Рассудку вопреки - Миранда Невилл

Мистер Линдси заерзал на стуле, и Минерве стало стыдно, что она втягивает старика в их размолвки.

— Я провела день, осматривая дом вместе с миссис Кураж и обустраиваясь в своих апартаментах, — продолжила она чуть тише. До конца трапезы ей удалось продержаться в рамках приличий, хотя и не блистая остроумием.

— Минни?

Она подумала о том, чтобы притвориться спящей. Ей хотелось его видеть и хотелось, чтобы он ушел. Было бы легче переложить решение на него.

— Минни? — Он придвинулся ближе. — Ты еще не спишь. Я лишь хотел сказать, что мне очень жаль.

Этим вечером она тоже вела себя не лучшим образом — хотя не так плохо, как он в вопросе о Хантли, — и тоже должна была извиниться.

— Гм. — Это все, что ей удалось выжать в ответ.

Перина слегка прогнулась.

— У меня есть серьезная причина, по которой я должен дать Хантли это место, — сказал он, забираясь к ней под одеяло и прижимаясь грудью к ее спине. — Но я не могу тебе рассказать. Возможно, в будущем, но пока я не готов.

— Что…

Он перебил ее:

— Прошу тебя, не спрашивай об этом сейчас. Давай помиримся.

Блейк обнял ее, и его губы начали пощипывать ее ушко. Как и всегда, ощущение было приятным. Очень приятным. Но она была очень на него сердита. Так называемая «серьезная причина» таковой вовсе не была. Он готов делить с ней постель, но не обсуждать свои решения.

Ей понравилось, когда он поцеловал ее в шею. И когда его рука нырнула в разрез ее ночной рубашки.

— О, Минни! У тебя такие прелестные округлые груди, — выдохнул он. И ее груди откликнулись на его слова, наливаясь под его настойчивыми пальцами.

Ей следовало сказать ему, чтобы он уходил, и не позволять его сладострастным соблазнительным прикосновениям погасить ее злость. Она с трудом сдерживала себя, чтобы не выгнуться навстречу его ласкам.

Минерва не собиралась поощрять его. Сегодня вечером она была не в настроении. Как может он так глупо надеяться, что она простит ему то, что он преподносит на блюдечке место в парламенте одному из своих собутыльников?

Боже правый! Как может он полагать, что в подобных обстоятельствах она позволит ему ласкать ее? Через минуту она оттолкнет его. И ее раздражало, что сердце так сильно колотится, а блаженные толчки пронзают ее до самого лона. Чисто животная реакция. Совершенно недостойная.

Но через пелену желания к ней пробивался голос разума, требуя не торопиться с выводами. Она и сама была далека от совершенства этим вечером. Во время размолвок с Блейком она всегда вела себя ужасно. Вместо того чтобы извиняться, она могла бы позволить ему делать с ней все, что ему хочется. Это было бы совершенно справедливо. И к тому же если она станет принимать его ласки пассивно, это не будет походить на капитуляцию.

Она не прислушалась к голосу разума, возразившему, что этот аргумент — лицемерная чушь, и сосредоточилась на том, чтобы не поддаться желанию ответить на его объятия, что было нелегко и для чего потребовалось напрячь каждый мускул.

Она тотчас почувствовала себя свободной. Блейк перевернулся и сел в постели.

— Если хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, я так и сделаю.

— Я этого не сказала.

— В этом нет необходимости. Ты явно рассержена.

Минерва перевернулась на спину:

— Я знаю свои обязанности. Ты мой супруг, и я не могу отказать тебе.

— Спасибо, не стоит. У меня нет желания находиться в постели с женщиной, которая меня лишь терпит.

— Я совершенно готова с большой охотой принять тебя.

— С большой охотой! Полено было бы более чувствительным!

Разочарование от нереализованное желания в сочетании со смутным ощущением, что она, возможно, не права, не позволили ей сохранить самообладание.

— В таком случае я предложила бы тебе отправиться на конюшню. Ведь именно там ты предпочитаешь проводить свое время, поскольку благополучие твоих лошадей гораздо важнее процветания страны.

— Твоя проблема, Минни, заключается в том, что ты считаешь, будто знаешь все. И все должно быть сделано по-твоему. Я хотел бы, чтобы хоть однажды ты поверила в то, что и я знаю, что делаю.

Это было так несправедливо! В течение нескольких недель она держала свои мысли при себе, воздерживалась от того, чтобы вмешиваться в вопросы, в принятии решений по которым она была более компетентна, чем он. Минерва зарылась лицом в подушку, чтобы не закричать на него в неподобающей ярости.

— И что ты на это скажешь, Минни?

— Уходи и не называй меня Минни.

— Прекрасно, герцогиня. И добро пожаловать в Мандевиль.

Он вышел из комнаты, громко топая, и эти звуки не заглушали даже толстые ковры, которыми был застлан пол.

Минерва прошла через массивный парадный вход Мандевиль-Хауса и увидела, что перед крыльцом стоят две лошади. На одной сидел герцог, на другой, которую держал под уздцы конюх, было дамское седло.

— Я слышал, вы собираетесь съездить в Уоллоп-Холл, — качал герцог, как только слуга помог Минерве сесть на лошадь. — Почему вы мне ничего не сказали? Мне следовало бы извиниться за вчерашнее. Я должен был подумать о том, что вам захочется навестить свою семью.

— Рада, что вы нашли время составить мне компанию, — холодно ответила Минерва. — Мои родители были бы обеспокоены, если бы я приехала одна. Что уж говорить о всей округе.

Она сомневалась, понимает ли Блейк, какой сенсацией стала для Шропшира их свадьба. Тот факт, что мисс Минерва Монтроуз, младшая дочь старинного, но пришедшего в упадок рода, очаровала герцога Хэмптона — ярко сиявшее солнце, вокруг которого вертелась вся жизнь в графстве, — не мог не вызывать изумления.

— Могу себе представить, сколько было разговоров, — ответил он с легкой улыбкой. — Естественно, что ваши родители о вас беспокоятся. Но они приняли меня очень любезно, когда я нанес им визит на прошлой неделе.

— Вы об этом не упоминали.

— У нас не было возможности поделиться новостями. Конечно же, я к ним заезжал, — добавил он с ноткой раздражения. — Мы ведь не виделись, после того как я женился на их дочери.

— Благодарю вас, — сказала Минерва. — Это было очень любезно с вашей стороны. Об этом станет известно всем.

Не было нужды добавлять, что снисходительная любезность герцога Хэмптона заставит поутихнуть разговоры о пикантных подробностях поспешного брака.

— Как вас приняли?

— Поначалу ваши родители держались вежливо, но настороженно. Однако мне удалось побороть их предубеждение.

Минерва хорошо себе это представляла. Высокие титулы не производили на ее родителей чрезмерного впечатления, тем более наследники этих титулов, компрометировавшие их дочерей. Они не слишком благосклонно относились к намерению Дианы выйти замуж за Блейка и обрадовались, когда она предпочла ему Себастьяна.