Багаж императора - Владимир Дмитриевич Нестерцов

– Слушаюсь, − сказал исправник, и на этом мы расстались.

Со стороны, если кто и заинтересовался этой встречей, казалось, что исправник отчитывает молодого инженера, который ненароком налетел на него на улице. А тот смущенно оправдывается и извиняется перед ним.

Я пошел дальше вниз по улице, а исправник, воровато оглянувшись, засеменил в банк.

Погуляв оговоренное время и посетив несколько встреченных по пути лавок, я приобрел в скобяной небольшой нож, который можно было спрятать в моей одежде, и кусок крепкой бечевки. На обратном пути, проследив за собой и не обнаружив ничего подозрительного, я стал потихоньку подбираться к скамейке. Она была пуста. Однако минут через пять с противоположной стороны улицы показался ничем не примечательный мужчина в скромном костюме, который, подойдя к скамье, огляделся по стронам, сел на нее, вытащил из кармана газету и, быстро просмотрев ее, свернул и оставил на лавочке. Посидев еще минут пять, он поднялся, и не оглядываясь, отправился в ту сторону, откуда пришел.

Выждав минут десять и убедившись в отсутствии какой-либо опасности, я вышел из лавки, из которой наблюдал за обстановкой, подошел к скамейке и забрал лежащую на ней газету. Между газетных разворотов лежали две страницы конторской бумаги, исписанные мелким каллиграфическим письмом.

Пересев в совершенно другую сторону, я продолжил наблюдение за банком, одновременно изучая полученную мною информацию. Она была достаточно обширной. Очевидно, исправник не терял время даром, особенно после того, как банда подожгла его дом.

В досье отмечалось, что атаманша была из семейства потомственных циркачей, гастролировавших по всей стране. По профессии – воздушный гимнаст, так что высоты не боится. Хорошая наездница. Импульсивная, экзальтированная особа со взрывным характером, который достался ей в наследство от отца. Неравнодушна к мужчинам. Властолюбива, любит лесть. Бывает жестока не только к захваченным пленникам, но и к своим подчиненным. Под лозунгом свободы и братства сформировала небольшую банду, костяк которой составили ее коллеги по профессии и к которым позднее примкнули разного рода проходимцы. Главная цель − обогащение. Совершают налеты на села, банки, похищают людей и требуют за них деньги якобы на мировую революцию. Особого учета людей в банде нет. Народ приходит, повоюет и уходит к другим атаманам, с которыми она периодически поддерживает связь, совершая совместные налеты на крупные железнодорожные станции и другие представляющие интерес объекты.

Такое положение дел меня вполне устраивало. Моим людям можно было без особых сложностей просочиться в банду, а там по плану мы должны были объединить наши усилия по организации спасательной операции.

Пока я размышлял и взвешивал все за и против, продолжая наблюдать за банком, я увидел, как к нему подъехал фаэтон со Свицыным и моими ребятами. Они остались на месте, а Свицын зашел в банк. Одновременно с этим я зафиксировал, как на соседней улице остановилась какая то телега и два субъекта неопределенной внешности, словно нехотя, принялись лузгать семечки, зыркая вокруг и в сторону банка. Была в их поведении какая то небрежность, в том числе и в одежде, которая говорила о том , что они явно не относятся к числу добропорядочных граждан. Вполне возможно, у них на телеге под сеном могли лежать и обрезы. Значит, сделал я вывод, информация дошла до адресата. Мои усилия не пропали даром, теперь надо было очень осторожно приступать ко второй, самой сложной части нашего плана.

До встречи оставалось еще два часа, и я решил заранее подойти в условленное место, чтобы меня не зафиксировали наблюдатели. Я двинулся в сторону банка и, проходя мимо ребят, подал им условный знак о том, что за ними идет наблюдение. Они сразу поняли ситуацию, подобрались и приготовились к возможным неожиданностям.

Подойдя к гостинице, я сторговался с дремавшим возле нее извозчиком и поехал в строну трактира, на место нашей встречи. Прибыл я туда за полчаса до назначенного срока. Расплатившись и отпустив извозчика, я прикинул, где остановится наш фаэтон и как я буду пробираться в него, я зашел в трактир.

Народу здесь было не очень много, кто чаевал с удовольствием, втягивая в себя из блюдца горячий чай, кто пил беленькую, закусывая ее луком, ну а кто лакомился ароматно пахнущими варениками. Пройдя в затемненный зал, расположенный за углом от входа, я сел так, чтобы свет освещал не меня, а собеседника, если таковой появится здесь. Подбежавшему половому я заказал две порции вареников, решив перекусить перед дорогой. Пока готовились вареники с сыром, я поглядывал на входную дверь, ожидая моего партнера. Дверь открывалась и закрывалась, впуская и выпуская посетителей, но управляющего пока не было.

Я уже стал переживать и подумывать о том, не решились ли бандиты на нападение среди бела дня, когда в очередной раз дверь открылась и в ее проеме показался Свицын. Задержавшись на секунду, он быстро сорентировался в обстановке и прямиком направился ко мне. Я встал, уступая ему место. Он быстро сел за стол, произнеся впопыхах:

– Все в порядке.

Я в ответ кивнул головой, надел фуражку и подмигнул ему, показывая на стол:

– Приятного аппетита, я не знал, что вы любите вареники с сыром, − и быстро выскочил во двор.

Краем глаза я заметил, как сзади меня половой понес мой заказ в дымящейся глубокой глиняной миске. «Вот и славненько, − подумал я, − в самый раз».

Выскочив во двор, я прыгнул в фаэтон, и мы помчались прочь от трактира на поиски «новых приключений». По дороге ребята рассказали, что Свицын сделал все, как надо, и вынес из банка большой баул, который лежит сейчас у меня под ногами. Наблюдавшие за этим бандиты сразу разделились, и один из них исчез, а второй незаметно пытается сопровождать наш экипаж, держась на почтительном расстоянии.

Наконец мы выехали из города. Темнело, и дураку было понятно, что с такими деньгами ехать вечером было опасно. Но учитывая сложившиеся обстоятельства, мы пытались донести бандитам, что Свицын решил рискнуть и помчался в Юзовку, пренебрегая опасностью. Именно на этом мы и пытались их подловить.

По дороге я предупредил ребят, чтобы они не геройствовали и при малейшей опасности сразу поднимали руки.

Пока было все спокойно. Вскоре мы выехали на пригорок, с которого дорога катилась вниз под балку, а затем круто уходила вверх, вплотную приближаясь к лесу, видневшемуся с правой стороны. В воздухе почувствовалась какая-то настороженность, которая заставила нас всех внутренне собраться. Интуиция подсказывала, что это именно то место, где все может произойти. Так оно и получилось.