Падение «Галактики» - Вячеслав Шалыгин

– Это понятно, – мрачно ответил Игорь. – Но у Мишки такой программы нет…

– Он сломался еще в первый раз, – сочувственно заметил Сон. – От него не было бы никакой пользы. А может, и похуже – он мог помешать. То, что твой капитан сошел на берег, возможно, является лучшим выходом и для него, и для нас…

– Умом я все это понимаю, – с усилием проводя ладонью по лицу, признался Спиваков, – но мне почему-то все равно обидно… Вот вроде бы я ему приказал и знал, что он сойдет… но надеялся совсем на другое. И предательством такую ситуацию не назвать, и осадок от нее в душе, словно от мутной воды… К тому же отправиться в новый рейд было идеей Михаила, но сам он тут же отошел в сторону… Мне почему-то стыдно, словно это я повел себя как трус, а не мой капитан…

– Забудь, – посоветовал Сон. – Мы же остались. Или для тебя принципиально, что он был землянином, а мы баргонцы?

– Я считал его другом, а вас деловыми партнерами, – признался Игорь. – Теперь, кто вы, а кто он, я не знаю…

– Вот не думал, что ты тоже склонен к распусканию соплей! – вдруг вмешался Ястреб, рассматривая землянина колючим взглядом из-под нахмуренных бровей.

Его слова подействовали на Игоря, как холодный душ. Он выпрямился, поднял голову и уже твердым голосом спросил:

– Предстартовая подготовка завершена?

– Так точно, – с хитрой ухмылкой ответил пилот.

– Так какого черта ты ждешь?! – рявкнул Спиваков.

– Жду, когда ты прижмешь седалище к креслу и пристегнешься, – уже совсем весело заявил Ястреб и включил ускорение.

23. «Алия» – космос – флагман Викторова.

Закат «Галактики».

– И снова, здравствуйте! – растягивая губы в злой улыбке, произнес Игорь, когда «Алия» опять вынырнула под боком у вражеского флагмана.

С тоской взглянув на крейсер, Игорь в очередной раз удивился, насколько быстро меняются понятия. Еще десять часов назад он и представить себе не мог, что когда-нибудь назовет корабль флота Галактики вражеским. Теперь по-другому он его не воспринимал. Впрочем, неприязнь оказалась взаимной. Это выяснилось буквально через пару секунд после появления диверсантов из гиперпространства.

На приборной панели «Алии» тревожно замигали огоньки силовой защиты, и Спиваков понял, что прочность щита бывшего биомеха пробуют на зуб все ближайшие корабли конвоя. Флагман от них не отставал и, рискуя получить отраженный луч, лупил по «Алие» с минимальной дистанции из орудий главного калибра. Фейерверк, как надеялся Игорь, был вполне достаточным, чтобы «крабы» смогли определить направление удара. На всякий случай, чтобы у наблюдателей не осталось ни малейших сомнений, он приказал дать по флагману пару залпов и тем самым на несколько мгновений приблизил кончину «Алии». Прошло еще пять минут, и энергия в силовых установках баргонского «прыгуна» окончательно сошла на нет. Не воспользуйся этим обстоятельством корабли Викторова, Игорь был готов отречься от такого флота окончательно.

Силовой щит исчез одновременно с мощным ракетным залпом. Баргонский корабль вздрогнул и начал энергично разваливаться на составные части. Первым отделился от корпуса ненавистный биомодуль. Хотя он давно уже не нес никакой функциональной нагрузки, символическое значение отсека сохранялось, и, увидев его уплывающим навстречу загадкам космических глубин, Игорь невольно вздохнул с облегчением.

Следом за биомодулем в пространство устремились обломки силового отсека вместе с содержимым, а затем топливные баки и оружейные подвески. Очень скоро от «Алии» остался лишь стилизованный рыбий скелет – ударопрочная рубка и ось средней палубы с торчащими в стороны рангоутами. Космонавты не стали особо дискутировать и почти одновременно нажали кнопки катапультирования.

