Падение «Галактики» - Вячеслав Шалыгин

– Там проживает Адмирал Викторов, – ответил Спиваков. – «Человек и пароход»…

По дороге к «Алие» все хранили гробовое молчание. Игорь не знал, о чем думает каждый, но был уверен, что ничьи мысли не были светлыми и радостными. До особого распоряжения Сон списал на берег большую часть команды, и теперь экипаж возвращался в почти пустой, и оттого немного мрачноватый, космический корабль, ставший для всех практически родным домом. Неприятные воспоминания о теперь уже утраченной угрожающей личности корабля почему-то вовсе не снижали его привлекательности. Возможно, дело было в том, что никакого другого пристанища космонавты не имели и были рады даже этому потрепанному корыту.

До корабля оставалось совсем немного, когда над просторным дворцовым космодромом протяжно застонала сирена воздушной тревоги. Ее вой был настолько душераздирающим, что Спиваков споткнулся на ровном месте.

– Игорь, назад! – крикнул Сон, разворачиваясь на полпути. – Это воздушная тревога, нас атакуют с орбиты!

– А я думал, это гимн Империи Баргона, – ответил землянин, морщась, как от зубной боли. – Кто атакует?

– Не знаю, но нам лучше поспешить в бункер! – прокричал Сон и подтолкнул его в сторону приземистого бетонного здания.

– Нам надо стартовать, а не прятаться! – возразил Игорь, пытаясь продолжить движение в сторону «Алии».

– Пока не будет отбита атака, забудь об этом! Мы можем не добежать до корабля, – возразил Сон и поволок Спивакова к укрытию.

– Нам некогда прятаться! – начиная сердиться, крикнул Игорь. – Мы должны указать «крабам» на флагман! Если мы не поможем Столице Семи Систем, Баргон будут бомбить круглосуточно и гораздо сильнее, чем сейчас!

– Откуда ты знаешь, как его будут бомбить сейчас? – возразил Сон. – Еще ничего не произошло.

– Тем более! – воскликнул Игорь. – Бежим на борт!

– Капитан прав, – дергая друга за рукав, сказал Михаил. – Пусть сначала прояснится ситуация.

Ситуация прояснилась прежде, чем Игорь успел возразить что-либо еще. В буквальном смысле прояснением назвать это было, конечно, нельзя, но зато теперь Спиваков сидел спокойно и не дергался. То, что применил противник, не было бомбами в привычном смысле слова. Их сюрпризы не несли разрушительных зарядов взрывчатки или ядерных устройств. Ведь такие примитивные атаки совершенно спокойно отражала стандартная система ПВО любой мало-мальски обеспеченной планеты. Агрессоры пошли гораздо дальше. Они применили то, против чего защиты пока никто не придумал. Удар был нанесен при помощи погодных установок «Торнадо». В результате их воздействия с востока на запад над площадью в несколько сотен квадратных километров двигался мрачный атмосферный фронт с тысячами закрученных и воткнутых в землю воронок, которые при ближайшем рассмотрении оказались самыми натуральными черными вихрями. С позиций застигнутого врасплох экипажа это выглядело как приближение гигантской тысяченожки, которая шла на заплетающихся конечностях из сильнейших торнадо. Ее серое брюхо то и дело рождало все новые щупальца, и они жадно тянулись к поверхности планеты. В просветах между лесом из вихревых спиралей можно было смутно рассмотреть взлетевшие на высоту птичьего полета вековые деревья, наземные машины, обломки зданий и различный мусор. Воздушные потоки вырывали из земли столбы и взламывали дорожное покрытие. Вышедшая из берегов река орошала вспаханные стихией участки, обрушиваясь на них сверху тяжелыми потоками. Грязь придавала нижней части черных вихрей странную зернистость, а их верхушки казались сложенными из безумной мусорной мозаики. Чем ближе подходил атмосферный фронт, тем понятнее становилось, насколько велика мощь катаклизма. Огромные обломки каменных стен и крыш, а также поднятые на непостижимую высоту, измятые наземные машины наполняли вихри смесью металла и бетонного крошева, словно пытаясь построить из торнадо потрескавшиеся колонны храма Ужаса. Игорь не видел того, что оставлял фронт после себя, но подозревал, что более эффективно подобную страшную работу не смогли бы выполнить даже ковровые бомбардировки. Передовые вихри перемалывали и подбрасывали в воздух все, что попадалось им на пути. Воронкообразные спирали взбесившегося воздуха в центре тучи придавали обломкам еще более неузнаваемый вид, а последние завихрения добивали их, размельчая в труху. Глубина фронта была не меньше километра, так что на один и тот же участок земли мог обрушиться с добрый десяток страшных вихрей. Игорь с большим сомнением посмотрел на потолок. Перехватив взгляд землянина, Сон постарался его успокоить.

