После Аушвица - Ева Шлосс

Несмотря на это, я считаю, что устремленность нацистов к тому, чтобы стереть с лица земли всех евреев, и готовность многих простых людей позволить этому случиться, не имеют никакой исторической параллели. Но, конечно, я не воспринимаю это как историческое событие. Я могу рассказывать только о чем-то очень личном, что произошло со мной, и о том, как я пережила это.

Прошлой ночью я не спала и думала, как завершить свой рассказ. Через тридцать лет не останется ни одного человека, пережившего Холокост, и поэтому эта книга – мое письмо будущим поколениям.

Я мечтаю о том, что спустя много лет после моей смерти кто-нибудь откроет ее и будет поражен, обнаружив, что когда-то мир был таким. Преследовать людей за то, что они евреи, или черные, или цыгане, или мусульмане, или геи покажется такой же смешной, бесчеловечной и возмутительной идеей, какой кажется нам сейчас работорговля.

«Какая призрачная мечта!» – можете подумать вы. Но просто посмотрите на все ужасы, происходящие в мире прямо сейчас. Просто посмотрите на всю нестабильность, с которой мы сталкиваемся, и на конфликты между различными религиями.

Я прагматик, но при этом оптимист. Когда я сажусь в автобус на севере Лондона, то замечаю, что семьи чаще всего состоят из людей разных этнических групп. Мне даже пришлось переосмыслить историю собственной семьи, и я поняла, что раньше все было по-другому. Я бы никогда не вышла замуж за мужчину нееврейского происхождения, и когда одна из моих дочерей вышла замуж не за еврея, мы были разочарованы. Но времена изменились – мы стали больше объединяться, и это хорошо.

Теперь, когда я прихожу в школы, то замечаю, что дети редко обращают внимание на то, откуда их одноклассники. Они могут любить или не любить их как отдельных личностей, но это, похоже, не основано на цвете их кожи или их вероисповедании.

Жизнь в мире, где каждый может быть «своим», не является для меня каким-то возвышенным идеалом – это один из самых серьезных вопросов, сопровождавших мою жизнь.

14 февраля 2012 года я прошла по двору Букингемского дворца и получила Орден Британской империи за свою работу с Фондом Анны Франк и другими благотворительными организациями Холокоста. Моя награда означала, что я теперь «член Британской империи». Даже после шестидесяти лет, прожитых в Лондоне, я все еще задумывалась: откуда я родом и где мой дом?

Моя жизнь началась в Австрии, потом я стала беженцем без гражданства, а потом меня низвели до вытатуированного номера на предплечье. После войны союзники решили, что евреев не следует рассматривать как отдельную группу, и снова стали называть нас «австрийцами» (странно объединяя нас с теми же нацистами, которые преследовали евреев и считали их «враждебными иноземцами»). Я никогда не получала голландского гражданства, а потом, несколько лет спустя, переехала в Великобританию и никогда бы не подумала, что встречу там своего будущего мужа и у меня будет семья.

Я пережила эпоху, когда всю Европу поглотила битва между фашизмом, коммунизмом и свободой – и все остатки старой имперской эры были уничтожены. И все же здесь я принимала древнюю почесть от Империи, которой больше не существовало.

Улыбка всегда появляется у меня на лице, когда я слышу разговоры о бесконечных конфликтах, бушующих в других частях мира, в сопоставлении с тем «цивилизованным» способом ведения дел в Европе. Могу заявить, что еще совсем недавно Европа была не очень «цивилизованной».

Эта книга поведала вам о некоторых моих воспоминаниях того времени, но только помнить мало – нужно изменять положение вещей к лучшему.

Меня особенно поразила эта мысль, когда пару лет назад я приезжала в Аргентину в связи с первой годовщиной создания Дома-музея Анны Франк в Буэнос-Айресе. Я, конечно, знала из истории, что Аргентина после войны стала прибежищем для нацистов, и о том, что многие простые люди потеряли свои семьи из-за военной диктатуры страны. Я не могла не думать об этом, поскольку меня чествовали в зале парламента, прямо перед столом Эвы Перон. (Гораздо более противоречивой Эвы, нежели я.) Так что я с большим чувством говорила с группой людей, среди которых были матери площади Мая, мужественно боровшиеся за справедливость после потери своих детей за время власти военной хунты. Но большое значение имел и мой разговор со ста старшими офицерами армии, флота и военно-воздушных сил, которые пришли послушать меня. Они подписали соглашение, что все курсанты обязаны посетить Дом-музей Анны Франк при поступлении на службу.

Прежде всего, я возлагаю надежды на молодежь, и именно поэтому последним событием моей поездки в Аргентину стало подписание министром образования обязательства преподавать историю Холокоста в рамках школьной программы. Этим летом два моих внука посетили Африку для работы с благотворительными организациями. Думаю, стремление делать что-то для других людей и для человечества передано нашей семье Отто Франком, хотя я знаю, что многие представители современного молодого поколения имеют желание внести свой вклад в мир.

Так что всегда нужно сохранять памятники и поминальные дни, но жизнь движется только вперед, и я всегда была активным человеком. Жизнь продолжается.

Написание этой истории в некотором смысле завершилось для меня, когда многие из тех людей, о которых здесь написано, собрались в Лондоне на шестидесятую годовщину нашей свадьбы с Цви. Это был прекрасный солнечный день в начале сентября. Мы с Цви вошли в комнату и услышали, как моя внучка Лиза играет мелодию «What a wonderful world».

Моя жизнь завершила свой круг. Меня переполняли чувства, когда я сидела вместе с дочерьми, внуками, двоюродным братом Томом, который в десять лет, лежа в постели в Дарвене, слушал мои кошмарные рассказы; с Яном Розенбаумом, ребенком, который скрашивал мою безрадостную жизнь в послевоенном Амстердаме; Анитой, моей первой настоящей подругой в Лондоне; Элизабет, которая поначалу работала у меня гувернанткой, а потом стала деловым партнером, и, наконец, заботилась о маме; Дьенке и Яном Эриком, которые впервые привезли выставку об Анне Франк в Великобританию; Дженни Куланк и Ником Каримом, поставившими спектакль «А потом они пришли за мной»; Эриком и Терезин из Дома-музея Анны Франк в Амстердаме; семьей Цви из Израиля – и даже Гарольдом, другом из Америки, который рассказывал истории о том, как возил меня в казино и на гонки свиней, напоминая всем, что я не образец добродетели, который только философствует о жизни!

Я выросла в далеком от идеала мире, но жизнь до сих пор воспринимается мной с большой радостью и любовью, и я горько жалею только о том, что папа и Хайнц не смогли идти по ней со мной рука об руку.

После более двадцати пяти лет рассказов о своем опыте я предвижу большинство вопросов, которые люди зададут мне, но это не значит, что на каждый из них у меня есть ответ.

Несколько месяцев назад я окончила свою речь и посмотрела на собравшихся школьников. Девочка-сомалийка с темными глазами нерешительно подняла руку и спросила: «Как вы думаете, это повторится?»

Я не смогла ответить ей, но, возможно, у вас получится это сделать. Повторится ли? Надеюсь, нет.