Куда пойдет Путин? Россия между Китаем и Европой - Александр Рар

Посредством целенаправленного уничтожения полевых командиров Россия, кажется, постепенно взяла под свой контроль террористическую угрозу. До поры до времени теракты обходили Москву стороной. Но тут произошел кровопролитный теракт, осуществленный двумя «черными вдовами-шахидками» в московском метро в 2010 году. Москва снова отправила свои спецподразделения на Северный Кавказ, ужесточила меры безопасности во всех общественных местах столицы и постоянно сообщала об уничтожении других террористических группировок, действующих в северокавказском подполье.

Заправленный самолет президента РФ уже стоял на взлетной полосе, готовый к отлёту в Цюрих, как вдруг пришло сообщение о новом теракте в аэропорту Домодедово. Террорист-смертник из Ингушетии унес вместе с собой жизни нескольких десятков ни в чем не повинных людей, среди которых было много иностранцев, находившихся в этот трагический час в зале ожидания. Жизни лишился также один из работников «Дойче банка».

Нет, Москва ещё далеко не покончила с терроризмом. Но как с ним справиться? Запад понимал: насильственный способ наведения порядка на Северном Кавказе, практикуемый Россией, породил ответное насилие. Другие наблюдатели ссылались на тот факт, что Северный Кавказ относится к беднейшим регионам страны. Нигде нет таких социальных проблем, столь высокого уровня безработицы, как в северокавказских республиках. Именно поэтому легкой добычей для вербовщиков-террористов является безработная молодежь. Некоторые западные политики критиковали нехватку диалога между российскими властями и исламом. Вместо того, чтобы подавлять меньшинства, правительство должно открыть перед исламским народом взрывоопасного региона конкретные перспективы на будущее в составе российского государства и российского общества. Другим объектом критики была коррупция, сильнее свирепствующая на Северном Кавказе, чем в других частях России. Значительная часть денег, инвестируемых Москвой в экономическое возрождение Северного Кавказа, моментально исчезала в мутных каналах местной бюрократии. Население полностью утратило доверие к местным властям, а семена подстрекательской деятельности действующих в подполье исламистов падали на благодатную почву. Российские политики стали тихо говорить от том, что Россия не в состоянии принести мир на Северный Кавказ, Москва должна расстаться с регионом, пока не поздно.

Как могло произойти, что этот регион, живописная красота природы которого воспевалась в литературе прошлых столетий, погряз в болоте коррупции, нищеты, терроризма, насилия и религиозного фанатизма? Вернемся на 20 лет назад. Советский Союз состоял из 15 союзных республик. Разумеется, ни одна из них не была независимой, каждая получила немного культурной автономии, и все они централизованно управлялись из Москвы. Самая крупная из советских республик, Российская Федерация, объединяла в себе 89 субъектов. К этим субъектам также относились 7 северокавказских автономных республик. Когда в 1991 году Советский Союз распался, все 15 советских республик сразу же провозгласили свою независимость. Автономным республикам в этом было отказано из тех соображений, что упорядоченный развал СССР мог превратиться в хаос, угрожающий беспорядками, как на гражданской войне, и неконтролируемым ядерным оружием. Международное сообщество со своей стороны тоже сразу признало бывшие советские республики в качестве субъектов международного права, потребовав при этом от мечтающих о суверенности автономных республик обязательную интеграцию в новые государственные образования.

