Рассудку вопреки - Миранда Невилл

Миссис Монтроуз быстро провела его по чистеньким конюшням, которые, как он заметил с веселым изумлением, содержались в большем порядке, чем главный дом поместья. Возвращаясь обратно в дом, Блейк увлеченно обсуждал с миссис Монтроуз вопросы кормления лошадей. Войдя в холл, они обнаружили, что мистер Монтроуз стоит на коленях, а его дочь разута и до середины икр приподняла юбки. Лодыжки у нее и в самом деле выглядели привлекательно.

— Готово, — сказал мистер Монтроуз, поднимаясь с колен. — А вот и ты, моя дорогая. С лошадью все в порядке? А я тут измеряю Мин.

Он с сияющим видом посмотрел на жену, и та улыбнулась ему в ответ. По внешнему виду они также мало подходили друг другу: мистер Монтроуз полный, с бакенбардами, его жена — высокая и стройная, похожая на Минерву, но с загорелым и обветренным лицом. В этот момент Блейк почувствовал всю глубину привязанности супругов друг к другу, несмотря на разницу их увлечений, которым они отдавались с таким воодушевлением. И у него не было ни малейших сомнений, что к каждому из своих шестерых детей они питали сильную любовь и за каждого из них испытывали большую гордость.

В едином порыве они с восхищением смотрели на свою младшую дочь и лучились от счастья, радуясь ее приезду. Блейк стоял чуть поодаль и ловил себя на мысли, что испытывает зависть.

Блейк никогда не позволял себе жалеть самого себя. Если не принимать во внимание разочарование и стыд из-за его неудач в мире письменного слова, жаловаться ему было не на что. Он был красив и богат, женщины искали его внимания, а мужчины завидовали его спортивным успехам. Разве он имел основания или причины быть несчастливым? Только вот он всегда закрывал глаза на тот факт, что за исключением Аманды у него не было по-настоящему близких друзей. Приятелей насчитывалось около десятка, знакомых, готовых вместе поразвлечься, — около сотни. Но не было ни одного, кто бы по-настоящему знал его, с кем он делился своими секретами. Поскольку именно секреты мешали ему заводить близких друзей.

И возможно, именно это точно так же мешало ему наладить хорошие отношения со своей женой, впрочем, как и различия в их предпочтениях и интересах.

В тот день Хезерингтон беспрестанно донимал его вопросами, связанными с предстоящим набегом грозной политической орды.

— Спросите ее светлость, — частенько отправлял герцог помощника к своей жене. И секретаря это нисколько не огорчало. Он питал к Минерве самые добрые чувства и высоко ценил ее здравый смысл и ясность мышления.

— Мы подходим к тому опасному пределу, когда дом будет заполнен до отказа, — сказал ему Хезерингтон. — Некоторым неженатым джентльменам придется разместиться по двое в комнате. И нам стоило бы уточнить, кто к каким группировкам относится.

— Спросите ее светлость. Она с этим разберется, — ответил Блейк. Затем добавил с ноткой злорадства: — А вы поселите вместе людей, стоящих на противоположных позициях. Они или придут к согласию, или убьют друг друга. И то и другое будет нам на руку.

Вопрос о совместном проживании был для него болезненным, поскольку сам он не делил спальню со своей женой.

— Вот скажите, Хезерингтон, — начал Блейк, — какого мнения был мой отец об этой реформе? Ведь не мог же он желать утраты контроля над таким большим количеством мест в парламенте?

— Его светлость много размышлял над этим вопросом, сэр. И в конечном итоге пришел к тому, что будущее страны гораздо важнее его собственных интересов. Даже интересов семейства Вандерлинов.

— Подумать только!

— И если вы позволите мне заметить при всем моем уважении…

— Не стесняйтесь.

— Его светлость, будучи умным человеком, видел, к чему все идет. Понимая, что в конечном итоге перемены неизбежны, он предпочитал не препятствовать этим изменениям.

— Проницательное наблюдение, Хезерингтон, и, думаю, отец не стал бы с этим спорить.

Блейк мог себе представить, как отнесся бы герцог к той игре, которую вел Хантли. Он послал бы мерзавца к черту и воспользовался бы своим влиянием, чтобы стереть его в порошок.

Каким слабохарактерным глупцом он был, клял себя Блейк, позволяя Хантли вертеть собой. Сдавшись без борьбы, он показал, что не заслуживает уважения отца, равно как и уважения Минервы. Пора было брать контроль над своей судьбой.

— Хезерингтон, — обратился он к секретарю, не давая себе шанса к отступлению, — я хотел бы продиктовать письмо. Для мистера Джеффри Хантли.

Полчаса спустя он вошел в гостиную герцогини. Минерва сидела за письменным столом и что-то писала. Его супруга олицетворяла собой воплощение женственного спокойствия ее золотистые волосы были гладко зачесаны назад, она сидела очень прямо, но без всякого напряжения, быстро заполняя листок бумаги своим аккуратным почерком. Контраст между ее красотой, умом и порой непредсказуемым, зачастую вздорным поведением никогда не переставал удивлять его.

— Ты победила, Минерва. Я написал Хантли и сообщил ему, что он не может получить это место.

— Почему? — спросила она, не поднимая глаз. Она даже не положила перо. Вредная девчонка.

— Сначала ты спрашиваешь, с какой стати он должен его получить, а теперь хочешь знать, почему не получит. Может, стоит просто принять это как уступку тебе.

— Ты делаешь это лишь потому, что хочешь угодить мне?

— А что в том плохого?

Минерва перестала писать и встала из-за стола.

— Это серьезное решение, и его следует принимать исходя из своих убеждений, а не для того, чтобы попасть в постель к жене. Ты сказал, что не хочешь, чтобы я спала с тобой, лишь следуя долгу. Так вот и я не хочу, чтобы ты соглашался со мной, подталкиваемый к этому вожделением.

Блейк подошел к жене, взял ее за плечи, быстро и крепко поцеловал, затем отпустил.

— Знаешь что, Минни? — сказал Блейк. — Иногда ты просто выводишь меня из себя. Ты ведь добилась своего. Так неужели нельзя было просто сказать «спасибо, милый», вместо того чтобы продолжать спорить?

Он отступил еще на шаг, поскольку взгляд ее потемневших глаз предвещал бурю, однако затем они посветлели. Минерва кивнула.

— Ты была права относительно Хантли. Ему не место в парламенте.

— Спасибо, милый, — сказала Минерва. — И хочу извиниться за свое поведение. Я не имела права вести себя так. Как настоящая мегера.

В знак примирения она по-мужски протянула руку, но Блейк взял ее за обе руки, и минуту они стояли, глядя друг на друга, испытывая исключительное душевное единение. Теперь Блейк с оптимизмом относился к тому вызову, который он сам поставил перед собой этим утром: доказать своей герцогине, что он способен с честью выполнять обязанности, унаследованные вместе с титулом, и добиться ее восхищения. Когда Хантли начнет говорить и правда выйдет наружу, возможно, она не слишком сильно будет его презирать.