Медицинская академия им. Макоши. Спецкурс - Елена Кутузова

Кирилл не отвечал. Кажется, он перестал замечать, что происходит вокруг.

Появление Бабы Яги прозевали даже оборотни.

Она ворвалась в избу и замерла на пороге. Окинула взглядом нас, Всемила, нахмурилась, заметив, что делает знахарка.

— Так, ребятки… Заканчиваем игрища. Этого, — ткнула пальцем в раненого, — сейчас транспортируем в больницу, а вы…

— Если прервемся, он не выживет, Степанида Петровна, — Артем на мгновение оторвался от сканирования. — Или останется инвалидом…

— Как будто с вами не останется, — она уперла руки в бедра и знахарка отшатнулась, испугавшись оскала.

— С нами у него есть шанс, — Кирилл даже головы не повернул.

Аша кивнула, а Майя принесла новую порцию отвара и, разжав Всемилу губы, влила несколько капель.

— Следи, — шепнула я ей и скользнула к Бабе Яге. — Степанида Петровна, давайте поговорим на улице. Вы мешаете.

Она опомнилась только на крыльце:

— Что ты сказала? Кто мешает? Я? Я?

Ярость сменилась удивлением, а потом и смехом.

— Ну и наглость! Тоня, ты хоть понимаешь, что вы творите?

— Пытаемся спасти человеку жизнь.

— А если не получится? Мне ведь вас с боем спасать придется. И доверие у врачам пошатнется так, что и Макошь не поможет.

— Тогда мне лучше вернуться. Если Макошь не может помочь, значит, нельзя лишать ребят удачи даже на минуту.

И, оставив Бабу Ягу хватать ртом воздух, я нырнула в пропахшую спиртом, гноем и кровью комнату.

Май посторонилась, уступая место. Я уже привычно положила руки на плечи раненого. Будь что будет. Вместе решали, вместе и ответ держать. А скопом и батьку бить легче. К тому же…

Я поймала себя на мысли, что верю. Верю погруженному в работу Кириллу, верю Даше, ловко затягивающей тончайшую шелковинку, Майе, колдующей над очередным отваром. И Артему, отслеживающему малейшее изменение в состоянии больного. Каждый был на своем месте. Каждый поддерживал другого, забыв о разногласиях.

На мгновение стало обидно — показалось, что я не вхожу в их команду. Но почти сразу же пальцы засветились. Десять тоненьких ниточек потянулись к ребятам, к знахарке, к раненому… Лица посветлели, я видела, как под масками загораются улыбки. У всех словно прибавилось сил.

— Спасибо, — кивнул Артем.

Я тоже улыбнулась.

Но вскоре даже улыбаться стало тяжело. Операция длилась и длилась. Я уже перестала обращать внимание, что происходит за пределами комнаты. Кто топчется за дверью, о чем говорит… Главное было выстоять, удержаться до того момента, как Даша завяжет последний узелок. И, что еще важнее, удержать тоненькую ниточку жизни Всемила.

И я пропустила момент, когда Кирилл отступил от стола, стягивая маску:

— Всем спасибо. Мы справились.

Он выглядел ужасно. Нос заострился, глаза ввалились, лицо посерела. Артем и Даша выглядели не лучше. Даже неутомимая Майя со стоном упала на ближайший стул. Знахарка добралась до лавки, не в силах сказать ни слова.

— Закончили? Вот и ладушки. Забирайте!

В комнату стремительно вошла Баба Яга, а за ней — врачи.

— Надеюсь, эти охламоны его не убили.

Всемила тем временем переложили на носилки. Но лишь подняли, он вцепился здоровой рукой в ближайшего человека:

— Смердит! Лихоманки… Смердит!

Бездонный взгляд еще не вернувшегося из небытия человека шарили по комнате. А, найдя меня, потянули в омут:

— Смердит!

— Он не в себе! — заслонила меня Майя. — Не понимает…

— Отойди, — велела Баба Яга. От ее тихого голоса кровь стыла, но Майя не отступила. Напротив, еще сильнее отодвинула меня за спину.

— Тоня здесь ни при чем!

Между мной и Бабой Ягой выстраивалась стена. Артем. Кирилл. Даша. Майя. От благодарности выступили слезы, но подводить ребят я не имела права.

— Отойдите. Мы разберемся.

— Разберемся, — кивнула Баба Яга. — Или, думаешь, тот кто с того света вернулся, не учуял вонь той, что его туда отправила?

— Степанида Петровка! — воскликнул Артем.

— Это еще надо доказать, — попытался воззвать к разуму Кирилл, но меня уж схватили за руку и вытащили на улицу.

Здесь было светлее. А мороз усилился, так что меня колотила дрожь; хотя, может быть, это было от страха.

— Ах я, дура старая, — Баба Яга всмотрелась во что-то над моей головой. — Не могла сама додуматься! Ну, Всемил, ну, спасибо за подарочек! Помог!

Руки, ставшие вмиг похожими на скрюченные птичьи лапы, задвигались над головой. Я скосила глаза — Баба Яга что-то сматывала в клубок что-то невидимое. А потом потащила меня в баню, кинув в сторону любопытной толпы:

— Туесок мне, березовый. И нож их чистого железа!

Стало страшно. Так страшно, что сердце заколотилось часто-часто, где-то у горла, а еще затошнило.

— Не трусь. Не помрешь. Руку дай!

Острое лезвие полоснуло по запястью. Я вскрикнуть не успела, а рана уже затянулась, оставив на дне туеска несколько капель крови.

Не медля, Баба Яга вспорола собственное запястье. Заживлять не спешила, пока туесок не наполнился на треть.

— Магия крови — самая сильная. Мне бы сразу догадаться, что именно ее использовали. Ну, попробуем!

Протянув руки, она стала «разматывать» то, что «смотала» до того. Кровь в туеске закипела, а в руках Бабы Яги появилась толстая игла, отливающая багровым.

— Нравится? Вот эту дрянь ты с собой все время и таскала… И вот это…

Теперь я видела, что она сматывает. Тончайшую нить, скорее — паутинку. Кроваво красная от нашей крови, она туго обхватывала иголку, постепенно превращаясь в клубок.

— Пойдем.

Оборотни отшатнулись от входа, когда мы вышли. Но ребята не отступили ни на шаг:

— Мы хотим знать, что происходит! Тоня не могла…

— Надо же, какие защитнички! А давно ли друг другу глотки рвали? Ладно, расскажу. Вот вернусь, и все расскажу. А пока принесите мне чугунную сковородку. Не хотела так колдовать, да придется. Ну, чего встала? — рыкнула на меня. — Залазь в ступу! Иначе не успеем.

Спрашивать, куда, я не решилась.

Выполнить приказ было не так просто: выдолбленная из целого ствола ступа зависла в воздухе, а лестницы не было. Подошедшие Артем с Кириллом легко подсадили, успев шепнуть:

— Не бойся. Поможем, все будет хорошо!

Это было приятно до слез, потому что я уже сама себе не верила.

Нитка оставляла на снегу кровавый росчерк. Ступа мчалась так, что ветер сдирал с головы капюшон, закладывал уши. Похоже, отит мне обеспечен, и ладно, если всего лишь отит!