Сверхдержава - Андрей Плеханов

— Какое? Соблазнять старых и ужасных метаморфов?

— Соблазнять только одного метаморфа — тебя. Это мое новое хобби. Остальных старых метаморфов я не люблю.

— А полумехов?

— Терпеть не могу!

— А долгоногов?

— Меня тошнит от их тонких волосатых конечностей.

— Таких же, как у меня? — Краев поднял ногу.

— У них еще хуже. Еще тоньше и волосатее.

— Ты специально сняла с меня наручники? Чтобы тайком сходить пописать?

— Нет. Если бы я не сняла их вчера, ты бы остался калекой. Чертовы животрупы! Как твои руки?

— Ничего. — Краев повертел запястьями. — Даже не болят почти. Тем более после такого обезболивающего средства. — Он погладил Лизу по животу.

— Тебе надо регулярно принимать это лекарство. Оно тебе хорошо помогает.

— Как часто?

— Как можно чаще.

— Прямо сейчас?

— А ты хочешь?

— А ты что, не видишь?

— Да, действительно… По-моему, тебе надо заняться лечением немедленно. Ты весь опух.

— Ну, не весь…

— Там, где надо… опух… Ой… Немножко помедленнее… Тебе уже лучше?…

— А тебе?…

— Да! Да!

* * *

Что-то холодное прикоснулось к шее Краева. Он вздрогнул, открыл глаза, попытался вскочить. Не тут-то было. Ствол электрошокера вдавился в кожу сильнее, прижал Николая к подушке.

— Лежи и не дергайся, — процедил сквозь зубы Салем. — Лиза!

— Что? — пискнула девчонка из-под покрывала, под которым спряталась с головой.

— Вылезай! Быстро!

— Отвернись! Я оденусь! Я стесняюсь!

— А его ты не стесняешься?

— Его — нет!

— Ах ты, зараза маленькая! — зарычал Салем. — Я тебе что сказал? Сторожить его! Охранять его! А не трахаться с ним! А ты что делаешь?! Зачем наручники с него сняла?

— А это мое дело! — Лиза откинула покрывало, вскочила на ноги, забыв о стеснении, уперла руки в боки, уставилась на своего братца испепеляющим взглядом. — Я тебя хоть раз из постели вытаскивала? Говорила, что ты не с той медузой спишь, с которой мне хочется?!

— Одевайся! — фыркнул Салем. — Не сестра, а анекдот ходячий.

— Она хорошая, — сдавленно проговорил Краев. — Отвяжись от нее. Она спасла мне жизнь вчера, если хочешь знать.

— Тебя не спрашивают! — рявкнул парень. — Хорошая… Спасла… Нечего было лезть к «Свиньям» — и спасать никого бы не пришлось! Идиотка! Пришли в эту вонючую клоаку, налопались галиков под завязку… Богема хренова! Декаденты! Летали небось?

— Летали.

— Лизка, я тебя убью!

Девушка гордо дернула плечом — видели, мол, мы таких, — уцепила одежонку и прошествовала в ванную.

— Что такое галики? — полюбопытствовал Краев.

— Галлюциногены. Наркотики. Мескатоником тебя угостили?

— Да.

— Кретины! — зарычал Салем. — Ну ладно, Лиза — дурочка юная. А Крюгер-то куда глядел, когда она тебя этим дерьмом поила?

— Его в это время не было.

— Знаешь, что такое мескатоник?

— Нет.

— Смесь мескалина, амфетамина и биоактивных агентов. Наркотик убойной силы и мгновенного действия. Сколько стаканов выпил?

— Один.

— Слава Богу. — Салем облегченно вздохнул, ослабил нажим шокера. — Если б два выпил, не то что в зале бы летал, а до самой Луны допилил, как ракета, выпуская из задницы реактивные газы! Параноику нельзя употреблять мескалин — ни в коем случае. А бракованному параспосу — тем более. Удивительно, как ты там фокусов не натворил. Не поубивал всех мыслью, как тараканов когда-то.

— Там нужно было кое-кого убить…

— Чингис, похоже, уложил там вчера двоих. И Крюгер — одного. Я уж не говорю, сколько народу там покалечили. И все из-за тебя, метаморф! — Салем скрипнул зубами. — Знаешь, что это такое, метаморф? Это чрезвычайное происшествие! Обстановка у нас в зоне и так хуже некуда, дело давно шло к войне, но до такого не доходило. Знаешь, чем это грозит?

— Чем?

— Тем, что у баранов может лопнуть терпение. Они пришлют сюда чумную полицию. Ты знаешь, что такое чумная полиция?

— Нет.

— Это очень жесткие люди. Это не добрые московские менты. Чумные копы — это что-то вроде спецназа. Они способны к насилию — и очень эффективному насилию! Они загребут всех, кто дрался, — и тебя, и животрупов, и Чингиса, и Крюгера, и девчонок, и Лизу, кстати. А уж меня — на сто процентов! На мне уже достаточно грехов висит.

— И куда нас?

— Тебе это лучше знать. Ты сам только что вернулся из того места, где перевоспитывают опасных чумников. Из Инкубатора. Тебе понравилось?

— Но эти животрупы… Это же нелюди!

— Это люди.

— Но у них такие рожи… Черепа, обтянутые кожей. Они не похожи на живых людей.

— Это маски! — Салем покачал головой, изумляясь невиданной наивности собеседника… — Днем ты вряд ли отличишь животрупа от обычного чумника. А вечером они собираются на свою поганую сходку, колются всякой гадостью, по сравнению с которой мескалин — это лимонад, надевают свои уродские маски и идут куролесить. Вся проблема в наркотиках. В чумных зонах никто не контролирует их производство и применение. Есть такие виды синтетической дури, от которых люди сходят ума за считанные месяцы.

— А бараны?

— Они смотрят на это сквозь пальцы. Наверное, ждут, чтобы мы побыстрее вымерли. Не от чумы, так от наркотиков.

— Мы на самом деле летали вчера?

— Вы валялись на полу, — с отвращением сообщил Салем. — Вы с Лизкой валялись на грязном полу, залитым всяким дерьмом, тискались и воображали, что летаете. И все в зале делали то же самое. Кроме животрупов. Они не летают. В своих мечтах они убивают. Но иногда путают мечту и явь.

— А Заппа?

— Что такое «заппа»?

— Там музыкант был такой на сцене. Он умер давно…

— Не было там никакого музыканта. Была голографическая проекция какого-нибудь старого рок-концерта. В «Свиньях» любят такую музыку.

Обман. Сплошной обман. Может, и Лиза была иллюзией?

Лиза вышла из ванной. Направилась решительным шагом к кровати. Схватилась за оружие, приставленное к шее Краева, и отвела его в сторону.

— Отпусти его.

— Ты что? — Салем дергал свою пушку, но девчонка держала ее крепко. — Он опасен!

— Он не опасен!

— Ты не знаешь, кто он такой!