Про Иону - Маргарита Хемлин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 135
Перейти на страницу:

— Я хочу выпить за вас, молодые, за тебя, Фридочка, и за тебя, Иона. Живить в радости. И будьте здоровые. Лехаим!

Иона выпил, как в тумане. И Фридка выпила. А старик подождал, пока они поставят стаканы на стол, свой стакан зубами зажал и выцедил до капли. Потом еще выпили, поели со словами и без слов. Фрида кормила старика с руки. Тот прожует, что она даст, и говорит:

— Хорошего, Фридочка, я тебе жениха доставил?

— Хорошего, хорошего, — соглашается, а сама под столом толкает Иону ногой и делает глазами знаки о молчании.

— Ну, теперь и умру, так не жалко. Правда ж, Фридочка?

Фрида утирает рушничком лицо старику и кивает:

— Та не жалко, не жалко, ни капелечки. Такое ж дело сделали, такое дело!

На четвертом стакане — хоть Фридка наливала тактично, по половиночке — старик попросился спать.

Фридка его уложила в соседней комнате. И тут Иона ее не узнал. Перед ним стояла не Фридка, а совершенно посторонняя женщина. Не молодая, как показалось ему с налету, а средних лет, даже, может быть, под тридцать пять. И голос у нее стал другой, чем сразу:

— Ну шо, солдатик… Ты не думай плохого, Герцык проснется утром — ничего не вспомнит, шо было. Знов пойдет жениха шукать. Кого только он сюда не приводил! Однажды немца пленного завел. Они ш есть и расконвоированные. Строители. Вокзал разбирали, шо осталося. Ой, Господи! И за стол усадил, и выпивал с ним. Тот ему по-немецки, а Герцык по-еврейски. Комедия! Он чего на тебя такую надежду возложил — в первый раз привел еврея, не ошибся. Ты ж еврей?

— Ну еврей, — согласился Иона.

— Знаешь, шо я тебе скажу, если бы он зараз умер, он бы таким счастливым умер, перший сорт.

— Пускай живет, зачем ты его хоронишь? — спросил Иона.

— Он уже похороненный. У него рук почему нету? Потому шо из могилы вылез раненый, когда немцы тут наводили чистоту. Лез-лез, через пять рядов покойников, потом землю разрывал ногтями, а руки простреленные. От, спасся — добрые люди выходили, своей жизнью рисковали, между прочим. Теперь без рук. Гангрена и разное такое же. Слава Богу, конечно. Там в яме все его — и дочка, и внуки, и жена. Я к нему просто так пристала — без места ходила, из эвакуации в Прилуки явилася, а там меня никто не ждет. Я сюда. На базаре с Герцыком познакомилася. Он сначала хотел со мной жить как муж, но не получилося. Дак у него цель: выдать меня замуж. От, с полгода еврея шукал. Нашел.

Фрида налила еще:

— У меня мужа никогда не было. Я ж некрасивая. А теперь хто на меня посмотрит? Он сколько девушек, как лялечки! И молоденькие. А мужчин мало. А я, в чем дело самое обидное, точно знаю, шо и как. Если б я не знала, а так образование давит. Я спецкурсы родовспоможения прошла до войны.

Фридка выпила, откусила большой кусок хлеба:

— Поешь, поешь. Ты не думай, я не гулящая. Я ни с кем не была. Герцыку говорила, а не была. Мне удовольствие ни к чему. Мне не для того… Выпей, выпей, Ёничка, помяни своих. А то Герцык лехаим провозгласил. Ну дак сумасшедшему можно и лехаим устроить. А мы ж с тобой нормальные люди. Мы за упокой и выпьем, и покушаем.

И выпили, и покушали.

Иона остался с Фридой.

Герцык радовался и все спрашивал про внуков, когда ждать, чтобы не прозевать. Но вышло — вроде прозевал. Не дождался — умер.

Фрида сказала над могилой:

— Спи спокойно, дорогой Герцык. А мы за тебя поживем.

И всё. И весь кадиш[14].

Жили Иона с Фридой мирно. Так на Лисковице и жили, на улице Тихой.

Состав населения потихоньку менялся, из бывшего еврейского пункта улица получилась сильно интернациональной. При немцах освободилось полно домов, особенно в этом районе. Хотя некоторые евреи из эвакуации вернулись. К тому же разные не местные явились к родственникам искать счастья и покоя, пристраивали с разных сторон кто халабуду черт-те из чего, а кто верандочку из ящичных досок, прикроют со всех сторон — и ладно. Даже на зависть.

Иону на улице уважали, а Фриду побаивались. Особенно женщины. Говорили, что она странная, так как разговаривает исключительно с мужчинами — и все о детях. Интересуется про детское здоровье, про то, какие планы на будущее: еще намерен рожать или на достигнутом остановится. Сначала считали, у нее такие шутки — согласно специальности. Потом вообще перестали с ней говорить. А женщины так прямо крутили пальцами у виска:

— Против поведения ничего нельзя сказать, а по словам — дура и дура. Мишугене. Сумасшедшая.

Фрида знала, конечно, общее мнение.

— Я, Ёничка, выше этих положений, когда люди друг друга судят. Нихто ничего не знает, а судит от всей души. Я плюю, Ёничка. И ты плюй. Нам надо жить, а не слухать всех подряд.

Иона, со всей своей силой, при Фридке оказался заколдован. Она его почти что не отпускала из дому. Чуть высунется на улицу — сразу: «Ты куда, Ёнька? Ты зачем, муженек?»

У Фриды специальность доходная — повитуха. Так что без куска хлеба не сидели.

Иона к жене приступит:

— Дай и мне плечи развернуть!

Фрида его рукой осаживает:

— Сиди дома. Мы не голодные, шоб ты работал. Набирайся силы. На тебе ж нет живого места. Ты в долговременном отпуске по ранениям.

Особенно Фридка любила рассказывать, как ребеночек завязывается в животе, как растет там и как потом она его освобождает — санпросвет на дому. Ну, а когда выпьет, чуть-чуть, полстакана, тогда говорит:

— Тут же ж всё от меня зависит. Как я ребеночка достану, такая у него и жизнь будет. Я на Бога не надеюсь и никому не советую. И ты, Ёнька, пока со мной — будешь жить. А без меня — дак я подумаю.

Году в сорок шестом, в конце зимы, объявился вроде зять Герцыка — Суня. Самуил. Заявил, что он и есть пропавший без вести на фронтах Великой Отечественной, а это его родное гнездо, и чтобы все сию минуту выметались вон.

Иона его легонько встряхнул, приводя в чувство, и стал объяснять, что они тут живут семьей и обихаживали Герцыка как родного до последней минуты.

Самуил артачился:

— Вы посторонние, а я пострадавший со всех сторон. Все родные погибли, теперь посторонние выставляют на мороз. Не двинусь с места! Буду вам глаза колоть таким образом!

Тут приступила Фрида:

— Вы, — говорит, — уважаемый Самуил, с дороги, весь в нервах, мы вас понимаем. Мы и сами в таком же положении. Мы вас каждую минуту ждали. И вот вы наконец-то явились. И мы так рады, так рады, шо не знаем, как вам угодить, шобы все было добре.

Самуил успокоился, смягчился. Смотрит на Фриду, руки ей целует:

— Фридочка! Как вы на мою покойную жену похожи! От всей души вас благодарю! Вы мне такую радость доставили своим приемом!

1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 135
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?