Но некоторые автономии не пожелали безропотно подчиниться судьбе и взялись за оружие. Мир стал свидетелем гражданских войн и массового исхода беженцев из Грузии, Армении и Азербайджана. Чечня в 1996 году нанесла России чувствительное поражение. Чеченские повстанцы прилетели в Москву, чтобы в последнем раунде переговоров в аэропорту принять капитуляцию из рук российского правительства. Вполне вероятно, что сегодня Чечня могла бы быть точно таким же в некотором роде суверенным государством, как Абхазия и Южная Осетия, если бы руководство этой северокавказской автономной республики не встало на путь фундаменталистского экстремизма. Вместо того чтобы после изгнания русских в 1996 году посвятить себя мирной реконструкции, мятежники открыли двери так называемым ваххабитам. Это экстремистское движение перекинулось через арабские государства Персидского залива на Кавказ. Фанатичные исламисты пришли в Чечню, чтобы реализовать там идею «царства Аллаха», или Халифата. Это напоминало Талибан в Афганистане. Халифат должен был распространиться от Северного Кавказа до самой глубинки России, где мог бы объединиться с мусульманскими народностями Татарстана и Башкирии. В 1999 году вооруженные силы заняли области в соседней с Чечней республике Дагестан. Таким образом, исламисты оказались на Каспийском море — в опасной близости от нефтяных и газовых транзитных путей, ведущих в Европу. Путин, продвинувшийся к тому времени по карьерной лестнице с должности главы ФСБ до поста премьер-министра РФ, снова послал туда российские войска. Исламисты были оттеснены и ослаблены, Чечня снова присоединена к России. Но за это России пришлось заплатить высокую цену. С 1994 по 2010 год на Северном Кавказе погибло 10 тысяч солдат и офицеров армии, а также спецназа Министерства внутренних дел, а число раненых достигло 27 тысяч. По неофициальным данным, общее число жертв, включая гражданское население, составило почти 100 тысяч («Независимая газета»).

Как и цари 150 лет назад, Путин не стал устанавливать там российскую военную оккупацию, а назначил представителя самого могущественного клана Чечни — сначала Ахмада Кадырова, а после его убийства его сына Рамзана Кадырова — наместником Чечни. Показателем успеха стало то, что число терактов из чеченского подполья с годами начало спадать. Многие повстанцы перебежали к Кадырову. На сегодняшний день Чечня является самой стабильной автономной республикой Северного Кавказа.

Повстанцы и исламисты отступили в соседние с Чечней регионы. В расположенной на востоке автономной республике Дагестан, похоже, обосновалась целая когорта исламистских пропагандистов из арабской заграницы. Каждый месяц там совершаются покушения на представителей местных органов власти. Террористы так же скрываются в подполье в Ингушетии. В отличие от Северной Осетии, где христианство распространено сильнее, в этих двух исламских автономиях экстремисты нашли довольно благодатную почву. Сегодня они, действуя оттуда одиночными группами, с помощью целенаправленных терактов снова и снова повергают Москву в шок. Это новое поколение террористов из дагестанского и ингушского подполья беспокоится не столько о независимости своих территорий, сколько о создании радикально-фундаменталистского «государства Аллаха». Их интернет-страницы не оставляют в этом ни малейшего сомнения. Спецслужбы предполагают, что террористы получают помощь от Аль-Каиды. Во главе северокавказских исламистов стоит Доку Умаров, последний из оставшихся в живых главарей времен Чеченской войны. Все его предшественники, перешедшие в терроризм, были выслежены спецподразделениями и целенаправленно уничтожены. Умаров, называющий себя эмиром, негласно стоит за террористическими актами в московском метро в 2010-м и в аэропорту Домодедово в 2011 году.

Ожидает ли Россию новый виток насилия? Если России не удастся форсировать мирное восстановление Северного Кавказа и признать мирный ислам основой общественной жизни там, этот регион превратится в российский «Ближний Восток» (Уве Хальбах). Москве удалось провести стратегически важные нефте- и газопроводы в обход Северного Кавказа, так что миллиардные доходы от энергетического экспорта не подвергнутся опасности из-за волнений в этой части страны. Несмотря на это, российское правительство теряет контроль над регионом. Признание независимости этих автономных республик стало бы неверным шагом. Большинство северокавказских этносов не стремятся к независимости от Москвы, а требуют всего лишь наведения общественного порядка и целенаправленного экономического восстановления, без коррупции и непотизма.