнулся в собственной рвоте. Дело плохо, наркотик в первую очередь бьет по дыханию, а у Чарли проблемы с легкими. Сейчас туда едва поступает воздух.

Внезапно ирландец громко ахнул, выкатывая покрасневшие глаза, и издал ужасающий крик. Он рванулся вверх, отчаянно борясь за глоток воздуха, и вытянул вперед руки, словно надеясь нащупать невидимую опору, а затем упал обратно на койку – неподвижный, с широко открытыми глазами.

Йо с ужасом смотрел на него.

Чарльз больше не дышал.

– Вот дерьмо! Чарльз!

Йо сразу же начал делать ему искусственное дыхание. Он наклонился над другом и, зажав ему нос, выдохнул в рот воздух. Он понятия не имел, правильно ли он поступал, лишь смутно помнил, что однажды в порту видел, как то же самое делал доктор. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот разорвет грудную клетку.

В комнату вновь вошла женщина в ночной рубашке.

– О боже, он умер? Он мертв? – заламывая руки, причитала она.

– Вон отсюда! – крикнул Йо, и она в ужасе отшатнулась, прижавшись к стене в коридоре и бессильно сползая на пол. Лили тоже метнулась в сторону, испуганная его гневом.

Между отдельными попытками сделать искусственное дыхание, Йо в отчаянии был Чарли кулаком в грудь.

– Давай же, не смей умирать у меня на руках! – кричал он.

Страх заставлял его действовать автоматически. Он продолжал делать свое дело – вдох-выдох, снова и снова – и умолял Чарли к нему вернуться.

Лили, не говоря ни слова, на коленях подползла к койке и взяла Чарли за руку. Время как будто остановилось и вместе с тем утекало сквозь пальцы. Йо не знал, как долго он колотил Чарли, но вскоре он весь вспотел.

– Йо, наверное, уже слишком поздно, – наконец прошептала Лили. Но он упрямо продолжал, не желая верить, что это может быть правдой. – Йо. Йо, хватит. Его уже нет с нами, – закричала девушка.

Она встала и попыталась схватить его за руку, но он грубо оттолкнул ее, и она упала на пол. Не обратив на это никакого внимания, Йо молча продолжал свои безуспешные попытки, и Лили больше не пыталась его остановить. Поднявшись на ноги, она вернулась на место и снова взяла Чарли за руку. Краем сознания он отметил, что по щекам девушки текут слезы. Он и сам едва держался. Только не Чарли, только не его лучший друг, он не мог этого допустить. Но ничего не помогало – Чарли не двигался, его остекленевший взгляд упирался в потолок, рот, перепачканный рвотными массами, был приоткрыт.

– Черт! – вскрикнул Йо и в последний раз изо всех сил ударил Чарли в безжизненную грудь.

Ирландец с чудовищным хрипом рванулся вверх, отчего Йо и Лили одновременно подскочили. Задыхаясь и откашливаясь, Чарли огляделся, словно впервые увидел мир.

– Что случилось? – спросил он, судорожно хватая ртом воздух. Его массивное тело, все в татуировках, блестело от пота, на смертельно бледном лице выделялись красные глаза. Он вытер слюну, непонимающе озираясь.

– Черт, Йо… Меня вырвало?

Йо, не веря своим глазам, покачал головой.

– У тебя была передозировка. Ты перестал дышать! – наконец выпалил он.

– Ой, не говори ерунды! – Чарли попытался сесть, но у него ничего не вышло, и он измученно рухнул на нары. Его дыхание гремело, как железные цепи, и он на мгновение смежил веки.

– Как я здесь оказался? – спросил он, вновь открывая глаза.

Йо в отчаянии потер лицо. Мгновение он не знал, что делать. Ему нужно было вернуться к Карлу. Но он не мог бросить здесь Чарли.

– Лежи, Чарльз, ладно? – тихо сказал он, выходя в коридор.

Женщина в ночной рубашке стояла на коленях у стены и смотрела на него широко раскрытыми глазами. Йо поднял ее и встряхнул.

– Ты остаешься с ним. Дай ему воды и проследи, чтобы больше не курил, а главное – чтобы лежал на боку, – грубо приказал он ей, а затем вложил в дрожащую руку монету. – Через пару часов купишь ему что-нибудь поесть. – Не дождавшись ответа, он приподнял ее подбородок, заставляя женщину смотреть ему в глаза. – Поняла меня, потаскуха? Если он умрет, ты следующая!

Женщина испуганно кивнула и взяла деньги. Пахло от нее тошнотворно, и, на мгновение коснувшись ее руки, он почувствовал, что испачкался. Что Чарли забыл здесь в компании этой грязной шлюхи? Йо не верил, что его лучший друг мог настолько опуститься.

– Я скоро вернусь. И чтобы вы оба были здесь, или я позабочусь о том, чтобы ни один мужчина тебя не захотел, даже в этой дыре, – прошипел он, понизив голос, чтобы его не услышала Лили. Приходилось быть жестким: взгляд женщины все еще казался отрешенным, и ее как-то нужно было вразумить. Если бы он не нагнал на нее страху, она, вероятно, и не вспомнила бы, зачем пришла.

– Ты меня поняла? – снова спросил он, с такой силой сдавливая ее подбородок, что она тихонько всхлипнула от боли.

– Поняла! – выдавила она наконец, и Йо кивнул.

– Вот и хорошо. Смотри, не забудь!

Затем он присел рядом с кроватью Чарли и похлопал его по щеке.

– Эй, посмотри на меня. Я скоро вернусь, старик. Но сейчас мне нужно идти – мой брат болен.

Чарли кивнул, но Йо показалось, что друг его не услышал. Он подобрал трубку, лежавшую на полу, и отнес ее Чангу.

– Не обслуживайте его больше. Никогда, – сказал он. – Если ему снова что-нибудь здесь продадут, нашему сотрудничеству конец. Ясно?

Чанг какое-то время молча смотрел на него. Потом медленно кивнул.

Йо бросил трубку на стол и схватил Лили за руку.

– Мы уходим! Открывай! – резко приказал он.

* * *

Они выбрались через прачечную, где изможденные китаянки с отсутствующим видом кипятили простыни в дымящихся чанах.

Лили прислонилась к стене, тяжело дыша.

– Я уже ничего не понимаю! – сказала она, широко распахнув