Жанна Ланвен - Жером Пикон

Светская жизнь, собиравшая вокруг нее круг блестящих поклонников, привела молодую женщину в один из самых посещаемых салонов столицы, принадлежавший Бомонам.

Граф Этьен Боннин де ла Бонниньер де Бомон – настоящий образчик старинной французской знати, любивший современные искусство и театр и превративший свой особняк на улице Дюрок в одну из передовых музыкальных сцен Европы.

Он стал патроном роскошных дорогих сезонов «Парижские вечера», которые как раз и дебютировали спектаклем «Платок из облаков» Тцары в La Cigale. Его супруга, графиня де Бомон, урожденная Эдит де Тесн, обладала глубокими музыкальными познаниями; питала страсть к поэзии и переводила на французский язык отрывки из Сафо[398].

На костюмированных вечерах у Бомонов бывали не только писатели, художники и композиторы, но и меценаты искусств.

Там устраивались великолепные представления: нечто среднее между литературным вечером, театральной постановкой и музыкальным концертом. После «барочного бала» 30 мая 1923 года по мотивам «Антиквариата Людовика XIV» Маргеритт сделал постановку на пять мелодий Ludions Эрика Сати с чтением стихов Леона-Поля Фарга. В тот же день прозвучало еще одно произведение Сати, и тоже впервые, – «Обретенная статуя», дивертисмент для органа и трубы, в постановке Жана Кокто, с костюмами работы Пикассо, предназначавшимися для жены художника Ольги, маркизы Медичи и Дэйзи Феллоуз[399].

Разве было здесь место для скуки? Жизнь кипела. Маргерит чувствовала, что ее влечет к графу Жану де Полиньяку, а его – к ней. Они были молоды и красивы. Все пройдет так, словно было давно запланировано, без надежд на новую жизнь вместе, потому что они и так уже давно вели жизнь совершенно одинаковую. «Прошло время. Через несколько лет после войны я увидел их вместе на балу. Наконец-то они познакомились!

Они вальсировали с упоением, забыв обо всем, и без малейшей экстравагантности, что отличает избранных», – писал Жак Порель[400]. В те времена, когда Маргерит ди Пьетро гуляла по Трувилю в своих знаменитых нарядах, Порель однажды познакомился с Жаном де Полиньяком во дворе Военной школы. Молодой изящный унтер-офицер очаровывал всех, где бы ни появлялся, приветливым нравом, доброжелательностью и обаянием. Эти черты были такими же неотъемлемыми свойствами его характера, как и уважение к приличиям. И если даже в дальнейшем, когда наступили тяжелые времена болезни, у него возникло неприятие всего окружающего, этот мальчик все равно оставался тем, кем был рожден, до самого конца подчиняясь обычаям и соблюдая правила хорошего тона.

Имя де Полиньяк имело в обществе большой вес. «Дом в Оверне, носивший имя бывшего замка де Полиньяк, был расположен в Веле на большой широкой скале, где когда-то стояло святилище Аполлона. Сидуан Аполлинер называл замок Полиньяков своим отчим домом». Этот дом отмечают в своем «Словаре дворянства»[401] де Ла-Шене де Буа[402] и Бадье. Первым Полиньяком, вошедшим в историю и память французов, был Жюль-Арман, ультрароялист, министр иностранных дел, а потом президент Совета при Карле X, сделавший немало для окончательного падения династии Бурбонов во Франции.

Он подтолкнул старшего брата Людовика XVI ратифицировать известные самоубийственные указы 1830 года[403]. От мучительного прошлого было невозможно избавиться: принц де Полиньяк якшался с компанией, которая после 1830 года занималась тем, что вбивала в голову герцогу Бордо, наследнику трона, скрывавшемуся в Праге, принципы Старого режима. «Франкмасоны, чьи ложи распространились по всем странам – это бездарность; замки́ с дверей этих темных подвалов сорваны, и теперь они поглотят государство»[404], – заключил Шатобриан. Однако семейство, чья история начинается еще со Средних веков, представлено не только в этом человеке. У рода де Полиньяк были и другие представители: Арман, виконт де Полиньяк, наследник титула, ставший епископом де Клермон примерно в 1053 году; Луи-Арман, кавалер Королевских орденов[405] во времена Людовика XIV; еще Мельхиор, кардинал и дипломат, умерший в 1742 году, был коллекционером и эрудитом.

Внучатый племянник Мельхиора прославился необыкновенно стремительной карьерой и быстро возросшим состоянием: граф, а затем герцог Жюль-Франсуа-Арман де Полиньяк стал главным шталмейстером двора и директором конного завода, благодаря дружескому расположению Марии Антуанетты к его жене[406]. Иоланда де Полиньяк, в свою очередь, была назначена гувернанткой королевских детей. Незадолго до 1789 года протеже королевы купили графство Фенетранж у государства на крайне выгодных условиях, за миллион двести тысяч ливров, которые так и не выплатили[407].

Почти столетие спустя финансовая мощь Полиньяков укрепилась еще больше, благодаря браку нового рода.

В 1879 году мадам Мелен, более известная как вдова Поммери[408], хозяйка финансовой империи, которую она построила, торгуя шампанским, отдала руку своей дочери Луизы графу Ги, будущему маркизу, внучатому племяннику министра Карла X.