Горящий берег - Уилбур Смит

Сантэн эти встречи нравились не меньше, чем пациентам, и она всегда выбирала книгу по теме, о которой хотела узнать больше; это неизменно оказывались книги об Африке.

В этот вечер она взяла второй том труда французского автора Левайяна «Путешествие в глубь Африки» и переводила с листа описание охоты на гиппопотама, за чем слушатели с жадностью следили, пока Сантэн не дошла до следующего места: «Самка животного была освежевана и разделана на месте. Я приказал принести чашку, которую наполнил молоком самки. Оно показалось мне значительно менее неприятным, чем молоко слонихи, и на следующий день почти полностью превратилось в сливки. Они имели привкус тины и мерзкий запах, вызывавший отвращение, но, добавленные в кофе, были даже приятны».

С коек послышались брезгливые возгласы.

— Боже милостивый! — воскликнул кто-то. — Эти французы! Всякий, кто пьет молоко гиппопотама и ест лягушек…

В ту же минуту все напустились на него.

— Солнышко — француженка! Пес ты эдакий! Извиняйся сейчас же! — И через каюту в обидчика, словно снаряды, полетели подушки.

Смеясь, Сантэн вскочила, чтобы восстановить порядок, но в это время палуба под ее ногами дернулась, девушку швырнуло обратно на койку, а корабль потряс мощный взрыв.

Сантэн с трудом поднялась и снова была сбита с ног толчком из-за нового взрыва, более сильного, чем первый.

— Что происходит? — закричала она, но третий взрыв погрузил их во тьму и швырнул Сантэн с койки на пол. В полнейшей темноте кто-то свалился на нее сверху, пригвоздив к полу и запутав в постельном белье.

Она почувствовала, что задыхается, и снова вскрикнула. Корабль звенел от криков и воплей.

— Пустите!

Сантэн с трудом высвободилась, подползла к выходу и, держась за стенку, встала. Разверзшийся вокруг ад, поток тел во тьме, крики и бессмысленные приказы, неожиданный страшный наклон палубы — все внушало ужас. Она попыталась отстраниться от невидимого тела, налетевшего на нее, и стала пробираться по длинному узкому коридору.

В темноте загремели колокола тревоги — резкий, бьющий по нервам звук, который только добавлял смятения, и кто-то закричал:

— Корабль тонет, его покидают! Здесь, внизу, мы в ловушке!

Все бросились к трапу, и Сантэн почувствовала, что ее уносит. Она старалась удержаться на ногах, потому что знала: если упадет, ее затопчут, и инстинктивно пыталась защитить живот, но ее с такой силой отбросило к переборке, что у нее лязгнули зубы и она прикусила язык. Падая, Сантэн ощутила во рту металлический вкус крови; выставив вперед руки, она ухватилась за поручень и повисла, держась что есть сил. И вскарабкалась по лестнице, всхлипывая от усилий, которые требовались, чтобы не упасть под напором охваченных паникой людей.

— Мой ребенок! — Она услышала, что говорит вслух. — Вы не убьете моего ребенка!

Корабль накренился, послышался треск и скрежет металла о металл, звон бьющегося стекла, топот; поток человеческих тел увеличился.

— Тонем! — крикнул кто-то за ней. — Надо выбираться. А ну пустите…

Снова загорелся свет, и Сантэн увидела, что трап, ведущий на верхнюю палубу, забит дерущимися, бранящимися людьми. Ее прижало к стене; она чувствовала, что терпит поражение и совершенно беспомощна.

— Мой ребенок! — всхлипывала она, прижатая к переборке. Свет как будто отрезвил окружающих, они устыдились своего слепого ужаса.

— Здесь Солнышко! — крикнул кто-то. Кричал рослый раненый из Южной Африки, один из ее самых ревностных поклонников; он взмахнул костылем, освобождая для нее проход.

— Пропустите ее, расступитесь, сволочи, пусть Солнышко пройдет.

Ее подхватили чьи-то руки, подняли в воздух.

— Пропустите Солнышко!

Сантэн передавали над головами, как куклу. Она потеряла косынку и туфлю.

— Здесь Солнышко. Пропустите ее!

Она всхлипывала — жесткие пальцы больно впивались в ее плоть — но ее быстро несло наверх.

На верху трапа ее перехватили другие руки и переправили на открытую палубу. Здесь было темно, ветер взъерошил ей волосы и прижал юбку к ногам. Палуба была сильно наклонена, но когда Сантэн ступила на нее, наклонилась еще сильнее, и девушку ударило о стойку с такой силой, что она вскрикнула.

Она вдруг вспомнила о беспомощных калеках, оставшихся внизу, на палубе «С».

«Надо было попытаться помочь им», — подумала она — и вспомнила об Анне. В сомнениях и смущении она огляделась. Люди по-прежнему толпой валили по трапу. Двигаться против толпы не было никакой возможности; к тому же она знала, что у нее не хватит сил помочь человеку, не способному ходить.

Вокруг офицеры старались навести порядок, но эти люди, стойко выносившие ад в траншеях, сейчас испытывали слепой ужас при мысли о том, что могут застрять на тонущем корабле, их лица были искажены, в глазах застыл бессмысленный страх. Но были и такие, кто тащил за собой калек и слепых, вел их к шлюпкам.

Цепляясь в нерешительности за стойку, Сантэн терзалась страхом; она думала о сотнях людей, которые — она знала это — никогда не выберутся наверх. Тут корабль под ней зарокотал и в предсмертных судорогах изрыгнул воздух, который ринулся из дыр под ватерлинией, ревя, как морское чудовище. Это заставило Сантэн принять решение.

«Мой ребенок! Я должна спасти его, прочие не имеют значения — только мой ребенок!»

— Солнышко! — Один из офицеров увидел ее и заскользил к ней по наклонившейся палубе; добравшись, обхватил ее за плечи.

— Вы должны попасть в шлюпку, корабль может затонуть в любую минуту!

Свободной рукой он рвал на себе завязки спасательного жилета, стащил с плеч, надел на Сантэн.

— Что случилось? — спросила Сантэн, когда он завязывал узлы у нее под подбородком и на груди.

— Нас торпедировали. Идемте.

Он поволок ее за собой, хватаясь за опоры, потому что стоять на наклоненной палубе стало невозможно.

— Вот и шлюпка! Надо вас в нее посадить.

Прямо перед ними на шлюпбалках бешено раскачивалась переполненная шлюпка; под крики офицера моряки пытались высвободить застрявший блок.

Глядя вниз с борта, Сантэн видела черное, кипящее, пенящееся море, ветер залеплял ей волосами глаза, мешая смотреть.

Вдруг издалека, из черной воды, ударил ослепительный луч, и им пришлось оторвать руки от опор, чтобы защитить глаза от невыносимого блеска.

— Подводная лодка! — закричал офицер, продолжая удерживать Сантэн под руку. — Свинья наслаждается бойней.

Луч оставил их и скользнул дальше по борту.

— Идемте, Солнышко.

Он потащил ее к корабельному поручню, но в это мгновение носовое крепление шлюпки не выдержало, и кричащие люди посыпались из нее в воду.