Война 2020. И летели наземь самураи... - Ральф Питерс

— Я клянусь, — сказал Козлов. От удара Тейлора у него изо рта текла кровь. — Клянусь, я ничего не знал.

Тейлор сурово взглянул на него. Ему хотелось открыть люк и вытолкнуть русского. Он не знал, были ли в Каспийском море акулы, но ему очень хотелось, чтобы природа постаралась и не упустила возможность запустить туда несколько акул специально для этого случая.

Тейлор почувствовал новый прилив ярости и поднял кулак.

— Не надо, — вдруг сказал Мередит. — Я ему верю.

Не опуская кулака, Тейлор удивленно посмотрел на начальника разведки.

— Взгляни на него, — продолжал Мередит, как будто Козлов не мог слышать, о чем они говорят. — Он дьявольски испуган. Он находится в этом состоянии с момента посадки на место дозаправки. Он понятия ни о чем не имел. — Он сделал вид, что сплевывает. — Это несчастный простой офицер, которого мучает зубная боль, а вовсе не камикадзе. Иванов и его тоже надул.

Тейлор опустил кулак, но не разжал его. Он весь горел от ярости.

— Черт побери, — прорычал он, — я просто хочу знать одну вещь. Ответь мне прямо, как вы, чертовы русские, смогли совершить такое. А вся эта ерунда о расположении штаба в Баку — ты говорил правду? Твой рисунок был точным? Или ты все это выдумал?

Козлов открыл рот, чтобы ответить. Двух передних гнилых зубов не было. Он открыл и закрыл рот, кровь ручейком стекала по подбородку русского офицера и капала на военную форму. Он вытер рот рукавом и попытался сказать:

— Все… все правда. Вы верите? Я здесь с вами. Я тоже верил…

Тейлор покачал головой и с отвращением отвернулся.

— Я ему тоже верю, — сказал Райдер. С начала полета он впервые заговорил в присутствии Тейлора. Тейлор хотел рявкнуть что-то в ответ, но Хэнк Паркер заговорил первым:

— Он говорит правду. Даю голову на отсечение.

Вдруг Тейлор почувствовал себя, как большой кот в маленькой клетке.

— Черт подери, — сказал он, поворачиваясь спиной к Козлову. — Твоя страна выиграет в результате этой операции столько же, столько и моя.

— Я понимаю, — сказал Козлов осторожно, его больные десны продолжали кровоточить.

— Тогда почему? Почему Иванов сделал это?

— Я не знаю.

— Зачем продавать своих единственных друзей? Боже, ведь никто в мире, кроме нас, больше не испытывает к вам симпатии. Кто еще пытался спасти вас?

Испытывая невыразимый стыд, Козлов поднял глаза и посмотрел на пульт управления.

— Я ничего не понимаю. — Он опять вытер подбородок рукавом. — Возможно, произошла ошибка. Я не знаю.

Тейлор ударил опухшей рукой по боковой панели. Рука болела. В ярости он сорвал свежую повязку, которую наложил перед вылетом на операцию.

Боль оставалась, но это больше не имело значения.

— Я тоже не знаю, — устало сказал Тейлор.

— Он нам нужен, — сказал Мередит. — Он нам будет нужен на земле.

— Хорошо, — согласился Тейлор. Он повернулся к Козлову: — Но один неверный шаг, и я сам пристрелю тебя.

Козлов кивнул. Он был мертвенно бледен, а кровь, текущая по подбородку, — ярко-красной. Сейчас он казался меньше, как будто сжался от стыда, и Тейлор почувствовал себя так, как будто ударил ребенка.

— И оружие тебе не дадим, — добавил Тейлор. — Ты нас поведешь, а мы будем стрелять.

Козлов кивнул, он покорно воспринял это новое унижение.

Потеряв интерес к дальнейшему разговору с русским, Тейлор повернулся к Хэнку Паркеру. Потом он склонился над пультом боевого управления и вдруг резко выпрямился.

— Виктор, — сказал он, разглядывая Козлова, стоящего в другом конце небольшого отсека. Русский пальцем ощупывал рот. — Я хочу, что бы ты мне честно сказал еще об одном. Вы… ваши знали что-нибудь о "Скрэмблерах"? И вы решили ничего не говорить нам?

Козлов вытер испачканные кровью пальцы о брюки. Он откашлялся, и чувствовалось, что все горло у него забито.

— Я не знал. Я лично ничего не знал. — Он на минуту замолчал, затем опять начал говорить, уже более решительно. — Генералу Иванову что-то было известно. Но, честно говоря, я не знаю, что именно. Он ничего не сказал мне… до тех пор, пока это не случилось.

— Ну, что вы за народ? — с отвращением сказал Тейлор, качая головой. Он повысил голос, и в нем чувствовалась ярость и покорность. — Хоть кто-нибудь в вашей стране помнит, что это значит говорить — правду?

Козлов слегка пожал плечами, потом попытался свести их вместе, как бы стараясь исчезнуть. Он не мог смотреть Тейлору в глаза.

Вдруг стратегическая система связи включилась, это было совершенно непрошеное вмешательство. На другом конце провода усталый голос произнес позывные. Даже они там, в Вашингтоне, устали.

Мередит подтвердил начало связи.

— Полковник Тейлор находится у вас? — спросил офицер связи с другого конца провода.

— Вас понял. Он стоит рядом.

— Включите видеоизображение. С вами будет говорить президент США.

"О черт", — подумал Тейлор, мечтательно вспоминая, что были времена, когда монархи по неделям и месяцам не могли связаться с солдатскими лагерями.

К всеобщему удивлению, на экране появилось не знакомое лицо президента Уотерса, а приятно загорелое и пышущее здоровьем лицо вице-президента, лишь с небольшими кругами от усталости вокруг глаз. Когда Тейлор встал напротив экрана монитора, вице-президент отшатнулся. Они никогда раньше не встречались.

Вице-президент взял себя в руки и наклонился вперед, вся его поза говорила о доверительности и искренности.

— Полковник Тейлор, — сказал он.

— Да, господин вице-президент.

Странное выражение появилось на лице человека на экране.

— Полковник Тейлор, я теперь президент, так как около часа назад у президента Уотерса был инфаркт и он умер во сне.

— Да, сэр, — сказал Тейлор, в уме просчитывая, какие последствия это будет иметь для выполняемой им задачи. Остальное для него не имело сейчас значения.

— Полковник Тейлор, похоже, что вы сейчас не один?

— Да, сэр. Несколько членов моего штаба находятся здесь.

Новый президент посмотрел в сторону, казалось, что он собирается говорить с кем-то, кто находится вне поля действия видеокамеры. Затем он опять посмотрел на экран и сказал:

— Не могли бы вы попросить всех выйти из комнаты, в которой вы находитесь? Я хочу поговорить с вами с глазу на глаз.

Плохой знак. Единственный вопрос был в том, насколько плохой? В другой раз Тейлор, возможно, сказал бы, что его члены штаба должны продолжать выполнять свои обязанности. Но он чувствовал, что это было бы сейчас роковой ошибкой.