Это решение было принято весьма вовремя. Стоило им покинуть пределы корабля, как его добил финальный залп флагманского конвоя. Рубка на миг осветилась серебристо-голубым сполохом горящего кислорода и развалилась, щедро наполнив пространство гаснущими искрами обломков. Очень скоро погас последний огонек, и Спиваков с грустью констатировал, что бывший биомех по прозвищу «Алия» прекратил свое существование, как, впрочем, и подобает боевому кораблю. В сражении и с чувством выполненного долга. Что уж говорить, экипаж выжал из «прыгуна» все, что смог… Теперь диверсантам неплохо было бы выжить.

От них между тем уже ничего не зависело. Если союзники засекли поданные лазутчиками сигналы, – а не увидеть такое светопреставление мог лишь слепой – ждать оставалось совсем недолго. Как Спиваков и обещал оставшимся на Баргоне соратникам, космонавты облачились в скафандры повышенной защиты и теперь могли проболтаться в пространстве без особых последствий для организма до суток или больше. То, что на подобный трюк у них просто не хватило бы запаса кислорода – вопрос другой.

– Ракетный ранец барахлит, – пожаловался Ястреб. – Не могу остановить вращение. Сон, подлетишь?

– Игорь ближе, – ответил капитан.

– Лечу, птичка, – отозвался Игорь. – Не дергайся, а то уйдешь в свободный полет.

– Нам, наверное, лучше не приближаться к кораблям? – спросил Сон.

– Ни слова лирики в эфир, – потребовал Спиваков. – Нас слушает весь флот!

– Я понял, – отозвался баргонец. – И все же, на что мы можем рассчитывать?

– Сейчас состыкуемся, и я тебе объясню, – пообещал Игорь.

Когда они сбились в дрейфующий сквозь космический мрак триумвират, Игорь выключил радиосвязь и прижался стеклом своего шлема к лицевым щиткам скафандров Сна и его пилота. Капитан и Ястреб тоже выключили приемопередатчики, и диверсанты начали совещание.

– Теперь болтайте о чем угодно, – разрешил землянин.

– Если мы не поднимемся на чей-нибудь борт в течение шести часов – нам конец, – сообщил Сон.

– А мы и не знали, – язвительно ответил. Ястреб. – Что ты предлагаешь?

– Дрейфовать в сторону союзников.

– Нам может не хватить топлива, – заметил Ястреб.

– Я же не предлагаю разгоняться до скорости прыжка, – возразил Сон. – Просто направим вектор движения в сторону «крабов» и будем потихоньку смещаться к их позициям.

– Мы можем попасть под перекрестный огонь, – сказал Игорь. – Или столкнуться с одним из резвящихся в зоне огневого контакта истребителей.

– Оставаться рядом с флагманом опасно вдвойне, – ответил капитан. – Не забывай, что мы обещали вернуться на Баргон…

– Хорошо, – согласился Игорь, – летим к «крабам».

– Там что-то происходит, – сказал Сон, внимательно разглядывая позиции биомехов и электронных кораблей землян.

Что там происходило, Спиваков представлял себе довольно хорошо, хотя подробности узнал только спустя долгое время.

На связь с Хайдом вышел главный корректировщик. Его зона наблюдения включала участок, на котором вел бой конвой флагмана Адмирала Викторова. До последних минут этому подразделению Основного флота не довелось сделать слишком много выстрелов. Корабли конвоя лишь лениво отстреливались от лазутчиков, которые отчаянно пытались подобраться к флагману через гиперпространство. Вот и последний инцидент уже близился к развязке, как вдруг выяснилось, что диверсантом является вовсе не стандартный прыжковый корабль «крабов», а бывший баргонский биомех. Класс вооружения и защиты позволил «прыгуну» врага не только выдержать целых пять минут интенсивного обстрела, но и дать ответный залп по самому флагману. Особого вреда этот жест отчаяния крейсеру не причинил, но у Хайда сложилось впечатление, что выстрел был сделан баргонцем неспроста. Адмирал потребовал перевести телекамеры на вражеские бомбардировщики. Отряд опасных машин перестроился в наступательный порядок и двинулся в направлении конвоя. Хайд теперь уже и вовсе не сомневался, что целью защитников Столицы является именно флагман Адмирала, а прорыв баргонского корабля был совершен с единственной целью – указать на корабль Викторова.