– Бункер – цельная конструкция, Игорь. Крышу у нас не сорвет.

– Это смотря в каком смысле, – ответил Спиваков и продолжил любоваться стихией через толстое бронированное окошко.

– «Алию» потреплет как надо, – с сожалением проговорил Миша. – Ястреб там?

Сон встревожился. До корабля атмосферному фронту оставалось метров сто. Капитан включил голофон и спросил:

– Ястреб, ты пристегнулся?

– Шутишь, капитан? – удивленно отозвался пилот. – Что может сделать эта стая пылесосов космическому кораблю? На планете его вес под триста тонн!

– Ты не очень-то геройствуй, – строго одернул его Сон. – Саму «Алию» торнадо, может быть, и не поднимет, но засыплет тебя различными опасными предметами запросто. Пробить три жалкие обшивки при хорошем ускорении может даже телеграфный столб!

– Метеориты не пробивают, а столб пробьет? – с долей сарказма спросил Ястреб.

– В космосе, кроме обшивок, действует силовое поле, – по голосу капитана Игорь определил, что Сон сердится. – Сейчас включить его ты не можешь! Остается надеяться на броню, а в районе мостика она наиболее толстая. Выйдешь из рубки хоть на секунду – спишу на берег!

– Куда мне ходить? – обиженно ответил Ястреб. – Здесь самый приличный вид из окна…

Черный частокол вихрей скрыл от взглядов экипажа громоздкую тушу «Алии» и двинулся в сторону бункера. Игорь инстинктивно ухватился за привинченный к полу тяжелый металлический стол и замер в ожидании удара. Который не замедлил последовать. Весь бункер охватила странная мелкая «дрожь», а в ушах у людей зазвенели тысячи колокольчиков. Свист и вой ветра проникали даже сквозь толстые стены. От их кошмарной тональности шевелились волосы и хотелось забиться в самый дальний и темный угол. Поскольку бункер был круглым, углов в нем не было, но подобное желание от этого не пропадало. В бронированное стекло ударил какой-то тяжелый предмет, и даже невозмутимые андроиды невольно присели от неожиданности. Окно выдержало, но за первым последовало несколько более мощных ударов, и по зеленоватой поверхности прочнейшего стекла поползли предательские трещины. Сон подошел к рычагу механической защиты и навалился на него, пытаясь опустить на окно наружные бронированные створки. Из его затеи, конечно же, ничего не вышло. Створки или перекосило, или заклинило. Возможно, их направляющие забило песком. Сон негромко выругался и поискал глазами что-нибудь походящее на роль щита. Все прекрасно понимали, что если вылетит стекло, противостоять стихии не смогут никакие баррикады, но поиски отвлекали от мрачных мыслей, и космонавты подключились к работе. Отвинтив один из столов, они подтащили его ближе к окну и поставили на бок. Добившись таким образом минимального психологического эффекта, все снова настороженно прислушались. Видеть они ничего не могли. Телекамеры наблюдения были разбиты, а окно прикрыто столешницей. Космонавтам оставалось только слушать и строить выводы на основе догадок. Отвратительный скрежет, раздавшийся над юго-восточной частью бункера, Игорь отнес на счет какой-нибудь тяжелой металлической конструкции. Видимо, поднять ее урагану было не под силу, но передвинуть железку он смог. На некоторое время скрежет прекратился, но потом раздался снова. На этот раз с противоположной стороны от укрытия. В голове Спивакова промелькнула мысль об «Алие», но высказать такое жутковатое предположение вслух он не решился. Потом прямо над центром убежища раздался мощный взрыв. Возможно, это был не взрыв, а удар, но в любом случае бункер встряхнуло так, что половина офицеров попадала на пол. Как выяснилось – не напрасно. От удара стекло в наблюдательном окошке все-таки лопнуло, и через все помещение пронесся смертельный заряд из осколков и покореженного металлического стола.